Ника Вереск - Жизнь первая. Вырывая страницы

Вика покраснела, поджала губы, чувствуя всю неловкость ситуации, но потом справилась с собой и покачала головой.

— На всякий случай, я могу тебя простить… — равнодушно бросила Лидия. — А теперь мне пора.

Она подхватила сумку и полупустую коробку, собираясь выйти из кабинета.

— На самом деле, я всегда хотела быть на твоем месте, — неожиданно выпалила Виктория. — И вот… я по-настоящему люблю Антона, и я справлюсь с твоей работой…

Лидия резко остановилась прямо напротив девушки, глядя на нее с высоты изящных шпилек:

— В таком случае твое желание исполнилось, не так ли? — спокойно резюмировала она и быстрым шагом покинула кабинет, не дожидаясь продолжения диалога.

На эту фразу ушли остатки душевных сил. Как только Лидия выехала со стоянки перед офисом, напряжение, копившееся внутри последние несколько месяцев, выплеснулось наружу. Девушка наспех прижала автомобиль к обочине и, автоматически нажав «аварийку», закрыла лицо руками. Вокруг нее шумела летняя Москва, стоящие в пробке машины гудели, и их гул сливался с грохотом отбойных молотков ремонтных рабочих, но ничто не могло заглушить рыданий, вырывающихся в тот момент из ее груди.

Позже вечером Лидия вернулась в «Националь». Есть ей совершенно не хотелось, но и идти в пустой номер она посчитала не лучшим решением. Девушка поднялась в ресторан и заказала чай. Посетителей там было совсем немного, и она с удовольствием устроилась за столиком у окна. Уже стемнело. Вся Моховая превратилась в сплошной искрящийся поток из быстро пролетающих мимо автомобилей. На другой стороне дороги у фонтанов Охотного ряда, наслаждаясь теплой июньской ночью, гуляли многочисленные толпы туристов и москвичей. Казалось, город и в самом деле не собирается засыпать. Но Лидия знала, вскоре центр Москвы все-таки опустеет. Потерявшие счет времени полуночные тусовщики, вдоволь напившись коктейлей и натанцевавшись, будут ловить проезжающие попутки, пытаясь добраться до своих маленьких квартир в заспанных районах на окраине столицы. Девушка вспомнила себя в восемнадцать-двадцать лет, когда она также проводила некоторые пятничные и субботние вечера в шумных ночных клубах, иногда засиживаясь там до первого поезда метро, потому как денег на такси не хватало. Тогда Лидия была студенткой, подрабатывавшей в крошечном рекламном агентстве и получавшей несколько тысяч рублей в месяц. Родители, конечно, помогали ей деньгами, но для постоянно возрастающих потребностей молодой девушки, желающей хорошо одеваться, водить собственную машину и жить отдельно от мамы с папой, этого, безусловно, было недостаточно. И она крутилась как белка в колесе… крутилась, крутилась… зарабатывала все больше и больше, с каждым днем приобретая все новые знания и навыки. Иногда, очень редко, Лидия останавливалась и понимала, что большая часть ее студенческой жизни проходит мимо… Она видела, как многим ее сокурсникам ни к чему совмещать работу и учебу, при этом лишая себя бесконечных тусовок, поездок за границу и дорогой одежды. Может, она им даже позавидовала бы, будь у нее на это хоть минутка свободного времени… Зато сразу же после окончания института девушка получила приглашение на работу в крупную рекламную компанию на позицию ассистента. И уже через год она стала ведущим специалистом в отделе. О таком бурном карьерном росте большинство выпускников ее института, имеющих на руках лишь диплом без каких либо практических знаний, могли только мечтать. Еще через полгода погибли ее родители. За неимением лучшего, она стала искать утешения в работе. Ее личная жизнь в то время не слишком-то ладилась. Сверстников мало интересовала забегавшаяся на работе худенькая девочка, а мужчин постарше явно пугала ее амбициозность. Бойфренды задерживались рядом не больше полугода, пока однажды она не встретила Антона… И снова он! Девушка поджала губы.

Тут же, будто из-под земли вырос официант.

— Вам все нравится? — осторожно осведомился он, глядя на ее рассерженное лицо.

Лидия с облегчением вырвалась из вновь охвативших ее воспоминаний.

— Все замечательно, — она постаралась улыбнуться как можно естественнее. — Принесите мне бокал сухого красного вина, пожалуйста. «Бордо».

— Конечно, — официант поспешил выполнить заказ.

В уже совсем опустевшем ресторане играла тихая музыка. Девушка окинула взглядом зал и почувствовала, как усталость начинает все сильнее давить на виски. Бокал вина немного снял напряжение после долгого дня, и Лидия, оторвавшись от созерцания ночного города, поднялась в номер. Ноутбук молчал — Питер держал слово. От Джеймса тоже пока не было никаких известий. Лидия приняла душ и забралась в кровать. Перед глазами вновь возникло возбужденное раскрасневшееся лицо Виктории.

— Чертова баба! — вслух выпалила девушка и, мотнув головой, перевернулась на другой бок, будто отгоняя неприятные воспоминания.

«Все пройдет», — убаюкивающе шептал ее внутренний голос.

— Все пройдет, — вслух повторила за ним Лидия, проваливаясь в глубокий сон.

Следующие два дня до отлета девушка много гуляла по Москве. Она не могла избавиться от мысли, что нельзя так просто уехать из родного города, прожив эти дни так же, как все предыдущие. Ей казалось, что она лишь отправляется в очередной отпуск, испытывая небольшое возбуждение и предвкушая смену обстановки, но не больше. Будто впереди были две недели на море, оставляющие после себя только легкий загар и солнечные воспоминания. Как же так? — мысленно сокрушалась Лидия, ведь она уезжает насовсем! Значит, отныне она собирается приезжать сюда только в гости и больше не будет называть Москву своим домом! Это же такое важное событие, а она почти ничего не ощущает! Но мысли не чувства, и Лидия продолжала часами бродить по городу то ли в поисках тех самых недостающих ощущений, то ли просто убивая время до вылета в понедельник утром. Город вокруг продолжал жить своей жизнью и совсем не замечал тех глобальных перемен, что происходили в жизни одной самой обыкновенной девушки. Но Лидии не было одиноко. В те дни она видела знакомого в каждом прохожем, чувствовала эмоциональную связь с каждым деревом и каждым домом, которых, пусть даже невольно, касался ее взгляд. И не было на ее пути такой улицы, которую бы она не узнала, даже если до сих пор никогда не бывала в этих местах. Только зеленые московские дворы, как крепостной стеной обнесенные высокими сталинскими домами, бесконечные вереницы припаркованных машин, цветные детские площадки и покрашенные белой краской бордюры… Шелест листвы над головой и осторожные прикосновения разгоряченного на асфальтированных улицах ветерка. Все это было так знакомо, что, казалось, мир не может выглядеть иначе, а люди не могут говорить на другом языке. И ковры не могут сдаваться в химчистку, ведь их просто необходимо выбивать прямо перед подъездом, подвесив на высокий турник…