Джон Толкин - Властелин Колец: Братство Кольца

— Кольчуга удивительно легкая, — сказал он. — Как только сможешь, надень ее снова. Я так рад, что она у тебя есть. Не снимай ее, даже когда спишь, пока судьба не приведет нас в безопасное место. Хотя в нашем походе на это не слишком надейся.

Когда все поели, отряд приготовился идти дальше. Путники загасили костер и уничтожили все следы его. Затем, выбравшись из ложбины, снова вышли на дорогу. Они прошли совсем немного, как солнце уже спряталось за Горы на западе и большие тени поползли по склонам. У подножия Гор сгущались сумерки, из ущелий поднимался туман. Далеко на востоке бледный вечерний свет лег на смутно различимые равнины и леса. Сэм и Фродо, чувствовавшие себя бодрыми, уже могли идти быстрым шагом, и Арагорн вел отряд целых три часа лишь с одной короткой остановкой.

Стемнело. Опустилась ночь. На небе высыпало много звезд, но луны не было видно. Гимли и Фродо шли позади всех, молча и стараясь ступать тихо, прислушиваясь к звукам на дороге. Наконец Гимли нарушил молчание.

— Ни звука, только ветер, — сказал он. — Орков нет поблизости — это точно, или уши у меня деревянные. Можно надеяться, что они удовлетворились, выгнав нас из Мории. Может, это и было их целью, а до Кольца им и дела никакого нет. Хотя орки часто преследуют своих врагов целые лиги по равнинам, особенно когда хотят отомстить за смерть вожака.

Фродо не ответил. Он взглянул на Жало: лезвие было тусклым. Но все же ему что-то слышалось — или казалось, что слышится. Как только их окутала ночь и дорога за ними скрылась в сумраке, он снова услышал торопливое шлепанье ног. Фродо быстро оглянулся. Позади блеснули два слабо светящихся пятнышка, но тут же скользнули в сторону и исчезли.

— Что это? — спросил гном.

— Не знаю, — ответил Фродо, — мне показалось, что я слышу звук шагов и вижу чьи-то глаза. Мне это часто кажется с тех пор, как мы вошли в Морию.

Гимли остановился и припал к земле ухом.

— Я не слышу ничего, кроме ночных разговоров растений и камней, — сказал он. — Идем! Поскорее! Остальных уже не видно.

Холодный ночной ветер дул им навстречу. Впереди выросли большие серые тени, и послышался неумолчный шелест листьев — так под легким ветром шуршат тополя.

— Лотлориэн! — воскликнул Леголас. — Лотлориэн! Мы подошли к краю Золотого леса. Как жаль, что сейчас зима!

Под покровом ночи возвышались деревья, смыкая свои кроны над дорогой, а внизу, под нависшими ветвями, струился ручей. В тусклом звездном свете стволы деревьев казались серыми, а трепещущие листья — красновато-золотыми.

— Лотлориэн! — повторил вслед за эльфом Арагорн. — Как рад я услышать шум ветра в листве! Мы не более чем в пяти лигах от Ворот, но дальше идти не можем. Будем надеяться, что здесь добрые дела эльфов защитят нас от Зла, догоняющего нас.

— Если только эльфы еще живут в этом темном лесу, — сказал Гимли.

— Давно уже никто из нашего народа не возвращался сюда, в землю, где мы когда-то обитали, — заметил Леголас, — но мы слышали, что Лориэн не пустынен: какая-то тайная сила удерживает Зло на границах этой земли. Однако обитателей Лориэна редко можно увидеть, наверное, эльфы живут теперь глубоко в Лесу, подальше от северных границ.

— Они действительно живут глубоко в Лесу, — кивнул Арагорн и вздохнул, будто вспомнив о чем-то. — Мы должны сами позаботиться о себе этой ночью. Пройдем немного вперед, пока деревья не окружат нас, а потом свернем с дороги и поищем место для ночлега.

Он пошел вперед, но Боромир в нерешительности остался на месте.

— А разве нет другого пути? — спросил он.

— А какой тебе еще лучший путь нужен? — удивился Арагорн.

— Ровный, хотя бы он и вел через частокол мечей, — ответил Боромир. — Странными путями вели наш отряд, и неудачи преследовали нас. Я не хотел проходить во тьме Мории, и вот — нас постигла утрата. А теперь ты говоришь, что нужно войти в Золотой лес. Но мы в Гондоре слышали об этой опасной земле, говорят, оттуда мало кто выходит невредимым.

— « Невредимым »? Скажи лучше « неизменным » — так будет верно, — возразил Арагорн. — Однако мудрость угасает в Гондоре, Боромир, если у вас так говорят о Лотлориэне. Верь чему хочешь, но у нас нет иного пути — ты можешь либо вернуться в Морию, либо попытаться пересечь Горы без дороги, а можешь еще в одиночку переплыть Великую реку.

— Тогда веди! — сказал Боромир. — Но все же это опасно.

— Да, опасно, — согласился Арагорн. — Этот Лес прекрасен и опасен, но лишь для тех, кто несет с собой зло. Идите за мной!

Они прошли в глубь Леса около мили, и им встретилась еще одна речка, бегущая с лесных склонов, уходящих на Запад, к Горам. Справа путники услышали шум водопада. Его темный поток пересекал дорогу и соединялся с водами Сильверлоуд в глубоких водоворотах среди древесных корней.

— Это Нимродэль! — воскликнул Леголас. — Об этой реке лесные эльфы сложили когда-то немало песен, мы на Севере до сих пор поем их, вспоминая радугу ее водопадов и золотые цветы, плывущие в пене. Но теперь темно, и мост через Нимродэль разрушен. Я омою ноги: говорят, что вода Нимродэли снимает усталость.

Он спустился с крутого берега и вошел в воду.

— Идите за мной! — воскликнул он. — Вода не глубока. Перейдем вброд! На том берегу мы сможем отдохнуть, а шум падающей воды поможет уснуть и развеет нашу печаль.

Они друг за другом спустились с берега и последовали за Леголасом. Фродо остановился, войдя в реку, и она текла, омывая его уставшие ноги. Вода была холодной, но чистой, и, когда она дошла ему до колен, Фродо почувствовал, что вся дорожная грязь и вся усталость смыты.

Перейдя на другой берег, путники устроили привал, отдохнули и немного поели. А потом Леголас рассказывал им сказания о Лотлориэне, которые эльфы Чернолесья хранят в своих сердцах, — сказания о солнечном и звездном свете на лугах у Великой реки, еще до того, как мир стал серым.

Наконец наступила тишина, и они услышали музыку водопада, звенящего во тьме. Фродо даже почудилось, что он слышит голос, поющий песню, и он вплетается в мелодичный шум водопада.

— Вы слышите голос Нимродэли? — спросил Леголас. — Я спою вам о девушке Нимродэль, которая носила то же имя, что и река, возле которой она когда-то жила. На нашем, лесном языке эта песня звучит прекрасно, но в Ривенделле ее сейчас поют на языке вестрон. — И тихим голосом, едва слышным среди шелеста листвы, он начал: