Энн Райс - Талтос

Сквозь несколько маленьких, забранных решетками окошек он видел подвальную кухню. Две поварихи в белом замесили тесто для хлеба и отложили его в сторону, чтобы оно поднялось. Белая мука покрывала их руки и светлую древесину кухонного стола. До Эша долетел аромат кофе — очень густой и свежий. Где-то здесь должна быть дверь для доставщиков и прочей публики. Эш шел вдоль стены, избегая света окон, ощупывая камни ладонями, и наконец добрался до двери. Она в последнее время явно не использовалась и выглядела заброшенной.

Но попытаться все равно стоило. Он ведь пришел с нужным снаряжением. Возможно, здесь не стояла сигнализация на каждой двери, как у него самого. И в самом деле, дверь оказалась запущенной и пыльной. Присмотревшись, Эш увидел, что в ней вообще нет замка, а есть лишь старые проушины, совершенно заржавевшие, и простая задвижка.

К изумлению Эша, она открылась при первом же его прикосновении, жалобно взвизгнув и напугав его, заставив занервничать. За дверью тянулся узкий коридор с каменными стенами. Небольшая лестница вела наверх. На ступенях остались свежие следы ног. Внутри воздух был теплым и чуть застоявшимся — домашний воздух зимы.

Эш вошел внутрь и толкнул дверь, закрывая ее. Сверху сочился свет, давая возможность увидеть тщательно выведенную на стене надпись: «НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ ЭТУ ДВЕРЬ ОТКРЫТОЙ».

Эш послушно убедился, что дверь закрылась, а потом повернулся и пошел наверх, поднялся в широкий коридор с темными панелями на стенах.

Этот коридор он помнил. Эш пошел по нему, не стараясь приглушить шум своих теннисных туфель или как-то скрыться в тени. Здесь была официальная библиотека — это он тоже помнил, — не огромный архив бесценных рассыпающихся рукописей, а комната для чтения днем, с длинными дубовыми столами и удобными стульями, с горами журналов со всех концов света и с угасшим камином. Среди золы и обгоревших поленьев в нем осталось всего несколько тлеющих угольков, однако ноги Эша ощутили исходящее от них тепло.

Он думал, что в этой комнате никого нет, но при внимательном рассмотрении увидел некоего старика, дремавшего в кресле, грузного, с лысой головой и маленькими очками на кончике носа, в красивой сутане поверх рубашки и брюк.

Отсюда начинать не следовало. Тревога могла зазвучать в любую минуту. Эш попятился, выходя из библиотеки, на этот раз стараясь не шуметь и понимая, что ему повезло в том, что этот человек не проснулся.

Он направился к большой лестнице.

В прежние времена спальни располагались на третьем этаже. Так ли теперь? Эш поднялся на самый верх. Похоже, все так же.

В конце главного коридора третьего этажа он повернул в другой, небольшой, коридор, заметил свет под одной из дверей и решил, что с этого и нужно начать.

Не постучав, он повернул ручку двери и вошел в маленькую, но элегантную спальню. Ее единственной обитательницей оказалась женщина с седыми волосами, посмотревшая на него из-за письменного стола с явным удивлением, но без страха.

Это было как раз то, на что Эш надеялся. Он подошел к письменному столу.

Под левой рукой женщины лежала открытая книга, а правой она держала карандаш, подчеркивая какие-то слова.

Это был труд Боэция [11] Боэций, Аниций Манлий Торкват Северин (ок. 480 — ок. 525) — римский философ, государственный деятель, богослов. «Об отличительных признаках в топике». Подчеркнутая фраза гласила: «Силлогизм — это умозаключение, в котором посылки выражают отношения принадлежности предметов классу предметов или класса другому классу».

Эш засмеялся.

— Извините, — сказал он, обращаясь к женщине.

Она просто смотрела на него снизу вверх и не шевельнулась с того момента, как он вошел.

— Это верно, но это забавно, правда? Я забыл.

— Кто вы? — спросила женщина.

Скрипучесть ее голоса, возможно от старости, ошеломила Эша. Вместо современной прически ее густые седые волосы были уложены в старомодный узел на затылке.

— Я невежлив, понимаю, — сказал он. — Я всегда знаю, когда веду себя невежливо, и прошу у вас прощения.

— Кто вы? — снова спросила женщина почти тем же тоном, что и в первый раз, только теперь она делала паузу после каждого слова для выразительности.

— Что я такое? — поправил ее Эш. — Вот это куда более важный вопрос. Вы знаете, что я такое?

— Нет, — ответила женщина. — А должна знать?

— Не знаю. Посмотрите на кисти моих рук. Видите, какие они длинные и тонкие?

— Изящные, — произнесла женщина все тем же сердитым и скрипучим голосом, и ее взгляд, лишь скользнув по рукам Эша, тут же вернулся к его лицу. — Зачем вы сюда явились?

— Мои методы весьма просты, — сказал он. — Это мой единственный способ действия.

— И?..

— Вы знали, что Эрон Лайтнер мертв?

Она мгновение-другое смотрела в глаза Эшу, потом откинулась на спинку стула. Зеленый маркер выскользнул из правой руки. Женщина отвела взгляд. Для нее это было ужасным открытием.

— Кто вам сказал? — спросила она. — Что, уже все знают?

— Видимо, нет, — ответил Эш.

— Я знала, что он не вернулся, — сказала женщина. Она поджала губы так, что над ее ртом на мгновение резко обозначились глубокие морщины. — Почему вы пришли и сообщили мне об этом?

— Чтобы посмотреть, что вы можете сказать. Чтобы узнать, приложили вы руку к тому, чтобы убить его, или нет.

— Что?..

— Вы слышали, что я сказал, разве нет?

— Убить его? — Женщина медленно поднялась со стула и грозно уставилась на Эша, лишь теперь осознав, насколько он высок ростом.

Потом она посмотрела на дверь — похоже, готовая ринуться к выходу. Но Эш вскинул руку, мягко, прося ее быть терпеливой.

Женщина отреагировала на его жест.

— Вы говорите, Эрона кто-то убил? — спросила она.

Ее густые брови сдвинулись над серебряной оправой очков.

— Да. Он убит. Его намеренно сбили машиной. Он мертв.

На этот раз женщина закрыла глаза, как будто, не имея возможности уйти, пыталась вот так прочувствовать услышанное, потом уставилась в пространство прямо перед собой. Взгляд был пустым. Она явно совсем не думала о стоявшем перед ней Эше… Наконец она подняла голову и посмотрела на него.

— Ведьмы Мэйфейр! — произнесла она резким, глубоким шепотом. — Боже, зачем только он туда отправился?

— Не думаю, что это сделали те ведьмы, — возразил Эш.

— Тогда кто?

— Кто-то отсюда, из ордена.

— Но вы же не считаете так на самом деле! Вы не понимаете, что говорите! Никто из нас не совершил бы подобного.

— Вообще-то, я знаю, что говорю, — ответил Эш. — Юрий, цыган, сказал, что это был один из вас, а Юрий не стал бы лгать в таком вопросе. Насколько мне известно, Юрий вообще ни разу не сказал неправду.

— Юрий? Вы видели Юрия? Вы знаете, где он?