Ольга Зима - Тёмное пламя

— Он войдет с оружием в мой дом, — говорит Ворона. — Король Дей мой гость. Я ручаюсь за него.

Летающие алебарды возвращаются к хозяевам, и нас пропускают.

Не успевает, однако, Бранн даже на шаг зайти под арку входа, как сверху, прямо с этих неблагих небес раздается громкий и протяжный крик! Крик становится все пронзительнее и громче, а существо, которое так внушительно заявляет о себе, трудно разглядеть даже твоим зорким глазам, мой волк!

Бранн шагает назад, прищуривается и бьет прямо в воздух волной, ощутимо идущей от его ладони. Крик замедляется, стремительное падение тоже. На легкий манящий жест застывший воздух с замершим внутри небольшим созданием подплывает к Вороне. Ровно волна выбрасывает свою добычу на берег.

Наш неблагой вытаскивает из прозрачного воздушного мешка небольшого грызуна, больше похожего на полевую мышь или хомяка, а ускорившийся до прежнего напора воздух взмётывает пыль под ногами Бранна.

— Ах! Ф-фпасибо! Ф-фпасибо, добрый колдун, я не ожидал, ф-фто Парящая баф-фня подкинет меня так высоко!.. — щеки хомяка забавно трясутся, натерпевшийся зверь, однако, не узнает Бранна. — Я теперь ф-ф неоплатном долгу перед ф-фами, добрый колдун!

При этих словах лицо Бранна искажается, брови сходятся на переносице, в глазах появляется злой изумрудный блеск — наша Ворона очень похожа теперь на своего деда.

— Это ненадолго, — облизывается, словно примериваясь, за какой бок покусать мышь сначала. — К счастью, вороны всеядны!..

Хомяк трясется всем телом и закатывает глаза, шмякаясь на приютившую ладонь очень натурально. Бранн встречается с тобой взглядом, и это опять наша неблагая Ворона. Пожимает плечами:

— Всегда срабатывает.

Бранн передает говорящего хомяка в руки одного из стражников, наказывая отнести подальше за ворота и только там отпустить. Бормочет, скорее про себя:

— Надо им уже повесить табличку — не вставать под Парящей башней! — осознает, что тебе тоже слышно и интересно, мой волк. — Дей, специально для тебя — руки, ноги или волчий хвост под нее тоже лучше не просовывать. Там, и правда, лишь воздух. Только этот воздух пропитан магией древних.

Огромный пустой холл со стражниками вдоль стен, красивый, белый с голубым. Чаши с цветами парят в воздухе, что уже не очень-то и удивляет. Вот если бы парили стражники!

Мы поворачиваем налево и идем по длинному, тоже белоснежному коридору.

— Нам сюда, — говорит Бранн, толкая очередную неблагую дверь и перешагивая через достаточно высокий порог.

Видимо, это кухня, хотя — о мой Дей! — кухней ее можно назвать только по запаху.

Ой, мой Дей. Ущипни меня. Печальный серый осьминог сидит на низкой табуреточке и крошит остатки еды, которые шустро подбирают мелкие рыбешки, плавающие — плавающие! — на полу, покрытом тонким слоем воды. Завидев нашу Ворону, он резво вскакивает с места, становясь розово-зеленым.

На одних столах в колбах, напоминающих мастерскую Бранна, пузырятся разноцветные жидкости, на других из пробирок и стаканов идет пар, на третьем что-то греется, на четвертом насыпаны всевозможные порошки, на пятом… на пятом что-то охлаждают, раз пар опускается.

Да, наверное, это такие неблагие приправы, мой Дей. Раз Бранн этим питался и все еще не умер, значит, есть можно и благому волку.

— Ужин мы пропустили, но нам принесут, — говорит Ворона, открывая дверь с другой стороны коридора, судя по всему, в трапезную, и рукой просит тебя зайти, подождать. — Я потороплю мистера Октопу.

Да, думаю, это тот самый осьминог, что аж затрясся от радости, увидев Бранна.

День был суматошным, а ты попал в тепло, утром мы были у Хрустального моря, потом в Песках Забвения, затем в Золотом городе, а день все никак не может закончиться.

О, пять минут — достаточно для отдыха! Ну конечно! Зачем отдыхать вообще? А ведь комната уютная, кресло хоть и белое с голубым и вообще из непонятной материи, но мягкое. Думаю, Бранн надеялся, ты немного подремлешь… Ну, нет так нет. Сидеть на месте, это не для тебя, куда лучше заглянуть вслед за Вороной.

Какое нарушение этикета — принцу (тем более, королю!) самому бродить по кухне в поисках куска хлеба, или о чем ты там мечтаешь, волчонок, о свежей вырезке, небось? Молчу, молчу.

На фоне обитателей библиолечебницы повар удивляет тебя не особо, хоть он явно из простых неблагих, раз носится по натертому до блеска полу на десятке щупалец, причем нарезает круги на непочтительном расстоянии от Бранна. И похож больше всего на упитанного осьминога при полном кухонном параде.

Ой, не подскользнись, мой Дей! Повар катается так шустро потому, что пол покрыт дюймовым слоем воды! Только неблагие могут придумать водяные полы!

Осьминог, то ли запыхавшись, то ли переволновавшись от лицезрения Бранна, подбегает в угол, толкает щупальцем более темную плитку, и сверху его орошает легким дождичком. Да, ему явно жарко, и он так остывает — вон, сразу из красного становится салатно-зеленым, под успокоительный цвет стен.

Почтительный осьминог опять кружится возле Бранна, подавая то ложечку, то лопаточку с самым различным содержимым, причем подцепляет присосками! Замирает в ожидании ответа, а услышав «Ах!» разной степени восторга, начинает носиться еще быстрее.

Штук десять осьминожек поменьше, тоже зеленые, тоже в колпаках и передничках, стоят в ряд вдоль стены, завешанной всевозможными кухонными приспособлениями, и вежливо молчат, прислушиваясь к разговору.

— О, какая прелесть! «Возьми ксантановую камедь, десять щепоток альгината натрия, пять — хлористого кальция, добавь пыльцы персиковых фей, но не больше, чем в земляной чай с трюфелями», — с придыханием читает Бранн подвешенный на золотой гвоздик листок. — Я смотрю, мистер Октопа, все-таки пробуешь себя в паракулинарии?

Бранн присаживается на корточки, благодарно пожимает щупальца, предварительно ополоснув руку в воде на полу, видно, чтобы не высушить нежную кожу неблагого.

О, мой Дей!

Этот мистер Октопа обвивает пальцы Вороны щупальцами, присасывается присосками, а потом с чпоканьем отрывает, покрываясь золотыми пульсирующими звездами на фиолетовом фоне. Не будь я ящер, если это не поцелуи!

Затем отмирает, кивает довольно несколько раз и тычет в зеленую пену. Бранн, видя тебя, тоже кивает и тоже несколько раз. Пробует с лопаточки, закатывает глаза:

— Это достойно древних богов!

— Странно, что ты тут ничего не намагичил, — говорит Дей, а осьминог, отмерев, недовольно крякает в ответ.

— Ну, была одна идейка, — Бранн смущен более обычного, раз потирает нос двумя руками. — Но никто не захотел включать в меню желе, которое бы тряслось, моргало глазами и причитало: «Я такое вкусное! Я знаю, ты хочешь меня! Съешь, съешь меня поскорее!»