Игра отражений (СИ)

— Допросил? А по какому поводу? — Кристина принюхалась к шоколаду.

— А по всем. Что я успел сделать, какие сделки заключил, как обустроил дом, с кем познакомился… Выпорол за дуэль…

— И правильно сделал, между прочим, — Кристина отпила благоухающего напитка.

— Так и знал, что не получу ни капельки жалости, — вздохнул юноша. — А, между прочим, больно.

— А по мне не видно, как я тебя усиленно жалею? Вот сейчас шоколад закончится…

Доминико рассмеялся.

— Лежи уж, жалельщица. Не в первый раз я получаю. Но ты тоже считаешь, что я был неправ? Или что Роберт мог мне причинить хоть какой-то вред?

— Кто знает? Мокрая от дождя трава, простое невезение… Честное слово, выпороть тебя хотелось сразу же на пороге.

— Мокрого и замерзшего? Драгоценнейшая донна, в вас не сердце, а ледяная роза!

Кристина рассмеялась, снова побледнела, но удержала шоколад в себе.

— Кристо, я пойду, — спохватился Доминико. — Тебе нужно отдыхать, доктор сказал, как можно меньше волнений и здоровый сон, сколько захочется. Так что не вскакивай ни свет, ни заря, завтрак принесут, как только ты пожелаешь.

— Хорошо. Проведай Бекки, я за нее волнуюсь.

— С ней все в порядке, она будет спать в комнате рядом с твоей.

Доминико склонился, осторожно коснулся губами ее щеки. Это с Кристианом он мог позволить себе вольности. С Кристиной он держался неизменно на расстоянии, хотя в глазах и вспыхивали колдовские огни.

Девушка улыбнулась:

— Спокойной ночи, Нико.

Юный маркиз просиял счастливой улыбкой на это обращение и вышел так же, как и вошел — через террасу. Кристина не заметила, как заснула. Разбудил ее чей-то развеселый щебет. Девушка оценила самочувствие, решила, что оно прекрасно. Ничего не болело, не тошнило. Судя по тому, что двери на террасу были открыты всю ночь, а она даже не замерзла, утро было теплым. Кристина побрела умываться. Бекки не было нужды помогать ей с водой, так что звать служанку она не стала. Было немножко обидно: ну, неужели прогресс на Островах законодательно запрещен, что даже в королевском дворце воду носят по старинке, ведрами, умываются из кувшинов над тазами, а о канализации слышали единицы? Зато после ванны стало так хорошо и свежо. А новое платье оказалось изумительно впору. Кристина оделась и направилась на террасу, оглядеться.

Она пришла в себя, когда поняла, что заблудилась. С террасы вела изящная беломраморная лестница в сад, где, как и говорил Доминико, не было прямых дорожек, фигурно подстриженных кустов и деревьев. Зато были целые заросли невиданных прежде цветов, прихотливые извивы выложенных серо-голубым плитняком дорожек, то и дело встречающиеся фонтанчики в окружении магнолий, крохотные прудики с карпами, потаенные в тени плакучих ив скамеечки и статуи. Она вышла даже к небольшой речушке, посидела, глядя на быструю воду. И только там спохватилась, что не знает, как добраться назад. За кронами деревьев не был виден палаццо, а вымощенная дорожка потерялась как-то незаметно. Кристина попыталась вспомнить дорогу назад, поняла, что совсем не помнит ее. И решила пройтись немного вниз по реке, может, кроны поредеют слегка, она увидит, куда надо идти. Ноги в домашних туфельках уже устали, теперь она то и дело цеплялась за корни ив, внутри разливался холодок страха. А если река течет в безлюдную местность, и идти надо было наверх? А может, стоило попробовать продраться через ту чащу? Но жаль чужое платье.

Издалека донесся голос Доминико:

-…то! Кристо-о-о!

— Я здесь, — закричала в ответ Кристина. — У реки.

Услышал или нет?

Через десять минут сагранзец выломился из зарослей, как олень, нет, скорее, как Цернунн, с запутавшимися в волосах ветками.

— Кристо, estás tan me asustaste, niña travieso! (1)

— Что? — не поняла она.

— Я испугался за тебя, — Доминико подошел, вскинул ее на руки. — Устала? Бекки хватилась тебя два часа назад, никто не видел, куда ты делась. И кого тут следует выпороть?

— Не меня. Я же нечаянно, — заявила девушка.

— А за «нечаянно» бьют отчаянно! Mi amado fugitivo! (2) Я же говорил, что здесь нет таких парков, к которым ты привыкла, легко заблудиться.

— Я даже не знаю, как вышла к реке.

— Прошла насквозь всю территорию виллы Сан-Марко, — Доминико шагал напрямик, но кусты, казалось, сами собой раздвигались перед ним, образуя проходы там, где до сих пор Кристина видела лишь ровную стену зелени.

— Залюбовалась, — повинилась она.

Юноша остановился, крепко прижимая ее к груди, глубоко вздохнул и поцеловал, крепко и отчаянно, словно кидаясь в омут с головой. Кристине целоваться нравилось. Особенно, когда жених держит ее на руках. Но мгновение кончилось, и он понес ее дальше, рассказывая, что сейчас ее должно быть ищут все слуги виллы.

— Здесь не бывает лихих людей, но ты могла пораниться, упасть в озеро или реку, тебе вчера было нехорошо. Я очень, очень волновался. Прошу, не гуляй больше совсем одна!

— Хорошо, я буду каждые пять минут ронять хлебные крошки.

— Их склюют птицы, как в той сказке. И пойду я по свету, искать мое заблудившееся счастье, пока не изорвутся три пары железных сапог…

— Ага. А я буду спать под холмом.

— Нет, малефис уведут тебя в горные долины, расчешут твои волосы зачарованными гребнями, от которых ты позабудешь обо мне. Твои косы станут похожими на золотую пряжу, или шелковый шлейф, тянущийся следом, когда ты станешь бродить по тайным тропам и петь, заманивая доверчивых путников в ущелья.

— А потом дойду до моря, сяду на скалу. И назовут меня Лорелай, — Кристина поцеловала его в щеку. — Но сад прекрасен. Хотя как я вышла к реке, не понимаю.

— Потом я покажу тебе этот путь. Есть куда более ухоженная дорожка, ведущая к лодочной пристани. Там можно и на лодке прокатиться. Вот мы и дошли.

— О, вижу, ты все же отыскал свою пропажу, — герцог совсем не выглядел встревоженным или сердитым, скорее уж, его забавлял вид сына.

— Простите. Сама не знаю, как добралась до реки. Не иначе, рыбой прельстилась.

— Думается мне, на обед вам подадут куда более приятное угощение, нежели сырая рыба из реки, — хохотнул мужчина. — Приводите себя в порядок и спускайтесь в столовую, там уже накрыто. Нико, тебя тоже касается. Выглядишь, как горный дикарь.

Кристина осмотрела жениха:

— Не похож. Мелковат.

— Малефис и не выглядят особенно крупными, скорей уж, наоборот. Ну, ступайте.

Суматоха, вызванная пропажей невесты маркиза, улеглась, как по волшебству, и вилла Сан-Марко снова погрузилась в блаженный покой.

— Леди, ваше платье…

— Рубашку, штаны и жилет. Самое легкое, что есть.

Бекки метнулась выбирать милорду одежду, недоумевая, отчего он решил снова сменить ипостась.

— Мне как-то опять нехорошо, а на каждом приеме пищи зеленеть и не есть я не могу. Я умру от голода.