Ангел Петя

В тоне наставника слышалась такая убежденность, что Петя засомневался, стоит ли объяснять, ведь всё равно не поймет, но, тем не менее, ответил:

– Понимаете, в настоящий момент мне нужна лишь одна женщина, моя невеста, и ее здесь нет. Возможно, со временем я примирюсь с потерей товарищей, тем более, что здесь, наверное, смогу выбрать новых из числа Лейбницев и Архимедов, но ее не заменит мне никто и никогда.

– Петр Андреевич, про никто и, уж тем более, про никогда , вы заблуждаетесь, поверьте. А главное, вам вовсе необязательно расставаться с вашей возлюбленной – пока она помнит вас, вы будете вместе. Во всяком случае, у вас будет возможность смотреть на всё ее глазами.

Петю не слишком заинтересовало такое очевидное иносказание, но по мере разъяснения, которое продлилось чуть менее часа, интерес начал появляться и к концу сделался очень сильным. Оказалось, что с помощью крыльев можно чувствовать всё то, что ощущают те, кто тебя помнит. Каждая из нитей, как уже знал Петя, привязана к кому-то в мире живых, думающих о тебе. Специальным образом сосредоточившись на отдельной нити, можно в совершенно буквальном смысле увидеть мир глазами того, кто связан с этой нитью. Оказывается, простодушная людская вера в то, что недавно умершие наблюдают за близкими, недалека от истины. Кстати, живого, связанного с нитью, в мире ангелов уже давно повелось обозначать словом эмпат . Термин не слишком удачный – в мире людей так называют тех, кто способен сопереживать чьим-либо чувствам, в то время, как здесь эмпаты не только не сопереживают своим ангелам, но и не догадываются об их существовании. Да и сами ангелы о переживаниях своих эмпатов могут лишь предполагать, ощущая лишь то, что дают людям их органы чувств. Впрочем, базовыми чувствами дело не ограничивается. Вы, например, будете ощущать голод, если его испытывает ваш человек. Одним словом, термин эмпат прижился и используется ангелами. Вам и самому, Петр Андреевич, наверняка известны примеры неудачной, но привычной терминологии. Если помните, название атом восходит к греческому атомос – неделимый, а вы уверены, что атом состоит из протонов, нейтронов и электронов. Или возьмем слово эфир – «в нашем эфире вы сегодня встретитесь с гостем студии» – когда-то эфиром физики назвали среду, в которой распространяются радиоволны. Со временем выяснилось, что никакого эфира нет, а слово осталось. Кстати, здесь у нас свой эфир – то, что окружает все подворья. Он видится как мерцающий серый сумрак и выглядит довольно красиво.

На Петю перечисление этих фактов не произвело никакого впечатления – он уже думал совсем о другом. Воодушевленный перспективой общения со своими эмпатами, пускай даже одностороннего, молодой человек нетерпеливо вскинул голову и увидел крылья – нитей было одна тысяча сто сорок семь; в прошлый раз, помнится, их было чуть меньше, девятьсот семьдесят восемь. Получается, за прошедший день, в мире живых популярность молодого человека несколько возросла, что довольно странно.

– Не трудитесь задирать подбородок, Петр Андреевич, – услышал он голос Булгарина, – свои крылья вы и без того можете видеть, да и смотрите вы на них отнюдь не глазами, а другим зрением. Можете опустить голову и закрыть глаза – сами убедитесь.

Петя так и сделал – перестал задирать голову и прикрыл глаза. Поначалу, как и положено, кроме темноты за веками видно ничего не было. Тогда молодой человек, не шевеля головой и не открывая глаз, мысленно перевел взгляд наверх, туда, где положено быть крыльям. Те оказались на месте – цветные нити колебались в черноте и казались куда более яркими, чем если бы смотреть на них глазами.

– Крылья вижу, – доложил Петя, – что теперь?

– Выберите одну из нитей.

– Какую? Тут их много!

– Любую, Петр Андреевич, выбирайте любую.

В голосе наставника, человека, точнее, ангела, до сей поры не просто спокойного, а по-ангельски кроткого, Пете послышалось раздражение. От неожиданности он открыл глаза, чтобы глянуть на лицо Булгарина – не ошибся ли?

– Глаза лучше держать закрытыми, пока не обучитесь различать, что видите вы, а что – эмпат, – голос, действительно был раздраженным.

Петя снова прикрыл глаза и выбрал наугад нить, самую крайнюю слева:

– Выбрал. Что дальше?

– Прислушайтесь к ее движению. Посмотрите, она неспешно колеблется, как морская трава, и вы постарайтесь мысленно колыхаться с ней, предсказывая ее следующее движение.

Петя сделал всё как надо, казалось, что ему удается еле заметными движениями тела следовать за ленивыми колыханиями нити.

– Что вы раскачиваетесь, как еврей на молитве? – ангельского в голосе наставника оставалось всё меньше и меньше, – мысленно следуйте за нитью, мысленно, Петр Андреевич!

Наконец, Петя понял, что от него требуется. Он довольно быстро почувствовал, что медленные, неупорядоченные колебания нити происходят не сами по себе, а обусловлены почти не ощутимыми импульсами, идущими из основания нити, из того места, где она прикрепляется к верхней части его спины. Нет, не прикрепляется к спине, а растет из нее! Как только до Пети это дошло, он ощутил, как практически незаметное сокращение его тела (или не совсем тела – трудно сказать), передалось нити в виде импульса, и стало понятно, куда она двинется через мгновение. Молодой человек почувствовал нить как огромное удилище, которым взмахнул искусный рыболов, чтобы уронить блесну прямо перед носом дремлющей рыбы, и тут же ощутил себя сидящим на стуле в непроветренной комнате со скучными блеклыми обоями, а напротив него за столом сидел молодой милиционер с капитанскими погонами. Произошло что-то вроде раздвоения восприятия и сознания. С одной стороны, Петя знал, что сидит в кресле-качалке, и чувствовал свежий запах недавно постриженной травы, и в то же время он, дыша затхлым конторским воздухом, сидел на неудобном стуле перед обшарпанным казенным столом. Петя чувствовал, что он, сидящий перед следователем (почему-то он сразу решил, что капитан – это следователь), держит в руках какой-то лист бумаги. Петя попытался перевести взгляд на свои руки, но безуспешно – его эмпат по-прежнему смотрел следователю в лицо. Вскоре стало понятно, что, хотя глазами двигать не получается, можно сосредоточить свое внимание на любой точке пространства, охватываемой взглядом – Петя успел внимательно прочитать текст почетной грамоты за успехи в стендовой стрельбе, висящей на стене, а потом сосредоточился на окне, что было слева от сидящего. Окно было освещено ярким солнцем, но видно не отчетливо, поскольку находилось в периферической области зрения эмпата. Потом Петя услышал свой голос. Свой, в смысле голос того, кто сидел перед милиционером: