Энн Райс - Талтос

— Хочешь сказать мне прямо сейчас?

— Сказать тебе что?

— Кто его отец, Мона. Ты ведь скажешь нам, да? Это твой кузен Дэвид?

— Нет, это не Дэвид. Забудь о Дэвиде.

— Юрий?

— Да что такое? Сто вопросов? Я знаю, кто отец, если тебя именно это беспокоит, но я не хочу говорить о нем сейчас. А отцовство может быть подтверждено, как только ребенок родится.

— До того.

— Я не хочу, чтобы в малыша втыкали разные иглы! Я не хочу ничего, что могло бы стать для него опасным. Я же тебе сказала, что знаю, кто отец. И скажу тебе, когда… ну, когда решу, что пора.

— Это Майкл Карри?

Мона повернулась и уставилась на Райена. Слишком поздно было уже уходить от вопроса. Райен все прочел на ее лице. Он выглядел ужасно усталым, совсем потерявшим выправку и был похож на человека под действием сильных лекарств, немного заторможенного и более откровенного, чем обычно. Хорошо еще, что они ехали в лимузине и не Райен сидел за рулем. Он бы точно въехал в какой-нибудь забор.

— Мне сказала Гиффорд, — тихо произнес Райен, глядя в окно.

Они медленно ехали по Сент-Чарльз-авеню, прелестнейшей улице, застроенной относительно новыми особняками, перед которыми стояли старые деревья.

— Опять за свое? — спросила Мона. — Гиффорд сказала? Райен, да что с тобой? — Что будет с семьей, если Райен слетит с катушек? У Моны и без того забот хватало. — Райен, ответь же!

— Я прошлой ночью видел сон, — заговорил Райен, наконец-то поворачиваясь к Моне. — Гиффорд сказала, что отец — Майкл Карри.

— Она радовалась или грустила?

— Радовалась или грустила?.. — Райен немного подумал. — Вообще-то, я не помню.

— А, тогда все отлично, — решила Мона. — Даже теперь, когда она умерла, никто не обращает внимания на ее слова. Она приходит к тебе во сне, и даже ты не слишком к ней внимателен.

Это поразило Райена, но ненадолго. Он не обиделся, насколько поняла Мона. Когда же он посмотрел на нее, его взгляд был отстраненным и очень мирным.

— Это был хороший сон, добрый сон. Мы были вместе.

— А как она выглядела?

С Райеном и в самом деле что-то было не так. «Я совсем одна, — подумала Мона. — Эрона убили. Беа нуждается в сочувствии; Роуан и Майкл до сих пор не звонили, и мы все напуганы, а теперь еще и Райен куда-то уплывает, хотя, возможно, всего лишь возможно, все это только к лучшему».

— Как выглядела Гиффорд? — снова спросила она.

— Хорошенькой, как обычно. Она всегда была для меня такой, ты же знаешь, хоть двадцать пять ей было, хоть тридцать пять или пятьдесят. Она была моей Гиффорд.

— А что она делала?

— Зачем тебе все это знать?

— Я верю в сны, Райен, так что скажи мне, пожалуйста. Вспомни… Гиффорд что-нибудь делала?

Райен пожал плечами и слегка улыбнулся:

— Вообще-то, она копала какую-то яму. Думаю, это было под деревом. Мне кажется, это был дуб Дейрдре. Да, так оно и есть, и земля лежала вокруг нее высокими кучами.

На мгновение Мона лишилась дара речи. Она была так поражена, что не могла доверять своему голосу.

Райен снова куда-то уплыл, глядя в окно, как будто уже и забыл, о чем они говорили.

У Моны заболела голова, сильно, в обоих висках. Возможно, ее укачало в машине. Такое случается с беременными, даже когда с ребенком все в порядке.

— Дядя Райен, я не могу пойти на похороны Эрона, — неожиданно сказала Мона. — От этой машины меня затошнило. Я хочу туда пойти, но я не могу. Мне нужно вернуться домой. Я понимаю, что это звучит глупо и эгоистично, но…

— Я отвезу тебя домой, — галантно ответил Райен. Он нажал кнопку внутренней связи. — Клем, везем Мону на Первую улицу. — Он выключил связь. — Ты же имела в виду Первую улицу, да?

— Да, верно, — согласилась Мона.

Она обещала Роуан и Майклу, что переедет немедленно, и так и сделала. Кроме того, это был для нее лучший дом, чем Амелия-стрит, ведь ее мать умерла, а отец пил по-черному, лишь изредка приходя в себя ночью, чтобы поискать бутылку, сигареты или умершую жену.

— Я позвоню Шелби, чтобы побыла с тобой, — сказал Райен. — И если я не нужен Беатрис, то сам побуду с тобой.

Он искренне беспокоился о ней. Это явно была новая игра. Райен, безусловно, души не чаял в Моне, он всегда о ней заботился с самого детства, а Гиффорд наряжала ее тогда в кружева и ленты… Моне следовало бы знать, что Райен именно так отреагирует. Он любил младенцев. Любил детей. Все они любили.

«А я для них больше не ребенок, вот уж нет…»

— Нет, мне не нужна Шелби, — сказала Мона. — Мне лучше побыть одной. Просто побыть там одной, только с Эухенией. Все будет в порядке. Я посплю. Наверху прекрасная комната, там хорошо спать. Я никогда раньше не была там одна. Я должна подумать и… ну, прочувствовать все. И, кроме того, вдоль заборов там патрулирует чуть ли не французский Иностранный легион. Никто туда не сможет проникнуть.

— И ты не против того, чтобы остаться одной в целом доме?

Райен явно не думал о тех, кто мог вторгнуться в дом. Он вспомнил старые истории, те, которые в прошлом всегда волновали Мону. Теперь они казались такими невероятными, романтическими…

— Нет, с чего бы это? — нетерпеливо откликнулась она.

— Мона, ты ведь теперь юная женщина, — заговорил Райен, улыбнувшись так, как улыбался очень редко. Может быть, понадобились предельная усталость и горе, чтобы довести Райена до такого состояния, что он вдруг стал вести себя столь непосредственно. — Ты не боишься рожать ребенка и не боишься того дома…

— Райен, я никогда не боялась того дома! Никогда. А что касается ребенка, так от него меня прямо сейчас тошнит. Меня вот-вот вырвет.

— Но чего-то ты боишься, — искренне произнес Райен.

Мона не стала ничего доказывать. Она просто не могла продолжать разговор, слышать все эти вопросы. Она повернулась к Райену и положила правую ладонь на его колено.

— Дядя Райен, мне тринадцать. Мне нужно подумать, вот и все. Ничего со мной не происходит, и я не знаю, что значит страшиться или пугаться. Мне эти слова знакомы только по словарю. А ты побеспокойся о Беа. Подумай о том, кто убил Эрона. Вот об этом стоит побеспокоиться.

— Хорошо, милая Мона. — Райен снова улыбнулся.

— Ты тоскуешь по Гиффорд.

— Не думаю, что ты в этом сомневаешься. — Он снова посмотрел в окно, не ожидая ответа. — А теперь Эрон рядом с Гиффорд, ведь правда?

Мона покачала головой. Райен и вправду был плох. Пирс и Шелби должны знать, что отец очень нуждается в них.

Они повернули на Первую улицу.

— Ты должен мне сразу сообщить, если позвонит Роуан или Майкл. — Мона взяла свою сумочку и приготовилась выскочить из машины. — И… поцелуй за меня Беа и… и Эрона.

— Обещаю, — кивнул Райен. — Ты уверена, что можешь быть здесь одна? А что, если Эухении там нет?

— Это было бы уж слишком хорошо, — бросила Мона через плечо.