Стивен Эриксон - Сады Луны

— Но всё это несущественно, если устремить взор к той смертельной опасности, что грозит ныне юному Крокусу. Ежели верно подозрение Колла и эта девица была одержима, страшно даже помыслить, какому риску он подвергается! А была ли она единственным охотником, взыскующим задуть слабый, беззащитный огонёк жизни юноши? Так неужели Мурильо, давний и верный друг Крокуса, столь жестокосердно оставит мальчика на произвол суровой судьбы? Разве такой человек, как Мурильо, поддастся панике, погрязнет в море «что-если», падёт под напором воображаемых кошмаров, порождённых переутомлённым воображением?..

— Ладно! — рявкнул Мурильо. — Попридержи язык и поехали.

В ответ на это мудрое замечание Крупп только решительно кивнул.

Час спустя, когда сумерки уже опустились на склоны холмов, а на западе догорал закат, Мурильо опомнился и бросил на Круппа злобный взгляд, который, впрочем, утонул в полумраке.

— Будь ты проклят, — прошептал фехтовальщик. — Я сказал, что ты меня не заморочишь, и что ты сделал тотчас же? Правильно. Заморочил меня.

— Что там бормочет достойный Мурильо? — поинтересовался Крупп.

Мурильо помассировал лоб.

— У меня голова кружится, — ответил он. — Давай найдём место для ночлега. Крокус с девочкой всё равно до завтра не попадут в город. Сомневаюсь, чтобы ему что-то грозило на дороге, а завтра до заката мы его легко отыщем. Днём с ними всё должно быть в порядке — да какого Худа, с ними же будет Маммот, верно?

— Крупп вынужден признаться, что тоже сломлен тяжкой усталостью. Воистину, должно отыскать место для лагеря, где Мурильо сможет разжечь небольшой костёр и, вероятно, приготовить ужин, покуда Крупп посвятит себя важнейшим мыслям и размышлениям.

— Хорошо, — вздохнул Мурильо. — Просто замечательно.

Только через пару дней после встречи с тисте анди и событий внутри меча капитан Паран сообразил, что Рейк не заподозрил в нём малазанского солдата. Иначе убил бы. Благословением капитану служили чужие оплошности и недосмотры. Убийца в Крепи должен был проверить тело… а теперь Сын Тьмы вырвал его из лап Гончих и отпустил на все четыре стороны. Может, это закономерность? Похоже на влияние Опоннов, но Паран не сомневался в истинности выводов Рейка.

Может, удача действительно заключается в мече? Может, такие милости судьбы обозначают ключевые мгновения — мгновения, о которых ещё горько пожалеют те, кто пощадил Парана? Он от всей души надеялся, что не пожалеют. Иначе придётся плохо.

Стезя Империи больше не для Парана. Слишком долго он шагал по этой тропе крови и предательства. Хватит. Осталось последнее дело — спасти жизнь Скворцу и взводу. Если капитан преуспеет в этом, смерть не будет слишком высокой ценой.

Есть вещи, которые превосходят жизнь одного человека, и, может быть, существует справедливость, недоступная пониманию человечества, недоступная даже жадным очам богов и богинь, истина сверкающая, чистая и окончательная. Некоторые философы, прочитанные им во время обучения в малазанской столице, Унте, приводили утверждение, которое тогда показалось Парану абсурдным. Мораль — вещь не относительная, она существует не только в пределах человеческого сознания. Нет, они провозглашали этику императивом всего живого, естественным законом, который заключался не в жестокости диких зверей и не в возвышенных устремлениях человечества, но в чём-то другом, чём-то неопровержимом.

Просто очередная гонка за определённостью. Паран нахмурился и напрягся в седле, не сводя глаз с торговой дороги, которая вилась между низких, округлых холмов. Капитан припомнил, как обсуждал это с Лорн, когда оба оказывались свободны от долга перед внешним миром. «Просто очередная гонка за определённостью», — сказала она — голосом ломким и циничным — и тем закрыла разговор так же чётко, как если бы вогнала кинжал в залитый вином стол между ними.

Подумать только, что такие слова вырвались у женщины, которая не старше самого Парана. Капитан тогда подумал, как думал и сейчас, что её точка зрения был просто небрежной, ленивой подделкой под Императрицу. Но у Ласиин было право на такой взгляд, а у Лорн — нет. Так, во всяком случае, считал Паран. Если у кого-то и было право на пресыщенность и цинизм, то только у правительницы Малазанской империи.

Адъюнкт и вправду сделалась продолжением воли Ласиин. Но какой ценой? Только однажды Парану удалось разглядеть под маской живую молодую женщину — когда они смотрели на дорогу, укрытую, как ковром, телами убитых солдат, а потом начали пробираться через бойню. Бледная, перепуганная девушка по имени Лорн показалась лишь на миг, в минуту слабости. Паран уже не мог вспомнить, что вызвало возвращение маски — скорее всего, он что-то сказал, что-то, прорвавшееся сквозь его собственную личину закалённого солдата.

Паран глубоко вздохнул. Столько разочарований. Столько утраченных возможностей — и каждая уносила частичку человека из нас, с каждой — мы глубже погружались в кошмар по имени Власть.

Неужели невозможно вернуть себе свою жизнь? Капитан многое отдал бы за ответ на этот вопрос.

Внимание Парана привлекло движение на юге, в тот же миг он услышал глухой рокот, который шёл словно из-под земли. Капитан привстал в стременах. Впереди поднималась стена пыли. Он повернул кобылу на запад и пустил рысью. Вскоре натянул поводья и остановился. Там тоже поднималось облако пыли. Выругавшись, Паран пришпорил лошадь и поскакал к невысокому холмику поблизости. Пыль. Пыль со всех сторон. Буря? Нет, рокот слишком ритмичный. Капитан обернулся к равнине и снова натянул поводья. Стена пыли вздымалась всё выше, полумесяцем огибая холм, к которому скакал Паран. Глухой рокот нарастал. Паран прищурился, пытаясь разобрать что-то в клубах пыли. Капитан увидел тёмные, массивные тени, которые окружали его со всех сторон.

Бхедерины. Он слыхал когда-то рассказы об этих могучих, косматых быках, которые мигрировали по внутренним равнинам стадами до полумиллиона голов. Куда ни глянь, Паран видел только горбатые красно-коричневые спины животных. Некуда было отвести коня, негде спрятаться. Паран опёрся о луку седла и стал ждать.

Что-то мелькнуло слева — рыжеватое, у самой земли. Капитан начал поворачиваться, когда тяжёлое тело врезалось в него, схватило и стащило с лошади. Капитан тяжело упал в пыль и выругался. Вцепился в жилистые руки и спутанные чёрные волосы. Ударил коленом вверх и попал противнику в живот. Тот ахнул и повалился набок. Паран поднялся на ноги и наконец увидел, что дерётся с подростком, одетым в выделанные шкуры. Мальчик снова бросился на капитана.

Паран уклонился и отвесил мальчику крепкую затрещину. Тот потерял сознание и растянулся на земле.