Андрей Кречетов - Воля твоя (СИ)

Тридцать дней я еще пойму, сорок пять — самый оптимальный, по моим прикидкам, срок, но вот четырнадцать дней не вписываются ни в какие рамки. Все, что ниже одного месяца ожидания, лишь подозрительная и неправдоподобная активность.

Я прошел плотными шторами, удивительно чисто выстиранными как для не столь крупного городка и всего пары значимых харчевен. Одна из них была на самой краю, приглашая к себе под крыльцо самый необычный сброд, при условии, имевший достаточно денег. А вторая, на которую и пал мой взгляд, стояла прямо позади административного дома. цены здесь кусаются, но чрезмерной ненужной мне активности все же поменьше.

Кривой стол буквой «П» мог вместить, кажется, до пятнадцати человек, однако прямо сейчас за ним сидел один-единственный человек — ранний посетитель сонного заведения.

— Надеюсь, ты обеспечен деньгами, — присел я на лавку напротив него. — Снять… здесь стоит приличных средств.

… раздраженно махнул рукой, удостоив меня взглядом невероятно невыспавшихся и уставших глаз.

— Должна быть серьезная причина, по которой ты выглядишь столь скверно.

Номад мою пробную иронию не оценил, вновь наградив взглядом тех темных глаз исподлобья. Наверняка у него на языке вертелась целая куча оправданий, выраженная преимущественно в нелитературной форме, но озвучить он их не успел. Только раскрыть рот. Спас ситуацию не церемонящийся корчмарь, без какого-либо предупреждения вломившийся к нам в… Номад тут же нашел для чего применить столь так удачно раскрытый рот.

— Ты куда прешь, скотина? Тебе за что плачено?

— Он глухой, — перебил я набирающего дыхательную мощь знакомца.

— А…

— Однако все понимает.

— Э…

— К тому же немой.

— О…

— Я сам закажу. Чего ты хочешь?

— Н-не знаю, чего-нибудь сытного. На твой выбор.

Я изобразил несколько пассов руками корчмарю, повторив себе такой же заказ, а также что-нибудь выпить, на его, корчмаревское, усмотрение. Сам я здесь еще спиртное не заказывал, поэтому руководствоваться особенно нечем — жалкие солдатские средства, найденные на том побоище, просто не позволяли жить на широкую ногу.

— Давно ел в последний раз? — Поинтересовался я, когда хозяин заведения, удовлетворенно кивнув, вышел.

— Пару дней назад. Кажется, еще в дороге.

Он едва держался, чтобы обессилено не завалиться прямо на стол. Все, на что хватило моего раздобревшего за пару лет знакомца, это добраться сюда в самые кратчайшие сроки, не свалившись с лошади. Все. Теперь он совершенно никакой — хоть приходи и бери его голыми руками, буде кому он нужен.

И все же интересно, что заставило этого никогда не изменяющего себе товарища так отчаянно мчаться в такую даль?

— Все настолько серьезно? — Прежде чем поинтересоваться, я дождался пока не особо расторопный, но и не затягивающий сверх меры корчмарь принесет нам еду, наблюдая, как Номад зверски накинулся на баранье рагу.

— Угу, — кивнул он, давясь мясом и овощами. Не слишком содержательным у нас вышел диалог, хотя с моей стороны требовать большего наверное не стоило.

А он постарел, с каким-то отстранением понял я. Глубокие морщины вокруг глаз и губ, седина на висках, тяжелый взгляд и скованные движения — и это не признаки чрезмерной усталости, это явное следствие его работы. Даже не верится, что за такой короткий срок можно так кардинально измениться внешне. Хотя… неизвестно как со стороны выгляжу я сам.

— Ты получил мое письмо до востребования? — На этот раз я был умнее, и продолжил задавать вопросы только после того, как он отставил быстро опустевшую миску в сторону, потянувшись к кувшину.

— В противном случае меня бы тут не было.

Номад с сожалением оторвался от кувшина, запах содержимого которого он сумел только вдохнуть, вытащив из сумки сверток и бросив передо мною на стол. Я быстро глянул, убедившись что на бумажке, написанной моею рукою, лишь время и место.

— И, предваряя твой следующий вопрос, — разливая, продолжил он, — конверт был не вскрыт. Что это еще за пойло? — Поморщившись, он с омерзением взглянул в свою кружку.

Я осторожно понюхал, попробовал на язык и даже глотнул. Чуть терпкая сладость разлилась во рту.

— Обычное вино, — пожал я плечами. — Слегка разбавленное водой.

— Разбавленное?! — Номад сделал вид, что ему плохо.

— А ты хотел надраться прямо с утра?

— А, ну тогда другое дело. — Он подлил себе еще, глотнув уже с явным наслаждением. — Давно меня здесь поджидаешь?

— Всего пару дней.

— Значит, я вовремя. — Расслабленно выдохнул он, отирая губы и подбородок.

— Вовремя, — кивнул я, перегибаясь через стол. Приятель, явно что-то увидев на моем лице, отшатнулся назад. — Даже слишком вовремя. Не объяснишь, что происходит?

— Сядь. Да сядь ты, говорю тебе. — Я медленно, не отводя от него взгляда, опустился обратно на лавку. — На тебя охотятся.

— Да неужели? Даже не буду спрашивать кто, потому как это и так ясно. Лучше скажи мне, кто в этом виноват? А, Номад?

Кое-что, наверное, не поменяется никогда — его губы негодующе задрожали, а сам он покраснел, словно задержал воздух и отказывается его выдыхать. Чрезмерное чувство вины за содеянное. Да уж, приятель, в таком состоянии я видел тебя всего пару раз, и даже боюсь предположить, что же такого ты там наворотил.

— Это получилось случайно…

Он произнес это настолько тихо, что мне показалось, будто послышалось. Однако переспрашивать я его все равно не стал — не настолько я еще озверел, чтобы добивать измотанного и физически и морально моего единственного знакомца.

— Тебя рыщут, и ищейки будут в Криметрике уже со дня на день — им известно, что ты сбежал из-под охраны.

— Охраны, вот как? — Моему изумлению не было предела. — Мне казалось, что ты направил меня к обезлюдевшей деревне, а на деле оказалось, что под бдительную охрану, должную не дать мне свалить из той лишенной цивилизации глуши? Это ты хочешь сказать?

— А еще то, что ты там должен был томиться до тех пор, пока бы за тобой не приехали. Притом, что твой эскорт уже был в пути. Да, Марек, все так и было. Я сам об этом узнал не так давно. И меня и тебя через меня обвели вокруг пальца — им просто нужно было выманить тебя из норки.

— Зачем? К чему? — Я искренне недоумевал. — Откуда у них столь баранье упорство? Все кончено! Давным-давно! Уже ничего не вернуть! Зачем?

— Это ты мне скажи зачем? А, Марек? — Подражая мне, закончил он, положив голову на сложенные домиком пальцы. — Тебе виднее.

Не помню, как полупустой кувшин оказался у меня в руках, громко зазвенев осколками о стену. А я стоял и тяжело дышал, провожая медленно уплывающую с глаз пелену.

— Я заплачу за это. — Произнес мой приятель, торопливо допивая остатки из своей кружки, пока меня снова не накрыло. Эта моя вспышка его словно совершенно не задела.