Ольга Зима - Тёмное пламя

— Обмен?..

— Нет!

— Трясина?

— Да!

И вот что они хотели этим сказать? Впрочем, понятно — Бранн возвращается к древнему Хранителю, а Дей добивает, наконец, медленного утопленника и сразу же рассекает напополам удачно подставившегося второго. Третий, однако, подбирает себе второй меч и теперь атакует моего волка непрерывно.

Оцарапанное, кажется, вовсе незаметно, щупальце извивается наверху, почва под ногами продолжает конвульсивно, хоть и меньшими волнами колыхаться, а сверху начинают падать вразнобой и совершенно бессистемно другие, не раненные огромные конечности чудовища. Мой Дей тяжело дышит, но цел, противник его, однако, тоже, их то разделяет, то соединяет падение щупалец-колонн. Трясина азартно кричит что-то за спиной, кажется, блаженствуя в этом хаосе, Дею трудно ловить одним мечом оба вражеских, он вздрагивает от пропущенного скользящего удара по ребрам. Поэтому мой волк прекращает быть честным — пинает оставшегося Хранителя в колено, вязкий хруст и резкое подламывание ноги говорят о том, что теперь утопленник не будет настолько подвижным, а пока короткие волнистые мечи не нашли на новом уровне его живот, мой Дей сносит неблагому мертвецу голову.

Сверху снова летит щупальце, но вколачивает в мягкую поверхность только окончательно мертвого ши.

Мой волк оглядывается — Бранн все ещё сражается, ему приходится туго, но он способен выдерживать дикий ритм своего древнего предшественника. Ши времен старых богов дерется слишком хорошо для нашего уставшего Хранителя, мой Дей, нам следует поспешить!

Кривой меч высекает искры из такого же кривого меча, они сталкиваются и разлетаются, мертвый ши не устает, каждый удар — удар со всей силы, которой при жизни у него, наверное, было много. Бранн не отвлекается даже чтобы стереть со щеки кровь, неблагой не оглядывается и не смотрит по сторонам, кажется, его противник тоже, потому что вырвавшийся из груди мертвого ши меч волка становится сюрпризом для обоих.

Утопленник реагирует быстрее и, на мой взгляд, ужаснее — подтягивается по лезвию вперед, пытаясь дотянуться до моего Дея, но Бранн успевает раньше, и голова первого-последнего мертвого Хранителя летит вниз.

Со стороны Трясины долетают мерные хлопки — она хлопает в ладоши!

— Опасная тварь…

Похоже, размер этой твари классификации не поддается.

Бранн обеспокоенно кивает на пропитавшуюся кровью куртку по правому боку моего Дея, но мой волк только отрицательно качает головой — заживет быстро. Содранный висок нашего неблагого, как и рана на руке, тоже схватился первой коркой, а бурые потеки делают лицо Бранна странно притягательным, словно дикая раскраска.

Берегитесь!

На нас падают все щупальца разом, не убежать, не укатиться…

Бранн хватает Дея за руку и бьет каблуком по той твари, на которой они стоят. Мир переворачивается — мы проваливаемся. В воде не холодно, она теплая, эта болотная вода, и здесь отчего-то очень ясно видно лес колышущихся маленьких щупалец, вращающихся темных глаз; а дальше, там, в центре — уходящую во все стороны тушу. На поверхности ее было видно мало.

Щупальца сверху приподымаются, бьют ещё раз, в надежде достать ши, но они в воде, плохо только, что темные глаза начинают присматриваться к нам. Тонкое щупальце завивается вокруг щиколотки Дея, другое такое же — вокруг его шеи, Бранна оплетают за волосы, присосками сдирая свежую корку… Хранитель мотает головой, Дей орудует кинжалом — и оба ши всплывают, расталкивая уже сомкнувшиеся, сцепившиеся черные тела.

— Во-он они-и!

Дикий визг Трясины командует всеми, в том числе и самым большим узлом разума болота, но ши не собираются дожидаться нового удара — оба резво бегут, каждый своим зигзагом, к полупрозрачной девушке. Дважды моего Дея чуть не задевает щупальце, Бранн мелькает на границе видимости, но к Трясине оба подбегают быстро. Она хохочет им в лица. Впрочем, перестает, когда между зубов у неё оказывается такой же кривой, как меч, кинжал Хранителя.

Трясина взмахивает рукой, но…

О, мой Дей! Отпусти её! Фу! По этой руке ползут и Дети Трясины, что ты за неё хватаешься!

Мертвая ши обездвижена, щупальца гиганта зависли над самыми нашими головами, я не могу не вжиматься в тебя, мой Дей, прости! Бранн с усилием разводит челюсти Трясины, она отчего-то больше не хохочет, а шипит и булькает.

Из этих звуков, идущих уже не из её горла, а из самой топи, складывается:

— Вы-ы по-опла-атитес-сь, по-опла-атитес-сь!..

Левой рукой Бранн, торопясь, снова снимает флягу с пояса, но сегодня заливает зелье прямо в глотку твари, которая теперь осознает, что попалась, начинает дергаться, старается сбросить руки моего волка, однако Дей держит крепко. Хранитель не обращает внимания на укусы и неразборчивые угрозы — Трясина обещает ему самую мучительную, среди всех Хранителей гибель, но в глазах Бранна опять только равнодушие. И сосредоточенность, он следит, чтобы зелье попало в глотку до последней капли.

Трясину бьет судорогой, Дея отшвыривает назад, и он быстро приближается опять — чтобы щупальца вдруг не сочли его нужной добычей. Мой волк рассекает грудь прозрачной ши, и пока темная сущность не успевает выбраться, заливает прямо на неё зелье из второй фляги удерживающего клыкастую пасть Бранна.

Над болотом устанавливается тишина.

Тишина иногда режет уши не хуже визга, мой Дей, ты прав!

В этой тишине громко, с мягким шлепком падает одно из громадных щупалец. Тела под ним погружаются в воду, словно потерявшие опору. Тело бледной ши скрывает поднявшаяся из ничего воздушная воронка, тоже черная.

Да что ж вы застыли!

Бранн хватает Дея за руку и тащит туда, где все ещё горит его факел. Дею легче идти — волк свободен по своей натуре, он не был связан с болотом, которое только что потеряло свою черную душу, в течение долгих лет.

Бранн падает на колени возле факела, тяжело вздыхает и обхватывает пламя руками. Вокруг явственно видно небольшой пламенный кокон, окруживший неблагого и моего волка.

Очень вовремя — топь исчезает в черной воронке, вокруг завывает ветер, подобный ветру Самхейна, что-то очень древнее умирает сейчас в краю неблагих ши. И очень злое! Щупальца одно за одним врезаются в оранжевую стену, за ней проносятся тела маленьких и больших Детей Трясины, разбойники, другие утопленники — уничтожение души вычищает болото, оно больше не будет настолько злым.

Стихия ветра и взбунтовавшейся воды беснуется вокруг, словно стараясь дотянуться до каких-то крохотных ши, посмевших нарушить давний ход вещей. Позади слышно громкий «пу-ф-ф!», а потом нас накрывает волной — видимо, провалилась внутрь себя та огромная тварь. Кокон мигает, и Дей присаживается рядом с Бранном на корточки, дергает за рукав, что рядом, Бранн кивает, и кокон плавно утягивается в размерах.