Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

братом?

Но как нас воспримет его Эсценгардская невеста? Примет ли она нас и наши отношения?

Мне стоило лишь один раз посмотреть в прекрасные серые глаза императора, чтобы

понять, что то, чего он хочет, не случится с нами никогда.

- Ваше Величество, я думаю, у вас сложилось неправильное мнение об эсценгардцах, - я

была на грани уже несколько раз, поэтому знала, как далеко мне стоит заходить. Я не

смогу стать любовницей Валко до того момента, пока его женой будет оставаться Долфин.

– Главное для них в браке – это верность. И для них нет разницы, есть любовь или нет…

И, я не думаю, что вы поступите, как того требует этикет монархов.

Послышался язвительный смех. Валко и я стали осматриваться вокруг, но, заметив тень

Флокара в коридоре, остановились. Я понимала, что он уже давно подслушивает. Я

пыталась ощутить его тёмную ауру внутри меня, но это было слишком сложно.

Воспользуется ли он моментом, чтобы убить императора? Убьёт ли он и меня?

- Ваша Имперская Прорицательница весьма проницательна, - он сделал шаг вперёд и на

его лицо упал блик света от свеч. Такое освещение делало его изнеможённым. Он больше

не казался тем чопорным джентльменом, которым его можно было счесть по одежде. –

Но, полагаю, в этом и состоят её обязанности.

- Господин де Бонпре, это не то, о чём вы подумали, - Валко в спешке пригладил волосы.

Со своей работой по уничтожению авторитета императора я справилась отлично.

- А я думаю, более чем, - он сморщился, едва посмотрев на меня. – Я возвращаюсь в

Эсценгард завтра же утром.

- Нет, вы поняли неправильно, - удивление императора было таким сильным, что

буквально ударило мне в грудь, а в рёбрах создавалось чувство, будто кости друг к другу

кто-то приварил. – Я весь принадлежу Долфин и союзу с Эсценгардом.

- Долфин – моя крестница! – не выдержал Флокар.

Я моргнула. А знал ли об этом Валко?

Дипломат крикнул это так громко, что на шумиху, кажется, кто-то откликнулся. В зале

стали отодвигаться стулья.

- Она стала аристократкой не для того, чтобы быть осквернённой вами! – продолжал он. –

Может, Ваша империя и богаче, но то, что позволено в вашем этикете плачевно. Я

надеялся, что в подобных позорных отношениях не замешан хотя бы монарх, но я

ошибался. Мы не падём до того, чтобы заключать союз с борделем , - его взгляд, полный

насмешки, остановился на мне. – Такие как ты в нашей стране продаются за бесценок. И, если дворянам не придётся твой талант по вкусу, ты сгниёшь в болоте, как и вся твоя

порода; будешь молиться о том, чтобы за твой дар хоть кто-нибудь подкинул тебе хоть

монету. Но, знаешь, часто денег не дают вообще. Вот такой судьбы достойны рузанинские

Прорицательницы.

Я была поражена этой наглостью. Может, он и испытывает беспокойство за свою

крестницу, но это не оправдывает того, как он относится ко мне. Я не могла сдерживать

ярость. Я стала штормом.

- Не относитесь ко мне так, будто вы лучше! – набросилась я на него. Теперь я точно была

уверена – та девушка говорила о нём. – Вы тоже не безупречны. Когда я увидела вместе с

вами Прорицательницу, я почувствовала признаки того, что с вами она явно не счастлива.

Как Вы смеете осквернять честь императора, когда у самого нет никакого уважения ко

всему человеческому.

Лицо Флокара стало пунцовым, а бровь дёрнулась. Я смотрела на то, как его разъяренное

лицо становится ещё ярче. Я подписываюсь под каждым своим словом. И, думаю, Валко

был бы со мной согласен. Ведь это именно тот, кто обещал мне обожать меня всю

жизнь… но этого человека со мной рядом больше не было. Я почувствовала это, когда

тепло в моей груди стало отдаляться и исчезать. Будто над моим сердцем всё поросло

ледяной коркой.

- Вы правы, - сказал Валко Флокару, будто не слышал ни единого моего слова.

Я не знала, что делать. Я ожидала, что он промолчит, но я никак не думала, что он

согласится с дипломатом. Он так сильно хотел союза с Эсценгардом, что позволит

унизить меня и мою гордость после того, как сам напал на меня?

- Это в последний раз, - выдавил он из себя. – Она больше не сможет меня искусить.

Мне стало тяжело дышать. Я чувствовала, как только что он ударил меня.

- Боюсь, меня это не удовлетворит, - губы Флокара скривились. Его глаза смотрели на

меня, будто метая кинжалы. – Я требую, чтобы она покинула это место. Кроме того, Вам

стоит отказаться от должности Имперской Прорицательницы.

- Отказаться? – возмутился император. – Вы понимаете, что она мой верный страж, моя

важнейшая охрана, а не просто гадалка?

- В Торчеве достаточно стражей, чтобы вести войны на границах. Тем более они смогут

защитить одного человека.

- Флокар, кажется, вы заходите слишком далеко. Скорее всего, вы всё ещё не отошли от

поездки. Почему бы Вам не отдохнуть и не обсудить это снова, завтра утром?

- Нет. Это моё последнее слово. И, если вы серьёзно относитесь к решению о браке, своё

решение вы примите просто.

Валко стоял неподвижно, будто статуя. Его брови нахмурились так сильно, что

опустились почти к глазам. Он боролся с нерешительностью и гордостью. Флокар казался

упрямым. А меж ними оставалась я.

Я должна была хотеть этого. Я должна хотеть того, чтобы Валко освободил меня. Если это

случится, я не буду балансировать на грани жизни и смерти, а империя больше не будет

клеткой для Прорицательниц. Даша и Кира смогут вырасти как обычные дети.

Но почему, зная обо всех этих прелестях, об этой свободе, я всё ещё шёпотом молилась, чтобы Валко оставил меня во дворце? Антон хотел этого? Если я уйду, то никогда об этом

не узнаю. Или же император сам не прочь выгнать меня? Нужно ли мне остаться и узнать, что он на самом деле чувствует ко мне? Иногда они так глубоки, а иногда – мимолётны. Я

не могла забыть о том, как он не обращал на меня внимания за два дня до приезда

Флокара, но то, как он заступился за меня, когда де Бонпре обвинил меня в блуде, давало

мне надежду.

Если я уйду из дворца, куда мне идти?

Валко тяжело вдохнул, в тот момент как я пыталась дышать как можно более размеренно.

- Мне она нужна, - сказал он, сжимая руку в кулак. В его ауре появилось какое-то

неопределённое чувство стыда. – И она остаётся.

- Тогда мы с вами вынуждены попрощаться, - Флокар изогнул тонкую бровь. Его глаза

стали кошачьими. – Я уеду с восходом солнца и оставлю любые надежды на наш с Вами

союз.

С яростью льва, он двинулся прочь, стуча каблуками.

Валко стал ходить взад вперёд. Наблюдая за тем, как дипломат отдалялся, он принялся

рвать на себе волосы. Я вспомнила, как император чётко указывал на Шенгли и то, как он