Ольга Зима - Тёмное пламя

Трясина успевает расхохотаться неблагому в лицо, раскрывая пасть, с игольчатых зубов летит жижа, внутри неё, сразу за ребрами, там, где у порядочных ши сердце, клубится и извивается тьма, из которой, как мне теперь видно, падают вниз, в живот живые комки Детей. Смех этот, впрочем, быстро обрывается — когда Бранн завершает движение, срывая с пояса флягу, выдергивая пробку и широким замахом выплескивая зелье в лицо Трясине.

Воздух наполняется зловонием, от которого можно сойти с ума, призрачная ши тонет в черной воде, утопленники сползают вниз очень быстро, бессильно разжимая почти дотянувшиеся до ши руки, поднимается ветер, уши опять закладывает от визга — Бранн прикрывает их руками, сгибаясь, длинные губы мучительно поджимаются, мой Дей поднимается, преодолевая порывы ветра, обхватывает неблагого за плечи, помогая устоять. Упадет Бранн — пропадет твердь под ногами, но я думаю, мой Дей хочет помочь ему и так.

Ветер разгоняет дым и развеивает крики, разносит их по всей топи, как предупреждение и команду, мне вовсе это не нравится, мой Дей! Но теперь, ненадолго, вы в безопасности.

Бранн вместе с Деем возвращаются к островку, подбирают еще могущие сгодиться вещи. Молчат, не сговариваясь, отходят от поля битвы и встречи с Трясиной. Протирают клинки, а потом так же молча оглядывают друг друга — не осталось ли где налипших частей разбойников, остатков коряг или деток болота?

Бранн, примостив рядом уже три длинные жерди, разводит огонь опять и принимается варить Чистую Воду.

— По болоту идти будет очень непросто и опасно, — Бранн вглядывается в Дея как-то иначе. — Она так просто нас не отпустит, но на границе мы сможем её запереть, замкнуть, я недаром Хранитель, я умею запирать калитки!

Мой Дей хмыкает, весело прищуриваясь:

— И это тоже твой выбор из многочисленных свобод?.. — моему волку понравилось подшучивать над неблагим, кто бы мог подумать!

— Разумеется! — Бранн не понимает шутки, он слишком устал. — Каждый выбор в моей жизни сделан мной самим, — отводит глаза. — Пусть и немного подготовлен обстоятельствами. Но ты представь, оставить такое болото без Хранителя вовсе!

Теперь, о, теперь, мы с Деем прекрасно это представляем, неблагой. Оно и с хранителем не то чтобы очень дружелюбно.

Бранн разливает зелье по фляжкам, но рука его дрожит. Он не выдерживает и укладывается на спину.

— Знаешь, что я тебе скажу, благой? — косит глазами туда, где уже плашмя лег Дей. Почти рядом с ним.

Мой Дей хмыкает заинтересованно, говорить ему пока не хочется. Лишь поворачивает голову к неблагому.

— Я тебе скажу, благой, что ты очень вкусный! Вкусный просто небывало! Ни одно поколение хранителей не помнит таких вкусных ши, чтобы за них стоило вырезать все живое на болоте!

Взгляд Бранна устремляется в небо. Неблагой ши и не меняет тона, но благому, я чую, тоже хочется рассмеяться.

Мне вовсе не весело. Если так встречает край земли неблагих, то что ждет нас дальше?

— Завтра тяжелый день, — говорит Бранн Дею. — Нам понадобятся все силы. Ложись уже. Хватит вопросов.

Волк спит вторую ночь подряд! Пытается спать. Он думает о близких…

Темны чертоги волчьего Дома. Со дня отъезда наследника и начала сон-жизни принцессы Солнца здесь стало еще темнее и мрачнее. Майлгуир не покидает королевские покои, Меви и Грей — Алиенну, Джаред успевает везде. Он командует стражей, встречает свиту принца Леса, успокаивает пришедших волков, показывая бумагу о наследовании.

«Дей вернется», — твердит он как заклинание, и его слова повторяет весь Дом.

«Дей вернется», — шепчет Меви моей госпоже.

«Дей вернется», — переговариваются стражники.

Эту же фразу твердит Майлгуир, отчаянно пытаясь поверить.

Я уверен в этом. Слово способно на многое, особенно — столь горячо и многократно повторенное.

Волчий принц упрям и неистов не меньше отца, а может, и больше. Он еще не сталкивался с горечью поражения. Такие, как Дей, легко могут сложить голову, а могут пройти там, где отступят сто ши до него.

Смолкает шум оружия и звуки голосов воинов, снаряженных и уехавших двумя отрядами охранять границы. Дома Неба и Степи тоже прислали войска — у моря все тревожнее.

Перестает всхлипывать Гвенн. Разглядывает кольцо, подаренное Финтаном. С большим, красивым камнем, который прижался к ее пальцу, словно паук к мухе. Затем срывает его с пальца. Волчица долго смотрит в тьму за открытым окном, дважды замахивается… но так и не выбрасывает кольцо.

Наверное, мой Дей, так все и есть в Черном замке.

Недовольный Финтан, покинув покои волчицы, пробирается к себе. Не особо таясь.

Что-то движется за ним следом, скользя по черному дереву стен. Финтан оглядывается, но, не видя ничего подозрительного, продолжает свой путь.

Это плющ, всего лишь плющ — без цветов, с тонкими резными листьями. Однако он не отстает. Он приближается.

Отделившись от стены, одна ветка стучит, словно пальцем, по плечу принца Леса. Тот оборачивается испуганно, но плющ мгновенно прячется.

Никого.

Финтан делает еще два шага, снова оборачивается еще более испуганно. Плющ, вспомнив обиду и не церемонясь более, яростно устремляется к нему со всех сторон, не давая вытащить кинжал, хватает за руки за ноги… На бормотание не обращает внимания — древняя магия леса не поможет там, где правит более сильное колдовство.

Принц Леса, в одних сапогах, закрываясь стыдливо тем же дерзким вьюнком, бежит при свете луны до свои покоев, провожаемый хохотом стражников. На его крик: «Угомоните уже свои проклятые ветки!» следом доносится: «Принц Леса, это твои ветки, ты с них и спрашивай!»

А вот черный, так и не убранный венок в покоях Дея распадается, но не на почерневшие ветки плюща… он распадается на множество тонких черных змей с треугольными головками. Разбуженные кем-то змеи ползут по длинным коридорам.

Ты прав, Дей. Они опасны, очень. Не вздрагивай так, мы далеко, очень далеко, мы помочь не сможем. Мы можем только смотреть.

Может помочь другое. Зеленые ветки плюща не дремлют. Они торопятся, спешат обогнать, опередить черных хищных змеек.

Король спит, он не видит опасности. Черные змейки приготовились, им достаточно лишь раз ужалить…

Ветки плюща бросаются вперед, они закрывают, затягивают Мидира, оборачивают его крепко.

Так крепко, что он не дышит.

Испуганным стражникам, вбежавшим в зал, предстает король, увитый множеством плотных рядов темно-зеленого плюща, недоступного для хищных черных змей, попрятавшихся в трещины камня.

Прибежавший на звук тревоги Джаред с болью смотрит на живой шевелящийся ковер. Хранитель магии запрещает трогать его.

Советник выставляет стражников по сторонам от постели короля. Почти — склепа. Дыхания Майлгуира не слышно.