Стивен Эриксон - Сады Луны

— Ну, это нас обоих касается, не так ли? — парировал капитан. — Хочешь, прямо скажу, кто я такой? Ладно, слушай, Колл. Я — дезертир из Малазанской армии в чине капитана. Ещё я много чего делал для Когтей, и как мне теперь видится, с этого все беды и начались. В любом случае с этим покончено. А, да, ещё одно: те, кто, на свою беду, ухитряются со мной сблизиться, обычно погибают.

Колл молчал, его глаза поблёскивали в свете костра и буравили Парана пристальным взглядом. Потом он надул щёки и глубоко вздохнул.

— Такая прямота — это просто вызов, верно? — Колл посмотрел в огонь, а затем опёрся на локти и поднял лицо к звёздам над головой. — Я родился в одной из благородных семей Даруджистана, единственный сын и наследник старинного, влиятельного рода. Меня ждал давно оговоренный брак, но я влюбился в другую женщину — жадную, властолюбивую женщину, хоть тогда и не понимал этого. — Колл горько улыбнулся. — В шлюху, если говорить прямо, да только большинство шлюх, которых я знаю, — дамы весьма приземлённые, а эта… такая извращённая душа, что и не вообразить. — Воин прикрыл рукой глаза. — В общем, я нарушил свои обязательства, расторг помолвку. Мой отец этого не пережил. Умер, когда я женился на Айстал — так эту шлюху звали, только она с тех пор сменила имя. — Колл хрипло рассмеялся, глядя в ночное небо. — Много времени ей не потребовалось. До сих пор не знаю, как она всё подстроила, скольких мужчин затащила в постель, чтобы купить их влияние, и как они действовали. Но однажды утром я проснулся и обнаружил, что меня лишили титула, лишили даже родовой фамилии. Усадьба принадлежала ей, деньги тоже, всё перешло к ней, и я ей стал не нужен…

Между ними языки пламени лизали сухие дрова. Паран молчал. Он чувствовал, что Колл ещё не закончил и сейчас мучительно выдавливает из себя слова.

— Только это было не самое худшее в её предательстве, Паран, — сказал он и наконец встретился глазами с капитаном. — О нет. Худшее случилось, когда я сбежал. Я мог бы бороться с ней. Может, даже победил бы. — На скулах Колла выпятились желваки — единственный знак мучительного чувства, который не сдержало самообладание. Затем воин продолжил сухим, ровным голосом: — Приятели, которых я знал десятки лет, перестали меня замечать. Для всех я умер. Они делали вид, что не слышат меня. Просто проходили мимо или не решались даже выйти к воротам, когда я являлся в их дом. Я умер, Паран, даже в городских архивах так написано. И я согласился. Сбежал. Исчез. Одно дело, когда друзья скорбят о твоей кончине прямо в твоём присутствии, и совсем другое — предать собственную жизнь, Паран. Но, как ты сказал, с этим покончено.

Капитан отвёл глаза, прищурился, глядя во тьму. «Какое же человеческое стремление приводит нас к такой погибели?» — подумал он.

— Игры высокородных, — тихо проговорил Паран, — пронизывают весь мир. Я родился в благородной семье, как и ты, Колл. Но в Малазе мы столкнулись с равным противником — старым Императором. Он нас сокрушал на каждом шагу, пока мы не заскулили, точно поротые шавки. Скулили и пресмыкались годами. Но это же только вопрос власти, не так ли? — спросил капитан, обращаясь скорее к себе, чем к воину на другой стороне костра. — Есть уроки, которые благородным стоит усвоить. Оглядываясь на годы, которые я прожил среди этой алчной братии, Колл, я понимаю, что это и вовсе не было жизнью. — Некоторое время капитан молчал, затем его губы растянулись в улыбке, а взгляд вернулся к Коллу. — С тех пор, как я сбежал от Малазанской империи и отсёк раз и навсегда все сомнительные привилегии благородного происхождения… Худова плешь, я никогда себя не чувствовал таким живым! Раньше это была не жизнь, только бледная тень того, что я нашёл сейчас. Может, это и есть истина, признать которую мы все так боимся?

Колл хмыкнул.

— Я не особо мозговитый парень, Паран, и эти твои соображения для меня уж больно мудрёные. Но если я правильно понял, ты тут сидишь рядом с порубленным старым дурнем и говоришь ему, что он жив. Вот прямо сейчас. Жив, как никогда. А всё то, что он предал раньше, это была и не жизнь, выходит?

— Ты мне скажи, Колл.

Воин поморщился и провёл пятернёй по редеющим волосам.

— Беда в том, что я хочу эту жизнь вернуть. Я всё хочу вернуть!

Паран расхохотался и не мог остановиться, пока живот не свело.

Колл сидел и смотрел на него, а потом из его груди тоже поднялся низкий, рокочущий смех. Он протянул руку за спину и взял несколько веток, которые начал бросать в огонь одну за другой.

— Демон тебя раздери, Паран, — проговорил Колл, и вокруг его глаз залегли весёлые морщинки, — явился сюда с бухты-барахты, будто богами посланный удар молнии. И мне это нравится. Нравится даже больше, чем ты можешь вообразить.

Паран вытер слёзы с глаз.

— Худов дух, — сказал он. — Поспорили тут два боевых мула, правда?

— Похоже на то, Паран. А теперь сунься-ка в мою сумку, найдёшь там кувшин винца из Напастина городка. Недельной выдержки.

Капитан поднялся.

— То есть?

— То есть времени у него — кот наплакал.

Когда Раллик Ном подошёл к таверне «Феникс», дорогу ему заступила высокая крупная женщина, которая появилась из затенённой ниши в стене. Убийца приподнял бровь.

— Чего тебе надо, Миза?

— Забудь о том, чего мне надо. — Женщина приглашающе ухмыльнулась. — Ты это уж много лет как знаешь. Ну да всё равно я тебе кое-что расскажу, Ном. Так что расслабься.

Раллик скрестил на груди руки и замер. Миза обернулась и окинула взглядом переулок, а затем придвинулась поближе к убийце.