Андрей Васильев - Снисхождение. Том 2

Ага, без оглядки на последствия. Это ему хорошо так рассуждать, а у меня столько последствий быть может, что считать их замучаешься. Один Азов с его подземным этажом чего стоит. Вякнешь лишнее — и все, считай пропал.

За тем местом, где сидел оркестр обнаружилась дверь, ведущая в очередной коридор, не такой длинный, по которому мы пришли в этот зал, да и не такой широкий.

Что интересно — стоило нам войти в него, и звуки веселья сразу стали приглушенными, как будто доносящимися издалека. Ну, это как когда кто-то весело гуляет этажа на два над тобой. Шум есть, но он неразборчив.

Когда же мы вошли в небольшую комнату, то они и вовсе стали не слышны.

Похоже, что это был рабочий кабинет хозяина замка — в нем имелось несколько шкафов с книгами, четыре кресла старинной работы и столик на резной ножке. Хотя, возможно, это никакой и не кабинет, а курительная комната. На столике стояло несколько запылившихся бутылок с длинными горлышками, бокалы, лежали сигары и спички. Последнее меня удивило более всего, я их давным-давно не видел. Все же пользуются зажигалками.

— Располагайся — Старик первым сел в одно из кресел и закинул ногу на ногу — Сигару? Или коньяку? Не скромничай, если хочешь что-то из этого просто возьми.

— Я сигары не курю — честно ответил я и достал из кармана сигареты — Не понимаю я их.

— Бывает — согласился со мной Старик — Я вот, например, сладкое не люблю. Перекормили в детстве, с тех пор не жалую я кондитерские изделия, они мне приторными кажутся.

Я закурил, он с интересом смотрел на меня и молчал.

— А тут сегодня, стало быть, день рождения празднуют? — наконец нарушил я тишину, становившуюся нестерпимой — Я все верно понял?

— Верно — подтвердил Старик — Признаться, я и сам не ожидал, что так получится. Когда я дал распоряжение относительно того, чтобы вы прибыли сюда, в Прагу, мне было неизвестно, что Отто задумал свой день рождения провести именно здесь, в своем доме. Более того — я крайне удивился, узнав про это. Обычно он устраивает данный праздник в Саксонии, есть там один небольшой городок, с которым у него связаны теплые юношеские воспоминания. Знаешь, нас всех в старости тянет в те места, где мы были молоды, счастливы и занимались разными глупостями, которые теперь, на склоне лет, так приятно вспоминать. А тут — на тебе. Вот я и рассудил — если уж так получилось, то почему бы вам тоже не поучаствовать в веселье? И ведь оказался прав, все вроде довольны. Даже ты, несмотря на свой извечный скептицизм. Я уж молчу про двух бездельников, которые так увлеклись, что даже забыли засвидетельствовать мне свое почтение, что довольно невежливо.

— Да причем тут скептицизм? — я стряхнул пепел в пепельницу — Просто на вечеринках иногда бывает дискомфортно, особенно когда ни одного знакомого лица нет. Я же тут никого не знаю. И эти все разбежались, ваша правда. Зимина какие-то девицы утащили, Вежлева знакомого встретила.

— Да, Марина общительная дама — подтвердил Старик — Даже более чем. И в этой связи у меня есть вот какой вопрос — скажи мне, Киф, что ты думаешь о ней как о профессионале?

— Ничего не думаю — я затушил сигарету и взялся за бутылку с коньяком — Вам налить?

— Пожалуй — кивнул Старик — Но лучше коньяку, вон из той бутылки. А то, что ты держишь в руках — это вино. И — поясни свой ответ.

Надо же — ошибся. Хотя — все сосуды на столе одинаково пыльные и без этикеток, пойди, пойми, что в них. На глазок — вроде как коньяк был.

— У меня нет с ней пересечений в профессиональной среде — я вынул из бутылки пробку и понюхал содержимое. Точно, коньяк — Как оценить человека, если ты него не видел в деле?

— Как так? — удивился Старик — Она отвечает за связи с общественностью и все прочее, что относится к данной сфере. Ты и твои приближенные — наш рупор, наш форпост в информационной области. И вы с ней не пересекаетесь в рабочих моментах?

— Нет — ответил я, разливая янтарного цвета жидкость по бокалам.

Ответил — и сразу пожалел об этом. По ходу — спалил я Маринку, а это не есть хорошо. Так-то она, конечно, не подарок, но при этом мы вроде как союзники. Врагов палить можно и нужно, например, Ядвигу, а своих — нельзя. Сами поругались, сами помирились, вышестоящее руководство тут ни при чем.

— Как же так? — расстроенно произнес Старик и принял протянутый мной бокал — Я считал ее профессионалом — и на тебе. Это, мой милый Киф, дилетантизм. Как видно, поспешил Максимилиан с ее назначением. А я, увы, напрасно ему доверился, утвердив его.

Так, он еще и Зимина сюда приплел.

— Почему дилетантизм? — начал плести защитную речь я — Тысячекратно извиняюсь, но здесь и рядом ничего подобного нет. Марина — опытный сотрудник, настоящий мастер своего дела. Более того — она очень и очень хороший руководитель, умеющий четко расставлять приоритеты. Она знает слабые и сильные места своего фронта работ. Моя газета, без лишней скромности, относится к сильным.

Старик негромко рассмеялся и отсалютовал мне бокалом.

— Ну, или к стабильным — поправился я — К тем, которые не требуют пристального внимания и постоянного контроля. Потому Марина и не тратит на нас свое время, полностью посвящая его тем участкам, которые требуют этого куда больше.

— Все-все — остановил меня Старик — Почти убедил. Я, признаться, и сам так думаю, рад, что наши мнения совпали.

Не знаю, правду он мне сказал или нет. Но что я мог сделать, то сделал.

— Ладно, с этим закончили — Старик поставил бокал на столик — Теперь другой вопрос. Насколько я знаю, ты близок к тому, чтобы завершить ту миссию, для которой некогда наша компания тебя наняла. Нет, я не о еженедельнике, я о том, что ты делаешь в игре.

— Ну, не то чтобы близок — уклончиво ответил я — Есть некие сложности… Но если брать в целом — то финишная прямая недалеко.

— Замечательно — одобрил мои слова Старик — Итак, вот цель достигнута — и что дальше?

Кабы знать, что дальше. Это не тебе у меня спрашивать надо, а наоборот.

— Сделаю что положено, да и покину игру — решил не темнить я — Больше меня в ней вроде ничего не держит. Если только какой-нибудь форс-мажор опять не случится.

— Не случится — без тени улыбки сказал Старик — Я на это очень надеюсь. Правда, мои мальчики что-то от меня скрывают, и я про это знаю. По всем законам жанра я сейчас должен был бы небрежно спросить у тебя что-то вроде: «Не подскажешь, что именно?», но не стану этого делать. Нет-нет, не смотри на меня так, это не потому что я считаю тебя высокоморальным человеком, которого данный вопрос может оскорбить.

Тут мне стало даже как-то обидно.

— Просто твоя профессия исключает тот факт, что ты являешься поборником нравственной чистоты — пояснил Старик — Твое ремесло предполагает, что принципы в нем излишни, так было всегда. Это ни в коем разе не стремление оскорбить тебя, просто таковы правила игры, в которую ты ввязался, выбирая свой путь в жизни. Медик врачует, художник творит, строитель возводит здания — в этих профессиях все просто и понятно. Конечно же, там тоже есть подводные камни, но их конечная цель не вызывает вопросов — вылечить, создать шедевр и так далее. Журналист же подает правду о произошедших событиях исключительно в том виде, который считает нужным для себя, через призму своего «я». Его суть — подать свое видение проблемы, а оно может и не совпадать с общепринятым. И непременно это видение кого-то обрадует, а кому-то сделает больно. У твоей медали всегда будет две стороны, тебя всегда кто-то будет хвалить, а кто-то ненавидеть. Ты никогда не будешь хорош для всех, ты же и сам это знаешь.