Ольга Зима - Тёмное пламя

Сколько это продолжается, непонятно. Я успеваю вновь остыть, когда нападки стихии прекращаются. Вокруг теперь серая топкая равнина, с редкими кочками, совершенно ровная и не оставившая даже воспоминания о черной массе отвратительных тел. Позади, однако, курится дымная ямина, в которую будто бы опасается затекать даже вода.

Бранн убирает кокон, выпрямляется, опираясь на моего Дея, забирает едва тлеющий факел и идет проверять — что осталось внизу. Неблагой все еще хранитель этого болота — он ставит ногу не глядя, но даже вода становится для его шага опорой.

Внизу, там, на дикой глубине ямы с водяными стенками лежит, в окружении ошметков своих слуг, прозрачная ши.

— Меня-а… та-ак… про-осто-о…

Мой волк нетерпелив, он не дослушивает и вытряхивает из все ещё зажатой в руке фляги остатки зелья. Трясина шипит, но продолжает трепыхаться.

— Не-е уби-ить!

Тогда Бранн кидает вниз факел.

Пламя поднимается до небес, разрывается, становясь на миг черным, но быстро возвращается к естественному рыжему. Вода сходится над ямой без опаски, Дей с облегчением выдыхает, ему вторит Бранн:

— Опасная тварь! Мертвая опасная тварь!

Мы спокойно, хоть и долго, доходим до границы болота.

Вечереет, но звезд еще нет.

— Ты говорил про поручителя, — вспоминает Дей важное и срочное. — Где его взять?

Мой волк слишком быстр, созерцание и задумчивость — не его состояние. Бранн недовольно вытягивает губы дудочкой, прежде чем ответить.

— Нигде. Поручитель отвечает перед Неблагим двором слишком многим, — уклончиво отвечает он, и мне не нравится его голос. — Он должен выбрать тебя сам. Но переживать не стоит.

— Думаешь, я не дойду, — смеется волк, — и посему поручитель мне не понадобится?

— Думаю, поручитель уже выбрал тебя, просто Дей, — вздыхает Бранн. — Когда принял на себя ответственность за твое спасение.

— Ты ведь… Ты говорил про королевскую кровь?

— У меня тоже есть длинный титул. Принц-который-всех-не-устраивал.

— Смешно, — фыркает Дей, но видя, что неблагому совсем невесело, серьезнеет: — Что, взаправду?

Некрасивый ши закатывает глаза и поджимает губы. Потом устало отвечает:

— Бранн, третий принц Неблагого Двора правящей династии дома Четвертой стихии.

Ого! Третье лицо Темных земель работает дворником при входе!

В глазах молодого волка интерес — он по-другому оглядывает неблагого, принюхивается заново, словно кусает по-дружески. Для благого Дея титул значит многое. Для неблагого Бранна — не больше, чем надоедливая приставка к имени. Забавные эти ши.

Неблагой косится недовольно, феи в изумрудных глазах тоже смотрят с укоризной, словно поражаясь глупости благого. Потом добавляет:

— Я не поменялся, заметь. Ты уже меня знаешь, как знаешь и то, что титул из трясины не вытащит.

Дей не отвечает. Он доволен, одна проблема решилась сама собой. Он чует, как и я: неблагой что-то недоговаривает про себя, недоговаривает вместе со своими феями, — но для моего волка это уже в порядке вещей. Он иногда не понимает и то, что Бранн договаривает. Пока они прекрасно ладят только в бою.

Волк передохнул: отряхнулся, собрался. Он готов бежать дальше. Как только Бранна за шиворот не потряс?

— Ночью? Не поле-езем, — опять переворачиваясь на спину и зевая отвечает неблагой на немой вопрос Дея. — Около болота ночью не менее опасно, чем на болоте.

Мой Дей, он прав. Иногда он бывает прав, этот неторопливый ши, неблагой и некрасивый. Но… мне нравятся его неправильные острые ушки!

— Проще сразу на меч кинуться, хотя… твоя свобода в твоих руках.

Дей вздыхает, сжимает и разжимает кулаки, осознавая: без Бранна ему не обойтись, другого поручителя не найти.

— Ты опять смотришь на небо. Словно ищешь там ответы.

— Если живешь по уши в грязи, это не значит, что нельзя любоваться звездами, — очень тихо говорит Бранн. — Что тебе еще интересно узнать, просто Дей, лакомство Трясины?

— Если у вас, неблагих, все можно… Почему голыми не ходите?

Бранн опять меланхолично смотрит вверх.

— Ты не думаешь, просто Дей. Или думаешь быстро, мысли вспархивают птицами и сразу улетают. Лови их за хвост, ты же хищник! Почему не ходим?

Дей рычит, но мирно. Ему интересен ответ, и он его дождется.

— Это может оскорбить кого-то, благой. Главное правило свободы — не навреди другим.

Бранн поворачивается к Дею и стрижет ушками.

— Вдобавок здесь слишком холодно, чтобы шастать нагишом! Еще вопросы?

Дей присаживается рядом, откидывает волосы за спину. Проводит ладонью, по сюрко, пытаясь стереть болотную грязь. Да, мой Дей. Без толку.

— И что та невеста в тебе нашла?

Ну ровно щенок, вцепившийся в ногу взрослого. Дей всегда серьезен, а с Бранном… ему интересно. Неблагой думает по-иному. Волк может говорить обо всем, спрашивать обо всем. На краткий миг принц Дей может быть просто Деем, обычным, совсем еще молодым любознательным ши, без вбитого старшими знания о мире, без титула и без серьезности, ему соответствующей, без ответственности, заставляющей выверять каждое действие и каждое слово, ответственности за всех, которая не исчезла, но словно бы приподнялась с его плеч.

— Да. Может, она смотрела глубже? — внимательно оглядывает его неблагой. Концы узких губ ползут вверх, кажется, шевелится кончик носа: — Не все тут озабочены наружной стороной вещей!

— Я не…

— Ты хорош, благой, — перебивает Бранн, но Дей не злится. — Иначе бы я за тебя не поручился. И хорош не столько внешне. Насмотрелся я, знаешь ли, на высших неблагих. Красивая оболочка, а пальцем ткни — гниль.

Мне нравится этот ши все больше и больше. Мой Дей хорош на заглядение, во что его ни одеть. А Бранн… Надень на неблагого церемониальное платье волчьего Дома — красивое, да — неблагой будет смотреться нелепо. А в своем странном наряде — пуговицы наискосок, ворот рубашки то ли поверх ворота куртки, то ли заменяет капюшон, одна пола длиннее другой — он смотрится неподдельно. Словно эта неправильная, вольная одежда отражает его суть.

Совсем стемнело. Костер горит ровно: Бранн подтаскивает дрова непонятно откуда, ведь кучка полешек не уменьшается. И еда у него неплохая. Но мне холодно…

Спасибо, что погладил, мой Дей. Утро и правда иногда мудренее вечера. Да, спи уже, торопыга. Послушай, наконец, старого ящера!

— Наконец! — Дей падает плашмя на более сухой участок уже за краем болота. — Думал, эта топь никогда не закончится.

Мягкий, чуть влажный мох приветливо щекочет обветренную щеку. Мой волк, повернув голову, прихватывает пересохшими губами пару ягодок прошлогодней клюквы, которая сама просится в рот. Мы, пройдя по временной петле год обратным порядком, вернулись в раннюю весну.