Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

Как извернулась, сама не знаю, но, ухватив парня за нос, сжала его основательно. Мгновение он не двигался, осознавал, а затем как рыкнет:

— Пусти!

— А поцелуй? — прошептала язвительно, точно зная — пока не проснется, не отпущу.

— Какой?

— Страстный.

Он глаза раскрыл, меня узнал, посмотрел недоверчиво и отшатнулся, прогнусавив:

— Таррах! А-а-ан нгет спасибо, возденжусь.

— Вот и славно!

За завтраком, да и долго после высокородный метаморф тер свой нос и смотрел на меня с задумчивым прищуром. Равэсс порывался извиниться в сотый раз, но я постоянно его обрывала, и наконец-то он перестал и начал мыслить глобально.

— Так, значит, дух сам появился и сам исчез? — Мгновение Его Высочество думал и с раздражением прорычал: — Таррах… Они информацию перепроверяли. — Взгляд на меня и сокрушенное: — Твою ж! Мы чуть тебя не сдали.

Мы или он? Уточнять не стала, лишь покачала головой.

Герберт Дао-дво мог бы гордиться тем, с какой легкостью избежал проблем с жаброгами и их активной самкой, если бы не понимал, как сложно будет убедить остальных в том, что ничего не было. Последующая трехдневная муштра и допрос командира взвода стали приятным разнообразием, когда разведчики не могли озвучить похабные шуточки на тему Герова побега и подколки о том, как стремительно Красные переименовались в Графитовых и с какой радостью сделали своим тотемом куку. Ту самую, что, словно преданная жена, защищает своего хозяина. И мысли их на этот счет делали честь самому Аквиусу Авуру, однако виновник на них внимания не обращал. Вспышки боли повторялись ежедневно, мягкие и непродолжительные, острые и длительные, и это разнообразие метаморфа настораживало.

— Пытают ее там, что ли? Или насилуют? — в который раз прорычал он, свалившись на пол своей палатки. — Просил никуда не соваться, так нет же… опять. — И, сжав зубы, метаморф выдержал очередной лавовый поток, опаляющий тело, и пообещал на этот раз вслух: — Вернусь, убью.

— Не надо, она не виновата! — запротестовала нежить, молчавшая до сих пор. Теневая переместилась с его плеча на грудь и заявила: — Уж если морду и бить, так ее поклонникам.

— Да что ты говоришь! Поклонники… и не один, — прохрипел многоликий глумливо, — и это у невзрачной малявки Сумеречной? — Вспомнил свою подопечную и ухмыльнулся. — Там же смотреть не на что помимо глаз, один суповой набор.

— А они не ее кось-тями пленены, хозь-зяин, а мозгами, — зашептала кука. — Кель Граун даже кль-лятву дал и тренировать обь-бязался только лишь ее команду.

— Ч-что?! Обязался?

— Дя! Она его из камнь-ня высвободила, вот он на радость-тях и…

— Проклятье…

Вплоть до этого мгновения Дао-дво был уверен, что за три года он успеет не только отказаться от навязанной роли опекуна, но и завершить свое обучение в академии. Так сказать — одним махом лишиться ответственности перед родом и возможности обнулить все свои жизни до заемной, как это получилось у его отца. Но нет! Он ошибся, и сероглазое безобразие всего за десять дней умудрилось фактически набиться в команду к действующим имперцам, даже не афишируя собственного дара. И просчитать это просто! Аквиус Авур ради способностей и знаний Грауна незамедлительно пригласит поганку к имперцам, а Эррас Тиши не посчитает нужным отказаться и для защиты девчонки отправит следом «жениха». И все потому, что она по его видению якобы должна дожить до встречи с императором. А Гер, как обладатель иммунитета, обязан ей в этом помочь, да еще уберечь от потери дара Смерти.

— Проклятье! — Он схватился за голову и зажмурился. Все планы грифону под хвост.

— Хозь-зяин, плохо? — забеспокоилась прирученная нежить.

— Очень, — простонал он сквозь зубы.

— А почему?

— Таррах мне в глотку! Еще придется гонять от нее перевозбужденных игроков…

Он вздохнул тяжело. А кука, помолчав чуть-чуть, шепнула со смешком:

— Не горюй. Когда она скифу свободу дарует, он за ней сам пригль-лядит…

— Скиф? Какой скиф? Ты о Хане? — припомнил он смертника из группы Его Высочества.

— Не-а, — томно вздохнула нежить, — у нее есть свой собственный, Агирбин Найски.

Гер думал, что устал, выдохся окончательно и бесповоротно после тренировки с Тагашем и восемнадцатичасового марш-броска по лесу, но слова нежити оказались толчком к стремительным действиям. Сборы, отчет перед командиром взвода и прошение о краткосрочном посещении академии заняли не более десяти минут. Отдав Райсу приказ не расслабляться, он пожелал своим Графитовым удачи и отбыл.

Бордовая припухлость на лице совсем не красила Его Высочество, но многоликий отказался от помощи в лечении, уповая на «само пройдет». Не прошло ни к вечеру воскресенья, ни к утру понедельника, как и оцепенение Гирби. И глядя на его застывшую фигурку, мне временами хотелось выть, Равэссу тоже. Потому что я в такие моменты брала его за руку, а он невольно вздрагивал. Правда, через несколько часов подобных «пыток» страхом привык. А вот сейчас он стоит со мной в коридоре академии перед аудиторией, где вот-вот начнется лекция для целителей, держит меня за плечи и уверенным тоном говорит:

— Не хмурься и о плохом не думай. Ты найдешь решение, просто доверься.

— И кому? — спросила сипло.

— Себе доверься. Решение придет, не сомневайся.

Ага… как же. За прошлую ночь Гирби превратился в ту же маленькую фигурку зверька, какую почти девять лет назад вручил мне Октован Кворг и назвал его другом. Эх, малыш мой желтоглазый, знал бы ты, как мне тебя не хватает, чудовище ты прожорливое, постель вечно пачкающее.

— Спасибо.

— Держись! — весело напутствовал Его Высочество.

Ага. Поправив сумку на плече, одернув полы кителя, я вошла в аудиторию и в дверях столкнулась с воинственной Кудряшкой.

— Где пропуск в теплицы?!

Пропуск? По правде сказать, я за последние дни напрочь забыла о своей воспитательно-лабораторной работе с Брутом и возможности добыть для него необходимые травы и корешки. И все потому, что оборотень без проблем бегает, даже застряв в обороте, а вот Гирби…

— Прости, я забыла, — ответила, чуть сипя.

— То есть ты его не использовала? Молодец! Значит, я иду с тобой!

— К-куда? — Я обернулась в сторону коридора в поисках охраны, но Его Высочества там уже не было. Жаль, потому что воодушевление младшей принцессы драконов ни много ни мало пугало меня.

— Потом, все потом, — затараторила радостно наша староста и ввела меня в аудиторию. А затем уже громко возвестила: — Группа, занимай места.

То, что она оказалась сидящей рядом со мной, я заметила не сразу, лишь когда вошедший преподаватель, не поднимая взгляда на целителей, произнес:

— Правые ряды, посмотрите на своих соседей слева, левые на тех, что справа. Поздравляю, это ваши коллеги по лабораторной.