Джон Толкин - Властелин Колец: Две Крепости

Но, хотя я не мог видеть, что происходит в темноте, я решил, что хуорны двинулись к Югу, как только ворота были вновь закрыты. Я думаю, что они занялись орками. К утру они далеко растянулись по равнине. Во всяком случае, там, вдали, виднелась тень Большого леса.

Как только Саруман выслал свою армию, настала пора энтов. Древобрад опустил нас, подошел к воротам и начал колотить в них, призывая Сарумана. Ответа не было, только со стены полетели стрелы и камни. Но стрелы бесполезны против энтов. Они ранят их, разумеется, и разъяряют — как кусающиеся мухи. Но энта можно утыкать орковскими стрелами, как подушечку для иголок, и все же не причинить ему серьезного вреда. Их нельзя отравить, а кожа у них очень толстая и крепче коры. Нужен очень сильный удар топором, чтобы серьезно поранить энта. Они не любят топоров. Но нужно много людей с топорами, чтобы справиться с одним энтом: если человек нанес удар, то нанести второй он уже не сможет. Удар кулака энта пробивает железо, как тонкую жесть.

Получив несколько стрел, Древобрад начал разогреваться, «торопиться», как он обычно говорит. Он испустил громкое «хум-хум», и подбежала еще дюжина энтов. Разгневанные энты ужасны. Пальцы их рук и ног вначале прилипают к скале, а затем ее рвут, как хлебную корку. Как будто смотришь на работу древесных корней за столетия сжатые в несколько секунд.

Они били, рвали, трясли, молотили. И через пять минут эти огромные ворота лежали в развалинах; некоторые из энтов уже принялись за стены, как кролики в песчаном карьере. Не знаю, что подумал Саруман о случившемся, но он, во всяком случае, не знал, что ему делать. Конечно, он мог придумать какое-нибудь колдовство; но не думаю, чтобы у него было достаточно твердости.

— Точно, — подтвердил Арагорн. — Когда-то он был велик. Знания его были глубоки, мысль его была тверда, а руки необыкновенно искусны, и у него была власть над умами других. Мудрых он мог убедить, низших — заставить. И этой властью он обладает по-прежнему. Немногие в Средиземье могли бы выдержать разговор с ним наедине, даже теперь, когда он потерпел поражение. Гэндальф, Элронд, может быть, Галадриэль, но больше, пожалуй, и никто.

— Энты его не боятся, — сказал Пиппин. — Он, по-видимому, однажды пытался сговориться с ними, но больше не делал таких попыток. И во всяком случае он не понял их; он допустил большую ошибку, не приняв их во внимание в своих расчетах. В его плане для них не было места, а когда они принялись за работу, уже некогда было вырабатывать новый план. Как только началась наша атака, немногие оставшиеся в Изенгарде, как крысы, побежали через все дыры, проделанные энтами. Энты позволили людям уйти, допросив их. Но не думаю, чтобы кто-нибудь из орков спасся. Только не от хуорнов! К этому времени они лесом стояли вокруг всего Изенгарда.

Когда энты превратили большую часть Южной стены в обломки и все люди, оставшиеся в живых, бежали, Саруман ударился в панику. Он, по-видимому, был у ворот, когда мы прибыли: наверное, хотел посмотреть на прохождение своей великолепной армии. Когда энты начали свою работу, он убежал. Вначале энты его не видели. Но тут облака разошлись, появилось множество звезд, а энты в их свете хорошо видят, и неожиданно Быстрый Брус закричал: «Убийца деревьев, убийца деревьев!» Быстрый Брус — доброе существо, но он яростнее всех ненавидит Сарумана: его народ жестоко пострадал от орковских топоров. Он спрыгнул со стены и понесся как ветер. Еле заметная фигура, мелькая меж столбами, торопливо уходила, почти достигнув ступеней башни. Но Быстрый Брус бежал так быстро, что ему не хватило одного-двух шагов: фигура скользнула в башню, и дверь захлопнулась за ней.

Как только Саруман спрятался в башне, он тут же пустил в ход свои машины. К этому времени многие энты оказались внутри Изенгарда: некоторые последовали за Быстрым Брусом, другие ворвались с Севера и Востока; они толпились всюду, учиняя разгром. Неожиданно из шахт и подземных проходов блеснул огонь. Несколько энтов были обожжены. Один из них — его звали Буковая Ветвь, высокий красивый энт, — попал в струю жидкого огня и вспыхнул как факел. Ужасное зрелище!

Энты как обезумели. Я думал, что они проснулись раньше, но я ошибался. Только здесь я увидел, что это такое. Ужасно. Они ревели, трубили, рычали так, что от шума начали трескаться камни. Мерри и я лежали на земле, заткнув уши плащами. А энты неслись к Ортханку, как волна шторма, обрушивая столбы, подбрасывая в воздух огромные камни, как листья. Башня оказалась в середине бушующего водоворота. Я видел, как железные столбы и куски стен обрушились на Ортханк. Но Древобрад сохранил хладнокровие. К счастью, он не обезумел. Он не хотел, чтобы его народ поранил себя в припадке ярости, не хотел, чтобы Саруман в этом смятении ускользнул через какую-нибудь дыру. Много энтов было ранено, но они не сумели ничего сделать. Башня очень гладкая, твердая и какое-то колдовство есть в ней, более древнее, чем власть Сарумана. Энты не могли ухватиться за нее, не могли проделать щели и трещины; они только поранились сами.

Тут Древобрад вошел в их кольцо и закричал. Его необыкновенный голос заглушил весь шум. Внезапно наступила мертвая тишина. И мы услышали резкий смех в высоком окне башни. Он произвел странное действие на энтов. Они вдруг стали угрюмы, холодны и спокойны. Со всей равнины собрались они вокруг Древобрада. Тот немного поговорил с ними на их языке; я думаю, он рассказывал им план, который уже давно созрел в его старой голове. После этого они растаяли в полутьме. К этому времени уже начинался день.

Я думаю, они оставили наблюдателей у башни, но эти наблюдатели прятались в тени и оставались совершенно неподвижными, поэтому я не смог их разглядеть. Остальные отправились на Север. Весь день они были заняты и не показывались. Большую часть времени мы провели одни. Это был утомительный день. Мы бродили поблизости, стараясь не показываться у окон башни: они на нас смотрели так зловеще. Большую часть времени мы искали, что бы поесть. Мы также сидели и разговаривали, обсуждая, что же происходит на Юге, в Рохане, и что могло случиться с остальными членами нашего Братства. Снова и снова слышали мы в отдалении грохот падающих скал, и гром эхом отдавался в холмах.

В полдень мы решили обойти по кругу и посмотреть, что происходит. У входа в долину стоял большой тенистый Лес хуорнов, другой Лес — окружая Северную стену. Мы не осмелились войти в него. Но из Леса были слышны звуки тяжелой работы. Энты и хуорны копали большие ямы и каналы, устраивали дамбы, собирая всю воду Изена и впадающих в него рек и ручьев.

В сумерках Древобрад вернулся к воротам. Он бормотал, гудел и бухал про себя, как будто чем-то довольный. Он вытянул свои большие руки и ноги и глубоко вздохнул. Я спросил его, не устал ли он.