Стивен Эриксон - Сады Луны

— Постой! — снова закричал Паран, но топот сотен — тысяч — копыт заглушил его голос.

Рваная Снасть!

Прежде чем показался конец стада бхедеринов, прошёл по меньшей мере час. Когда мимо капитана пробежал последний зверь, тот огляделся. Ветер нёс тучу пыли на восток, в сторону невысокой гряды холмов.

Паран взобрался в седло и снова повернул лошадь на юг. Впереди поднимались Гадробийские холмы. Рваная Снасть, что же ты сделала? Капитан вспомнил, как Ток говорил о маленьких следах, ведущих прочь от обожжённой колонны, в которую превратились Беллурдан и Рваная Снасть. Худов дух, неужто ты на это и рассчитывала? И почему рхиви? Возродилась, девочкой лет пяти или даже шести — ты хоть осталась смертной, а, женщина? Или совершила Восхождение? Нашла себе народ — странный, дикий народ — а зачем? И когда мы опять встретимся, сколько же тебе будет лет?

Паран вновь подумал о рхиви. Они гнали стадо на север, такого огромного стада хватит… чтобы прокормить армию на марше. Каладан Бруд, он идёт на Крепь. К этому, наверное, Дуджек не готов. Старик Однорукий попал в переплёт.

До заката капитан скакал ещё около двух часов. За Гадробийскими холмами лежат озеро Азур и город Даруджистан. А в городе ждут Скворец и его взвод. А в этом взводе — молодая женщина, к встрече с которой я готовился три года. А бог, который овладел ею, — он-то мне враг до сих пор или нет?

Этот вопрос пришёл неожиданно, так что сердце похолодело. Боги, вот так путешествие вышло. А я ещё надеялся пересечь равнину незаметно, шут гороховый. Учёные и чародеи столько написали о разрушительных схождениях — я сам, кажется, превратился в ходячее схождение, магнит, который привлекает Взошедших. Им же на беду, судя по всему. Мой меч, Удача, отбил пять копий, несмотря на то, как я обошёлся с одним из Близнецов. Как это объяснить? По сути, я пошёл своей собственной дорогой. Это моё дело. Не адъюнкта, не Императрицы. Я сказал, что предпочёл бы вовсе не иметь врагов — и старуха услышала правду в этих словах. Выходит, так и есть.

Сплошные неожиданности, Ганос Паран. Что ж, езжай, посмотри, что будет дальше.

Дорога поднималась на холм, и капитан пришпорил кобылу. На вершине он резко натянул поводья. Лошадь возмущённо фыркнула и, вращая глазами, замотала головой. Но Паран этого даже не заметил. Он откинулся в седле и ослабил меч в ножнах.

Мужчина в тяжёлых доспехах с трудом поднялся у маленького костерка. Рядом с ним стоял стреноженный мул. Воин тяжело перенёс весь вес на одну ногу и обнажил полуторный меч, на который затем опёрся, рассматривая капитана.

Паран подъехал ближе, пристально оглядывая окрестности. Кажется, воин был один. Капитан остановил лошадь в тридцати футах от незнакомца. Тот заговорил по-даруджийски:

— Я не в форме для боя, но если хочешь подраться, милости прошу.

И снова Парану пришлось мысленно поблагодарить адъюнкта за то, с какой настырностью она его готовила: капитан ответил на чужом языке так же легко, как на родном.

— Нет. К дракам я утратил вкус. — Он наклонился в седле, помолчал, а затем ухмыльнулся, глядя на мула: — Этот могучий зверь, наверное, боевой мул?

Воин коротко хохотнул.

— Сам он в этом точно уверен, — сказал незнакомец. — Я готов разделить с тобой пищу, путник, если пожелаешь.

Капитан спешился и подошёл ближе.

— Меня зовут Паран, — сказал он, усаживаясь у костра.

Незнакомец тоже опустился на землю, так, чтобы их разделял костёр.

— Колл, — буркнул он, вытягивая перевязанную ногу. — Ты с севера?

— Из Генабариса вообще. Недавно провёл некоторое время в Крепи.

Колл приподнял брови.

— По виду — так ты наёмник, — проговорил он, — скорей всего, даже офицер. Говорят, там было очень жарко.

— Я немного опоздал, — признался Паран. — Увидел уже только развалины да горы мертвецов, так что готов поверить слухам. — Капитан помолчал и добавил: — В Крепи говорят, будто Лунное Семя теперь висит над Даруджистаном.

Колл хмыкнул и подбросил несколько веточек в огонь.

— Так и есть. — Колл указал на помятый котелок, стоявший на углях. — Там тушёное мясо. Угощайся, если голодный.

Паран почувствовал, что умирает с голоду, и с благодарностью принял предложение Колла. Пока капитан ел, пользуясь одолженной деревянной ложкой, он вздумал было спросить про рану воина. Но потом вспомнил то, чему его учили Когти. Когда играешь солдата, будь солдатом во всём. Никто не говорит о том, что очевидно. Если что-то бросается в глаза, делай вид, будто не видишь, жалуйся на погоду. Всё важное само всплывёт в свой час. Солдатам нечего ждать, так что терпение даётся им легко, зачастую это даже не терпение, а соревнование в равнодушии. Словом, Паран опустошил котелок, а Колл ждал и спокойно помалкивал, шевелил угли да иногда подбрасывал в огонь ветку-другую из огромной кучи валежника у себя за спиной — откуда тут взялись дрова, одни боги ведают.

Наконец Паран утёр губы рукавом и оттёр ложку так чисто, как мог, обходясь без воды. Он распрямился и рыгнул. Колл заговорил:

— В Даруджистан едешь?

— Да. А ты?

— Тоже туда доберусь за день-другой, хотя не могу сказать, что так уж жажду въехать в город на спине мула.

Паран посмотрел на запад.

— Ого, — проговорил он, прищурившись, — солнце скоро зайдёт. Не возражаешь, если я здесь заночую?

— Да пожалуйста!

Капитан поднялся и занялся лошадьми. Он подумал, не подождать ли ещё день, чтобы воин чуть окреп, а потом одолжить ему одну из лошадей. Если Паран въедет в город в компании местного, он получит некоторые преимущества — ему покажут дорогу, может, даже предоставят ночлег на день-два. К тому же за это время удастся что-нибудь разузнать. Разве один день что-нибудь значит? Возможно, но дело того стоит. Он стреножил виканских кобыл и оставил пастись рядом с мулом, а потом притащил седло к костру.

— Подумал тут о твоей проблеме, — сказал Паран, усаживаясь и опираясь спиной о седло. — Я с тобой поеду. Можешь пока взять вьючную лошадь.

Колл насторожился.

— Щедрое предложение.

Увидев подозрение во взгляде воина, Паран улыбнулся.

— Во-первых, лошадям не помешает отдохнуть денёк. Во-вторых, я никогда не бывал в Даруджистане, так что в обмен на мою так называемую «щедрость» я собираюсь донимать тебя расспросами эти два дня. А потом я заберу свою кобылу, ты пойдёшь своим путём, и если кто и окажется в большей выгоде, то я.

— Хочу тебя предупредить, Паран, я болтать попусту не люблю.

— А я всё равно рискну.

Колл подумал некоторое время.

— Худовы ляжки! От такого предложения только безумец откажется, верно? Не похоже, чтобы ты хотел воткнуть мне в спину нож. Не знаю, кто ты такой на самом деле, Паран. Хочешь скрывать — твоё дело. Только я всё равно буду задавать вопросы, а ты уж сам решай, врать или нет.