Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

моё платье, проведя рукой по позвоночнику. Я выдохнула. Моя голова кружилась так

сильно, что на коленях руки сжались в кулаки.

Танец закончился слишком быстро. Император убрал руку. Он встал и зааплодировал, как

раз в тот момент, когда охотники склонились над своей добычей. Не сказав мне ни слова, Валко покинул помост, отдав предпочтение компании дипломатов. Сидя у его кресла, я

дрожала, пытаясь понять свои собственные чувства. Всё то, что во мне сейчас,

принадлежит мне или же внезапному порыву императора к его Имперской

Прорицательнице? Он больше не спрашивал меня о дипломатах. Замечательно. Потому

что настоящего ответа у меня не было.

После того, как всё закончилось, мне не хотелось идти в свои покои. Я взяла яблоко с

банкетного стола и побрела на улицу, прямо в конюшню. Воздух, который я выдыхала,

превращался в пар, но, всё же, ветер не превращал мои кости в лёд. Это было

межсезоньем: зима плавно переходила в весну.

Я переходила от стойла к стойлу, любуясь лошадьми, пока не остановилась у стойла

красивой белой кобылы, с тёмным, напоминавшим по форме звезду, пятном на лбу.

- Здравствуй, Райна, - сказала я, протягивая яблоко. Она заржала в ответ, схватив зубами

яблоко и пережёвывая его. Я погладила её гриву свободной рукой.

- Я скучаю по тебе, - я уткнулась носом в её гриву. Аура была спокойной, мирной. Я

закрыла глаза, пытаясь уловить её запах, её силу, её грацию.

Запутанные в чувствах к Валко мысли слишком быстро переметнулись к Антону. Я

чувствовала его руку на своей талии, когда мы ехали по городской площади, во дворец. Я

слышала голос принца, когда он говорил со мной, о том, какие у него волосы, глаза. Всё

для того, чтобы я думала о нём, чтобы не путалась в чувствах толпы. Ты справилась

замечательно , сказал он мне вчера.

Райна доела последний кусочек. Обеими руками я обхватила её шею, буквально касаясь её

тепла. Мне хотелось остаться здесь на всю ночь, в безопасности, в компании её спокойной

ауры.

Я вздрогнула, когда услышала несколько громких, низких мужских голосов. Райна тоже

отшатнулась, топнула копытом.

- Всё в порядке, девочка, - прошептала я, поправляя накидку. В скором времени Райна

успокоилась и я наконец-то смогла услышать, что обсуждали эти люди.

- Он скоро приедет. Феликс занимается всеми приготовлениями, - послышался один из

голосов, сопровождавшийся цоканьем. С ними была лошадь. – А как ты съездил к

Николаю? Он всё ещё верит?

- Он думает, что сможет убедить и герцога Краева, - ответил второй голос, он был чуть

выше.

Пока они говорили, я старалась. На цыпочках, как можно тише, я пыталась подобраться к

выходу. Голоса приближались, хоть и по-прежнему они разговаривали в тишине.

Хотелось почувствовать их ауру, но она была недосягаемой. Я слишком сильно

пристрастилась к ауре Райны.

Откуда-то издалека раздался громкий смех. Я выглянула: группа охранников

направлялась за слугами, прямо во дворец.

- Иди к ним. Ты должен быть с ними, когда они войдут, - сказал первый, пытаясь шептать, хоть его голосом подобного проделать было невозможно. В его речи слышалось волнение, спокойным он точно не казался. Оба мужчины стояли в конюшне, в тени, поэтому их лица

было разобрать слишком трудно. – А я останусь с лошадьми.

Когда человек с более высоким голосом принял поводья. Я забралась под ограду одного

из стойл.

- Тссс, - шепнула я, похлопывая коричневого жеребца.

Ведя двух лошадей, около стойла появился Антон. Я хотела что-то сказать, но моё горло

будто душило любые попытки. Он не слышал меня. Я отошла к самому тёмному углу

стойла. Удушье мучило меня ещё пару минут, пока он находился рядом, потом же

отступило.

Что со мной? Почему я прячусь? Антон определённо что-то скрывал и, скорее всего, уже

давно убедил меня скрывать его тайну. Я чувствовала, что он решился на что-то, о чём

явно император знать не должен. Я стала Имперской Прорицательницей. Принц знал, что

я должна докладывать императору обо всём, что чувствую.

Я вспомнила о разговоре, который просто подслушала. Антон упоминал некого Феликса.

Я помнила это имя. Тот самый голубоглазый парень; тот самый, которому Антон отдал

тройку на площади. Но кто такой Николай и что имел в виду Антон, когда сказал, что тот

человек всё ещё верит в какую-то идею?

Это касается того письма, которое Антону передал тот таинственный человек с

аметистовым кольцом? Полночь и Канун Морвы – вот и всё, что я знала. Но до Кануна

Морвы ещё неделя. Что там задумал Антон?

Я подождала, пока дверь дворца закроется за Антоном, после чего подобрала платье и

кинулась к главному входу.

- Просто прогуливалась по саду, - сказала я охранникам, уже вопросительно поднявшим

брови. Прогуливалась. Без пальто, по холоду. Слегка улыбнувшись им, я спешила внутрь, минуя янтарное лобби и три из четырёх лестниц, ведущих на третий этаж, где я должна

была перехватить Антона.

Удача. Он вошел в свои покои через минуту после того, как я закрыла за собой дверь. У

меня осталось время отдышаться, вытащить из волос сено. Но сердце билось так сильно, будто я на своих собственных ногах оббежала весь Торчев. Я положила руку на ручку

двери, будто собираясь выйти. Пусть эта встреча будет случайной. Пусть всё выглядит

более правдоподобно и не искусственно. Прошлой ночью мы немного сблизились,

постепенно становясь друзьями. Он может прийти ко мне, доверить свои секреты.

Антон шел по коридору, но замер, увидев, что из своих покоев вышла я. У него был

красный от мороза нос, а руку он положил на пальто, готовясь расстегнуть его и снять. Я

вдохнула, пытаясь отыскать в себе искру надежды.

- Добрый вечер, Антон, - я отпустила дверную ручку и расплылась в улыбке. Во мне

кололся каждый нерв от того, как же он близко. Я стала загибать пальцы.

Он медленно подошёл ко мне, всё также теребя застёжку на пальто. Он не знал, куда деть

свои руки. Как и я. Я понимала, что связана обещанием разобраться в своих чувствах, но

теперь его образ омрачился той секретностью, с которой он тайно разговаривал с кем-то в

конюшне.

Я нахмурилась. Как он смел скрывать свои эмоции? Должен же кто-то его читать! Хотя я

едва могу отличить и понять свои собственные чувства, что уж говорить о ком-то другом, тем более об Антоне. Всё, что я могла почувствовать в принце – это то, что он нервничал.

Мне хотелось упрекнуть его в такой скрытности, и, наверное, именно поэтому я не могла

почувствовать большего. Может, это нервничаю я ?

- Как ты? – спросила я. – Я думала, что увижу тебя за ужином, вечером.