Джон Толкин - Властелин Колец: Братство Кольца

— Это Камень Дурина! — воскликнул Гимли. — Я не пройду мимо, не взглянув на чудо долины!

— Тогда побыстрее! — сказал Арагорн, оглядываясь на Ворота. — Солнце садится рано. До сумерек орки, вероятно, не выйдут, но к наступлению ночи мы должны быть далеко отсюда. Луна почти на ущербе, ночь будет темная.

— Пойдем со мной, Фродо! — воскликнул гном, сворачивая с дороги. — Не хочу, чтоб ты ушел, не взглянув на Келед-Зарам!

И он побежал вниз по длинному зеленому склону. Фродо не спеша направился за ним, привлеченный спокойствием синей воды, несмотря на боль в боку и усталость. Сэм последовал сзади.

У стоячего Камня Гимли остановился и посмотрел вверх. Камень был весь в трещинах, выветренный, еле заметные руны, покрывавшие его грани, невозможно было прочесть.

— Этот Камень поставлен в том месте, откуда Дурин впервые взглянул в воды Зеркального озера, — сказал гном. — Взглянем на них и мы, прежде чем уйдем!

Они склонились над темной водой. Вначале они не увидели ничего. Но постепенно в глубокой синеве озерной глади появилось отражение Гор, их пики вспыхнули перьями белого пламени; за ними в небесной глубине драгоценными камнями вспыхнули звезды, хотя над головами склонившихся сияло солнце. Отражения своих фигур в воде они так и не увидели.

— О Келед-Зарам, прекрасный и удивительный! — произнес Гимли. — Здесь лежит корона Дурина, и она будет храниться до его пробуждения. Прощай! — Он поклонился, повернулся и заторопился по зеленому склону назад к дороге.

— Что вы видели? — спросил Пиппин у Сэма, но тот, глубоко задумавшись, даже не расслышал вопроса.

Теперь дорога повернула на Юг и начала быстро спускаться, удаляясь от ущелья. Озеро уже осталось позади, когда путники увидели глубокий источник с чистой водой; из него, журча и пенясь, вытекал ручеек, устремляясь вниз по крутому каменистому руслу.

— Это ключ, с которого начинается Сильверлоуд, — предупредил Гимли. — Не пейте из него — вода холодна как лед.

— Вскоре он соберет воду других горных ручьев и речек и станет быстрой рекой, — сказал Арагорн. — Наша дорога тянется вдоль нее много миль. Я поведу вас тем путем, который выбрал Гэндальф, и надеюсь через леса пройти к тому месту, где Сильверлоуд впадает в Великую реку — вон там…

Они посмотрели, куда он указывал, и увидели бегущий в долине ручей; спускаясь в низины, он терялся в золотистой дымке.

— Там леса Лотлориэна! — обрадовался Леголас. — Для нашего народа нет прекраснее места. Больше нигде не растут такие деревья, как в нем. Осенью их листва становится золотой и не опадает до самой весны, пока не появится новая зелень и ветви не зазеленеют. Тогда под ногами в лесу все усеяно золотом, и кровля у него золотая, а стволы-колонны из серебра, потому что кора деревьев ровная и серая. Так до сих пор поется в наших песнях в Чернолесье. Сердце мое было бы радо, если бы я прошел хоть по краю этих лесов весной.

— Мое сердце обрадуется даже зимой, — сказал Арагорн. — Но до леса еще много миль. Поторопимся!

Некоторое время Фродо и Сэму удавалось держаться рядом с остальными, но Арагорн вел их широким шагом, и через некоторое время они начали отставать. С самого раннего утра во рту у них не было ни крошки. Рана Сэма горела, как в огне, голова кружилась. Несмотря на яркое солнце, ветер казался холодным после теплой тьмы Мории, и Сэма бил озноб. Фродо каждый шаг давался с трудом, он почти задыхался.

Наконец Леголас обернулся и, увидев их далеко позади, что-то сказал Арагорну. Все остановились, а Арагорн, подозвав Боромира, побежал с ним назад.

— Прости, Фродо! — воскликнул он с сожалением. — Столько всего навалилось сегодня. Так много случилось сегодня и нам так нужно торопиться, что я совсем забыл, что ты ранен. Да и Сэм тоже. Почему же вы не напомнили? Мы должны были помочь вам, хотя бы все орки Мории гнались за нами. Пойдемте! Тут недалеко есть место, где мы сможем отдохнуть. Я сделаю для вас что смогу… Идем, Боромир! Мы понесем их.

Вскоре они подошли еще к одному ручью, который сбегал с гор с запада и соединял свой журчащий поток с торопливой Сильверлоуд. И они вместе шумно неслись среди зеленоватых камней и, пенясь, устремлялись вниз, в лощину, где росли лиственницы, низкие и искривленные. Склоны лощины были крутыми и заросли черникой и листовиком. На дне лощины путники нашли небольшое ровное место, где ручеек шумно журчал по блестящим голышам. Здесь они отдохнули. Было уже три часа пополудни, солнце стало клониться к западу, а они ушли от Ворот всего на несколько миль.

Пока Гимли и два молодых хоббита разжигали костер и носили воду, Арагорн занялся Сэмом и Фродо. Рана Сэма была неглубокой, но выглядела плохо, и Арагорн, осматривая ее, нахмурился. Но вскоре с облегчением вздохнул.

— Тебе повезло, Сэм, — сказал он. — Многие платили гораздо дороже за первого убитого ими орка. Рана не отравлена, как часто случается с ранами от сабель орков. Сейчас я займусь ею, и она быстро заживет. Промой ее, когда Гимли нагреет воду.

Арагорн раскрыл сумку на поясе и достал оттуда несколько сухих листьев.

— Они высохли, и их действие уже не такое сильное, — сказал он, — но все же это тот самый ателас , что я собрал возле Пасмурной вершины. Разотри один листик в воде и хорошо промой ею рану, а я перевяжу ее. Теперь очередь Фродо.

— Я здоров, — возразил Фродо, вовсе не желая, чтобы прикасались к его одежде. — Все, в чем я нуждаюсь, — это еда и короткий отдых.

— Нет! — сказал Арагорн. — Нужно посмотреть, что с тобой сделали «молот и наковальня». До сих пор не могу понять, как ты остался жив.

Он осторожно снял с Фродо старую куртку и поношенную рубашку и изумленно вскрикнул, а потом рассмеялся. Серебряная кольчуга заблестела перед его глазами, как блики света на морской ряби. Арагорн осторожно снял и ее, драгоценные камни кольчуги заблестели, как звезды, а звук трущихся друг о друга колец напомнил тихий звон дождя, падающего в пруд.

— Взгляните, друзья! — позвал Арагорн. — Эта шкурка хоббита достойна любого эльфийского короля! Если бы стало известно, что хоббиты скрывают такие сокровища, все охотники Средиземья ринулись бы в Удел.

— И все стрелы всех охотников мира были бы бессильны, — сказал Гимли, с удивлением глядевший на кольчугу. — Это рубашка из митрила. Митрил! Никогда не видел ничего прекраснее! Об этой кольчуге говорил Гэндальф? Он недооценил ее.

— Я часто гадал, чем это вы занимаетесь с Бильбо в его маленькой комнате? — воскликнул Мерри. — Ну и старый хоббит! Я люблю его еще больше. Надеюсь, мы расскажем ему обо всем!

На правом боку и груди Фродо расплылся темный кровоподтек. Под кольчугой у него была рубашка из мягкой кожи, но в одном месте кольца кольчуги вдавились в тело. Левый бок его тоже был в синяках — он ударился им о стену. Пока остальные готовили еду, Арагорн промыл ушибы Фродо водой с настоем листьев ателаса . Аромат заполнил все вокруг, и даже те, кто просто наклонился над дымящимся настоем и вдохнул его пар, почувствовали себя свежее и сильнее. Вскоре Фродо почувствовал, как уходит боль, дышать ему стало легче, хотя еще много дней к боку больно было прикоснуться. Арагорн перевязал его мягкой тканью.