Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – на службе тайного министерства

— Нет, я имел неосторожность принять другое чувство за любовь, — ответил пастор, открывая глаза, он посмотрел так отрешенно на изнеможенное и перепуганное лицо красивой дамы, которая боролась с собственной слабостью, чтобы тут же не упасть в обморок. Они бы еще долго так смотрели друг на друга, но вмешалась служанка.

Молодая помощница миссис Бонны, которую важная дама взяла под свой патронаж, появилась в дверях, будто летела сюда, прикладывая всю свою скорость. Но теперь она наткнулась на преграду в виде миссис Олдбрук и перепугалась, от чего не вспомнила, что хотела передать господину, но преподобный Уэнсли, раз уж его отдых был нарушен, сам поинтересовался целью визита служанки:

— Грейс, что тебе?

— Для вас пришло важное приглашение, — затараторила служанка, — миссис Бонна сказала лакею, чтобы он пока его отложил, но посыльный настаивал, что приславший его господин уплатил целую гинею за доставку пригласительной записки прямо в руки адресату, и уходить не захотел. В людской прихожей начался настоящий скандал, вмешалась миссис Бонна и поручила мне вам сообщить, чтоб противный посыльный наконец ушел. Что мне ему сказать?

— Принеси пригласительную записку, и передай посыльному, что я благодарен ему за спешку, — спокойно ответил молодой человек, переключившись на разговор с Грейс.

Торопливая прислужница мигом побежала исполнять поручение, наступила тягучая тишина. Миссис Олдбрук укоризненно и трагически взирала на своего жениха, она не могла произнести даже самое простенькое слово, ей с трудом хватало сил просто держать себя в руках, а он молчал. Откинувшись на подушки, Фрай нетерпеливо начал ожидать письмо, подобное приглашение могло прийти от графа Дербиша или его прихвостня — Марка Барли, либо от графини. Враг уже готов вот-вот сдаться или план несколько изменился, как же хотелось знать.

Грейс принесла ему записку и поспешно удалилась, опасаясь взглянуть на миссис Олдбрук. Ее лицо показалось молоденькой служанке устрашающим, такие эмоции на нем читались, и сколько сил прилагалось, чтобы выражение оставалось каменным, непроницаемым. Пастор жадно вцепился в записку, позабыв о своей собеседнице. А она, как только служанка удалилась, больше не могла себя сдерживать, горячие слезы хлынули с глаз:

— Фрай, неужели ты намерен разорвать помолвку? Ты больше меня не любишь?

— Да… — на том молодой человек уже с довольным видом погрузился в чтение записки, это была пригласительная от графа Дербиша, на сегодняшний вечер в клубе Уайтс. Жаль, леди Шерон туда не войти, так что, придется самому решать все вопросы, но он уже основательно подготовлен, дама что-то ему тогда такое сказала, чего он точно не вспомнит, но уверен в своей победе. Рядом послышались шаги, Фрейлин медленно удалялась из его покоев, покоробленная холодностью и отстраненностью своего возлюбленного, она не в силах больше сносить его черствость. Ее проводили мимолетным взглядом, а после снова перечитывали размашистые строки личного приглашения.

После последовал вызов камердинера, который прибыл и был поставлен в известность, что молодому человеку на вечер нужен темный бархатный сюртук и горчичный жилет и что сегодня он едет в закрытый клуб. Любые возражения не принимались, он уже чувствует себя превосходно. Преисполненный необъяснимого вдохновения, пастор через несколько часов смог твердо стоять на ногах, а к вечеру сошел вниз, одетый подобно столичному денди, все еще бледный, но уже энергичный. Кэтрин упустила вышивание, а Эндрю перестал читать книгу, в их понятии пастор болел долго и тяжело, но его вечерний образ удивил молодую пару. Фрейлин не присутствовала на вечернем досуге, она вообще не показывалась сегодня на глаза миссис Батлер, после обморока преподобного Уэнсли.

— Преподобный пресвитер Уэнсли?! — не удержалась молодая женщина. — Вы же были при смерти сегодня утром?

— Я не был при смерти сегодня, — глухо отозвался Фрай, — мне нездоровилось, но в общем, я смог к вечеру вернуть свое неунывающее настроение.

— И куда же вы так собрались «не унывать»? — не удержалась от едкого замечания Кэтрин.

— Я еду в закрытый клуб, потому что приглашен. Буду не скоро, не тревожьтесь зря, если сегодня ночью опять буду отсутствовать. Всем приятного вечера.

Батлеры только подивились такого внезапному перевоплощению Фрая. Кэтрин так вообще не могла принять в образе простоковатого пастора, который раньше был мягок и отзывчив, этого светского льва. Виконт, будь его светлость в столице, обязательно бы прокомментировал сей вопиющий факт колким замечанием или шуткой, увы, Эндрю не имел ни капли отцовского юмора и был более серьезен. Зато молодой человек вдруг вспомнил, что его друзья еще не познакомились с пастором поближе, он робко напомнил о том жене. Не стоит упоминать, как скривилась Кэтрин, вспоминая их вечер с четою Лэнси и все прежние вечера — подколки ее провинциального воспитания не могли оставаться незамеченными, дамочки (что тут скрывать) друг друга не выносили.

— Я думаю, — произнесла Кэтрин, — сегодняшний наш пастор запросто обставил бы наших с тобой «приятелей», — а после про себя добавила, что: «Изабеллу он бы уж точно выставил не в самом лучшем свете».

Оставив всех своих друзей в смятении, пастор уже сидел в экипаже, решив не пачкать свой новенький костюм, путешествуя верхом по грязным дорогам. Он часто слышал замечания от господ, которые подшучивали над друзьями, что решились приехать к ним верхом и выглядели немного взъерошенными. Но в клубе к нему будут очень внимательно присматриваться, чего стоит одно высказывание графа или министра. Нет, он выбрал верный способ передвижения, хоть так Фраю не придется краснеть. Раньше он был неуклюжим и нерасторопным, часто доверял людям, безосновательно. А теперь в нем говорила собранность и готовность. Перед поездкой, он отправил срочное письмо, и получил уже ответ от адъютанта. Графиня сокрушалась, что не сможет быть рядом с ним, но он просто должен следовать правилам и тут же в голове вспыли ее инструкции, будто были прописаны в его подсознании изначально. Интересно, как она смогла так быстро изменить его, но сейчас не время задавать ненужные вопросы, надобно сосредоточится на графе. Этого человека надобно спровоцировать, чтобы он раскрылся. Мистер Барли в этом плане скользкий, как угорь, и за него надобно браться осторожней, а вот граф любит «рубить с плеча». Странно, он уже знает повадки своих неприятелей. Город плыл ночными фонарями, мягко отдающими свет, и тут перед глазами возник дракон, что некогда с ним говорил. Феерическое существо, которого пастор почитал просто фокусом, неожиданно начало обретать четкие формы, выпуклые в его сознании: