Екатерина Лесина - Внучка берендеева. Третий лишний (СИ)

Взрослые разговоры были не особо интересны. Но Арей упорно слушал. Вдруг да чего про него скажут. Например, похвалит гость Арея, бросит этак, невзначай, что сам бы таким сыном гордился... и батюшка ответит, что гордится и вольную изготовил.

А еще лучше - сошлет он свою жену в монастырь.

С нею и братца, чтоб не заминал. Матушку же Арееву законною женою сделает... нет, брата можно не отсылать, пусть в доме живет. Он толстый и безвредный.

- Допустим...

- Не допустим, а так и есть. Ты давно моего братца видел? Он все еще мнит себя великим дамским угодником, покорителем сердец. Идиот. Последние мозги выкурил...

- Аккуратней, Мирослав.

- Вряд ли ты меня сдашь. А если и донесешь, мы с ним знаем, я правду говорю. Он толст. И неповоротлив, как кабан. От него дурно пахнет. И ни одна нормальная женщина не разделит с таким ложе.

Этого Арей еще не понял.

- Он в жизни не любил никого, кроме себя... а тут вдруг смотрит на эту пигалицу, надышаться не может. Нет, такого не бывает... и я тебе докажу...

- Мне?

- Если ты... и остальные... сообща, - теперь голос звучал тише и глуше. - История знала прецеденты.

Про это Арей не очень-то понял, да и слушать было не особо интересно, однако он слушал. Мало ли, вдруг уйдешь, а они про действительно важное говорить станут.

- ...Белюта... дума боярская собралась и признала... больным рассудком...

- Ты понимаешь, что говоришь? - отец не гневался, он спрашивал тихо, но отчего-то спина Ареева взмокла прямо.

- Я понимаю. Но, послушай, это действительный выход. Реальный.

- На трон захотелось?

- Прекрати! Ты-то меня знаешь... мне власть без нужды... я лишь за детей опасаюсь, потому что она не успокоится, пока не изведет всех, в ком хоть капля настоящей крови есть. Нет... если бы кто другой, но эта не остановится. И я должен действовать...

...у стены тихо. И невеста его молчит. Зачем тогда звала, если молчит? И глаз не сводит, и от взгляда этого Арею крепко не по себе.

- Я помню не так много... тебя вот... и что батюшка к вам в гости брал. Мне нравилось. Ты такой серьезный... я всем говорила, что к тебе посватаюсь, не понимала, отчего матушка гневается. Она-то и запретила брать. Да и отец... с твоим рассорились. Помнишь?

Арей кивнул.

Помнит.

- А из-за чего? Хотя... я знаю... из-за нее... - девушка прижала палец к губам и оглянулась. - Здесь так страшно! Я спать не могу, глаза закрою, а под кроватью кто-то возится, шуршит.

- Мыши?

- Нет, мышей я не боюсь. А он смеется. И так мерзко. Уснешь чуть, а он выбирается. И я знаю, что на кровать садится. Я одеяла подбираю, простыни все, чтоб ни ниточки не свисало, а он все равно забирается. Сядет рядышком и глядит, глядит... а иногда руками горло сожмет, я тогда дышать не могу.

Безумная?

Глаза блестят, того и гляди, расплачется. И как утешить? Арей не умеет утешать слабонервных боярынь.

- Мне никто не верит. Со мной в постели девка спит... вот она... приглядывать поставлена. Думает, что блажу. Только это не блажь. Он меня убьет. Бывает, сядет на грудь и давит... я кричать хочу, но не могу. А утром глаза открою, и сил нет, ни капельки нет... посмотри.

Она раскрыла руку, бледную, с синюшными ногтями.

- Рано или поздно, он меня убьет... чародея звали... он меня смотрел. И кровь брал. И волос жег, думали, что проклятье, а он сказал, что нет проклятьев, что чиста я... другие шепчутся, что я умом повредилась. Но я нормальная!

...ты понимаешь, что этого так не оставят? - отец с трудом сдерживается. Странно, что сдерживается, давече вот на Арея кричал так, что стены ходуном ходили. Но, может, гость ему важнее сына. Арей прикипел к своей дыре.

Он впитывал каждое слово.

- Я должен был это сделать... ты не понимаешь, что это за книга! Она бесценна! Это древняя магия, утраченные знания...

- Так отнеси их Михаилу...

- Отнесу, но позже, когда разберусь... - врет боярин, это Арей осознал отчетливо. Только не понял, зачем врать.

- Мирослав!

- Я понимаю, ты волнуешься, но это лишь на время... она не посмеет обвинить меня прямо, но кого-нибудь да пошлет... я просто пока не могу держать ее в доме. Это всего-навсего книга. И в ней самой если магия и есть, то капля... обыкновенный заговор на сохранность.

- Мирослав...

- Послушай. Сколько мы с тобой друг друга знаем? С малых лет? И разве стал бы я подвергать тебя опасности, будь она? Я клянусь, что передам эту книгу в Акадэмию. Ей там самое место. Но я должен ее изучить! Я должен понять, что она сделала с моим братом! И можно ли это, сделанное, повернуть. Подумай. Если у меня получится отменить обряд или наговор, или что там еще может быть, он сам осознает, сколь нелепо себя ведет. Тогда и ей настанет конец.

Отец молчал.

Долго молчал.

А потом вымолвил:

- Хорошо.

...книга лежала в тайнике. Арей давно уже умел входить в отцовские покои, пусть и не особо гордился этим умением. И тайник был знаком. Отец его сам показал на случай, если вдруг деньги понадобятся неотложно. Ныне помимо кошеля тугого в секретном ящике лежала книжица.

Небольшая.

Не маленькая.

Серая. Выглядела она до того грязною, что и в руки-то брать противно было. И сие удивительно, поскольку стоило взять, и Арей понял, что никакой грязи и нет. Примерещилось. Однако все равно книгу хотелось отложить.

Он открыл ее.

И удивился тому, что понимает написанное. Он осознавал и незнакомость языка, и чуждость символов, но несмотря на это понимал каждое слово.

...о тварях благословенных и проклятых...

...уродливое существо с куцыми крылами оскалилось. В одной руке оно держало мешок, и Арей понимал, что в этом мешке сокровища несметные, а в другом - голову того, кто на сокровища эти посягнул.

Птица-сирин раздирала грудь человеку. Выклюет сердце и споет песню, о которой просил другой, в кустах спрятавшийся. И он, песню в камень заточив, подбросит ее...

...василиск прикорнул в ладонях каменной девы. И на него, утомленного, обессиленного, падает сеть...

...о словах и знаках.

...как дверь отпереть.

...как соединить несоединимое и разъединить неразъединимое.

...как затмить разум.

...сделать мертвое живым, а живое мертвым.

- Что ты творишь? - отец выдрал книгу из рук Арея. - Да как ты...

...много хорошего Арей про себя в тот день узнал. И прежде-то отец, случалось, гневался, но никогда гневу не позволял выплеснуться. А тут самолично за волосы оттаскал, что обидно было.

...а ведь еще немного... Арей видел одно заклятие, способное сердце отцово повернуть да и привязать к матушке. Оно ж легонькое, только и надобно, что жертва малая. Подумаешь, тварь живая. Вона, на заднем дворе каждый день петухи да куры плахе кланяются и не во имя высшее цели, но за ради обыкновенного супу.

Мирослав явился в тот же день.

И вновь они с батюшкой спорили, а о чем - Арей не знал. Наказан был, конюшни чистил, будто бы он простой холоп. Тогда обида была безбрежною, что море. И с этой обиды Арей глядел на терем отцовский, подмечая.