Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – на службе тайного министерства

По коридору слышались шаги, скрипнула ржавая дверь, и в подземный зал вошел мужчина, одетый в алый балахон. Его лицо только наполовину скрывал глубокий капюшон, поэтому керосиновая лампа смогла осветить часть желтоватого лица и стеклянные глаза пришельца, но Оракул тут же чинно поднялся и припал к полу, в знак уважения к пришедшему. Второй господин заговорил, их речь шипением кобры разносилась по комнате и была непонятна для перехожего обывателя, но говорили они вот о чем:

— Хозяин, я так рад, что вы уже обрели силы, ваши верноподданные с нетерпением ожидали возвращения великого Скарабея.

— Мне нужна пища, — прошипел Скарабей, оглядываясь по сторонам, — где свежая кровь?

— О, мой повелитель! Вы получите вашу пищу, она ожидает вас в соседней комнате, мы собрали лишь небольшую часть жалких людишек, но будут еще, сколько вы пожелаете, — Оракул поднял голову, наблюдая удаляющийся балахон, хозяин проснулся.

Через некоторое мгновенье из соседнего укрепления начали доноситься ужасные вопли и вялые вскрики, но еще больше слышалось чавканье, будто что-то поистине огромное разгрызает кости. Детский плач и мольбы взрослых лишь некоторое время заполнили эхом древнее подземное укрепление, зато чавканье намного дольше оглушало всех присутствующих, сколько времени прошло, прежде чем смолкли все звуки, неизвестно. Время в подземелье тянулось по своим законам, но где-то полночи надобно было оглодавшему монстру, чтобы немного удалить свой голод. Оракул все это время, собрав вокруг себя последователей, преданно ожидал хозяина. Никто из этих существ даже не дернулся от криков живых и ухом не повел от чавканья монстра. Наконец в двери снова показалась алая сутана, в этот раз вся измазанная кровью, которая широкой дорожкой тянулась из соседнего каземата. Хозяину поклонились, будто божеству.

— Мало пищи, — прошипело недовольное божество, — они все были полудохлые.

— Мы долго ждали вашего пробуждения, ловили по несколько особей ежедневно.

— Почему так мало?

— Живые маги считают нас изгоями и запрещают поклоняться Хозяину, мы прячемся от их магии и не можем беспрепятственно отлавливать больше пищи для нашего повелителя. Но мы почти с ними договорились, пришлось пойти на уступки…

— Смертные указывают вам!? — зло поинтересовалось божество, его капюшон слетел с головы мужчины и бледное, бескровное выражение лица почернело от злости.

— О, повелитель, мы многое перенесли и вынуждены были прятаться далеко от священной пустыни, в краях холодных и скованных морозом, а теперь в этой сырой дыре.

— Я должен сам увидеть этих наглецов, как посмели они гневить бога солнца и пресекать его последователей? Кто эти смертные маги, почему вы не можете с ними справиться, обладая древним даром?

— Нас очень мало, мы еще слабы, у нас нет армий, мой Хозяин.

— Армии… я не могу собрать армию, не будучи в пустыни, здесь у меня нет силы.

Оракул дернулся, но его повелитель продолжил свою речь:

— Я оживлю кости, пусть встанут бесчисленными войсками, рядом с моими жрецами.

— Господин, я преклоняюсь перед вашим величием и мудростью, но нам лучше пока не гневить магов, а собирать силы, пользуясь их лояльностью. Я знаю, где взять неисчерпаемую магию — есть в этой дыре древний источник, что наполняет сущность неиссякаемой силой. Эти маги хотят его заполучить, и разрешили нам устранить маленькую преграду, но теперь мы сами возьмем положенное нам.

Скарабей заинтересованно посмотрел на своего Оракула и задумался. Его сущность, подпитываемая жалким человеческим телом, еще очень слаба, нужно больше энергии. Древний источник, как любое старинное колдовство, способно вернуть ему всю мощь. А тогда уж любые неприятели будут египетскому существу мелкими препятствиями.

— Что нам нужно сделать, чтобы добраться до источника? — поинтересовался Скарабей, осматривая свою немногочисленную паству приверженцев, таких же мертвых, как и он сам, давно утративших связь с живым миром.

— Убить защитника источника, войти в старый замок и попасть в источник.

— И кто этот защитник источника? Змей, дракон, фартху?

— Обычный человек из плоти и крови, обладающий смутным даром.

— И как обычному смертному удалось подчинить себе священное место?

— Я не знаю, не видел его. Мои люди попытались было устранить проблему, но у него есть необычные соратники — маг-стихийник и сова. Они смогли отбиться.

— Как интересно, — прошипел Скарабей, накинул капюшон задеревеневшими пальцами, едва ему подчиняющимися и повернулся к выходу. — Я должен сам все увидеть.

— Да, мой повелитель…

— Сперва отведи меня к этим смертным магам, хочу взглянуть на них, вдруг они все же понадобятся, нельзя недооценивать слабого противника…

Алый балахон окутали его невзрачные подчиненные, они начали впечатываться друг в друга, живая ткань переплеталась между собой в бурый клубок, последним в этот водоворот вступил Оракул, отдавая все силы Хозяину. Постепенно бурая масса обретала человеческий силуэт, окинув нагое, мертвое тело мужчины новой тканью, теперь из накинутого капюшона сверкнули алые зеницы, чудовище зарычало, подчиняясь звериным инстинктам, вскинуло руку, и разбросанные окровавленные кости из соседней комнаты складывались в скелеты. На не оглодавших костях свисало свежее мясо, скелеты двинулись за своим повелителем, остались лишь закоченевшие детские тельца, которые были не интересны чудовищу и он даже не употребил их в пищу, но скелеты съеденных им людей неровным строем начали покидать пределы укрепленных, подземных казематов.

Кто-то зацепил тельце шестилетней девочки, она плюхнулась в застывшую бурую жижу, расплескав вокруг капли человеческой крови, что некогда текла в жилах восставших скелетов. Все это было настолько реалистично, что тяжелый металлический запах сводил скулы и вызывал рвотные позывы, пастор все еще пребывал в подобие сна, когда его начали трясти, и совать под нос вонючие соли. А он будто стоял над телом погибшей девочки и видел, как из живых некогда людей превращаются настоящие монстры и эти существа должны вот-вот напасть на его городок. Он пребывал тут, когда в темницу ворвалось нечто в балахоне, развернуло огромную клыкастую пасть из ткани своего одеяния и начало буквально пережевывать живых, пытающихся спастись людей. Он стоял меж них и ничем не мог помочь, наблюдая, как из перепуганных детей ускользает жизнь, как плачет незнакомый ему ребенок и сердце щемится от боли.

От внезапного пробуждения разболелась голова, тело окутала слабость, а перед взором проплывала кровавая картина расправ над несчастными узниками. Фрай не мог понять, почему неизвестный ему мужчина стоит, склонившись над обреченным молодым человеком, и пытается привлечь внимание. Возле него тревожно прохаживается миссис Бонна с кучей чашек и маленьких скляночек, чуть поодаль молодая чета Батлеров опасливо посматривает на пастора и грустно улыбается. Кэтрин все больше жмется к мужу. Наконец они заметили его оживление, мистер в черном сюртуке заговорил: