Игра отражений (СИ)

— Ладно, утренний моцион отложим до лучших условий.

— Кристо! — навстречу почти бежал Доминико, на лице сагранзца была тревога. — Ты сумасшедший! Собрался познакомиться с… обитателями глубин сам?

— Нет, что ты, я ведь даже не вышел на палубу.

— Море непредсказуемо, Кристо. И ты замерз. Идем немедленно, я прикажу подать горячего чаю и твоих любимых пирожных.

— Откуда здесь мои любимые миндальные пирожные? — удивился лорд, следуя за женихом.

Тот только усмехнулся: за деньги даже среди моря может отыскаться и миндаль, и все прочее, что требуется для приготовления пирожных, а кок — совершенно случайно — может пустить одного из пассажиров в свое царство котлов и поварешек. Ненадолго.

Кристиан сразу вцепился в пирожное.

— М-м-м, божественно. Обожаю миндаль.

Похоже, придется Валенсо тоже кое-чему поучиться у Уолтера, подумал Доминико, в очередной раз подливая жениху в чашку крепкий терпкий напиток и укрывая его плечи одеялом. Кристиан, поглощающий любимое лакомство, жмурился, слизывал крошки с губ, и вообще выглядел очень довольно. Доминико вспомнил: так иногда выглядела мама, когда отец делал ей какой-нибудь милый сердцу, пустячный сюрприз, ничего не стоивший герцогу Саматти, но дорогой ей, как напоминание о чем-то в прошлом.

— Доминико, а ты почему не ешь? Тебе не нравятся пирожные? — спохватился Кристиан.

— Нравятся, но эти были приготовлены специально для тебя, — улыбнулся юноша. — Хотя я предполагал вручить их тебе после завтрака, а не вместо.

— Я поделюсь, я же столько не съем.

На блюде сиротливо лежали три пирожных, а Кристиан впечатления сытого человека не производил. Доминико взял одно, отломил кусочек хрустящей выпечки, подумал и поднес к губам жениха, словно корм к клюву птенца. Молча, только улыбаясь немного лукаво. Кристиан взял этот кусочек, еще и слегка прихватил пальцы Доминико, шаловливо лизнув. Чертей в серых глазах прибавилось. В эту игру в поддразнивания можно играть и вдвоем, а Доминико вчера понравилось… все понравилось. И даже то, что удалось сохранить хладнокровие до собственной постели.

— Кар… Или что там говорят голодные птенцы? — Кристиан явно не собирался питаться сам.

— Обычно они просто пищат, — сказал Доминико и положил ему в рот еще кусочек пирожного, позволив лизнуть кончики пальцев и ими же приласкав губы, якобы снимая крошку.

Так пирожные на порядок вкуснее, решил Кристиан. Все три бесследно исчезли в нем, и самым сладким для графа оказался приправленный поцелуем последний кусочек. Доминико тут же сгребли в объятия, собираясь целоваться до заката, как минимум. Вспомнился парк, лабиринт и вопрос, заданный Доминико: «Здесь о поцелуях можно забыть?» — «Поцелуи не считаются причиной немедленной свадьбы». Сейчас так хотелось, чтобы они считались! Они же на корабле, капитан имеет право обвенчать пару немедленно. А в багаже есть платье Кристины, цвета слоновой кости, почти что свадебное… Нет, так нельзя… Ну, просто нельзя. Нужно испросить благословение родителей Доминико, пригласить и дождаться дядю с тетей… Какой же он эгоист, все-таки, привыкший получать все и сразу, даже странно.

И опять ноги сами направились к постели, вкупе со всем телом и Доминико в объятиях.

— Это не я такой похотливый, это ты такой прекрасный.

— Охотно верю.

«А как глаза-то горят, Боже, словно лунный свет».

— Помочь тебе, Кристо?

«Ты ведь тоже хочешь, это видно, это чувствуется, даже не надо трогать руками, достаточно прижаться плотнее».

— Да, мне очень нужна твоя помощь.

«И надо перестать так глупо улыбаться! Боже, я как кот, которого кинули в тазик сливок… с миндалем…».

И снова уверенная ладонь поглаживала, ласкала, и ее было мало, так мало, что хотелось или заорать, или бесстыдно предложить себя уже, раздевшись целиком. Доминико не дал сделать ни того, ни другого, прикрыв его рот ладонью и не отняв ее, когда Кристиан вцепился в его пальцы зубами.

— Делаем ставки, господа, как быстро я сойду с ума, — хрипло пробормотал Кристиан.

— Тс-с, все хорошо. Потерпи немного, — сагранзец укрыл его, снова уложив в постель. — Я люблю тебя, и все у нас будет, совсем скоро.

— Ага, а в первую брачную ночь я буду совсем не так себя вести…

— Кристо, ты — это ты, в какой бы ипостаси не был. Ты просто не понимаешь, как искушаешь без слов, одним взглядом и движением веера, когда ты — она. И сейчас, как думаешь, легко ли мне сдерживаться? А легко ли понимать, что я хочу тебя, хотя никогда в жизни не испытывал влечения к мужчинам?

— Понимаю, это нелегко, наверное. Осталось совсем немного…

— Да, меньше недели, Кристо. Потерпи, хорошо? — Доминико наклонился к нему, поцеловал. В глазах жажда мешалась с волей в кошмарный коктейль, приправленный еще и болью. Кристиану стало стыдно: он ведь старше, а силы воли совершенно никакой. Ну как же так?

— Потерплю. Иди сюда… Ближе… Еще ближе…

— Кристо! — а голос дрогнул, сорвался на низкий рык голодного зверя.

Дразнить льва? Пожалуй, на такое способен только сумасшедший граф Сент-Клер. Но ему можно, он же сумасшедший, решил Кристиан. Пальцы подрагивали, как у ростовщика при виде груды золота, от алчности и желания немедленно изучить на ощупь все, абсолютно все! И это же не считается нарушением правил. Ну, то есть, попадает под категорию «ничего между нами не было». А ощупать жениха необходимо, ознакомиться с желанным телом.

«Видеть-то уже видел, правда, так и не рассмотрел как следует, идиот».

Жесткие курчавые волоски щекотали ладонь, их поросль тонкой дорожкой начиналась от ровной пупочной впадинки и уходила под шнуровку узких бриджей, натянувшихся над пахом внушительным горбом. Бедняга Доминико! Кристиан разобрался со шнуровкой бриджей. Жениху следовало помочь, чем быстрей, тем лучше.

— О, Мадонна!

— Ого…

Тихие возгласы слились в один. Кристиан подумал, что, черт возьми, он почти сочувствует и Доминико, и себе-Кристине — в первую брачную ночь обоим придется нелегко.

— Ладно, немного терпения и ласки…

Сейчас же понадобилось совсем немного этой самой ласки — юноша крепко закусил ребро ладони, выгнувшись под чужой рукой, редко, но сильно вздрагивая, щедро выплескивая густое семя. Кристиан снова его поцеловал, легко, ласково. Повисло молчание, но на удивление уютное. Он слушал успокаивающееся дыхание жениха, вдыхал смешавшийся запах их семени, непривычно-терпкий и чем-то напоминающий все тот же любимый миндаль… или яд. Было тепло и спокойно. А еще так убаюкивающе, хотя спать совершенно не тянуло. Нужно было бы привести себя в порядок, одежду. Но они не двигались, просто лежали рядом, соприкасаясь висками, растрепанные кудри Доминико щекотали Кристиану щеку и шею.