Сергей Шуба - Поиски мира

– Не за что, дева, не за что. Некоторые из нас пытаются вывести гомункулоса, некоторым удаются големы, – дева содрогнулась. – А мне выпала удача соединить редкие металлы и в процессе трансмутации создать голос недр . Вы должны идти сейчас. И немедля покиньте таверну, где остановились, выезжайте сегодня до заката. Мой слуга найдёт вас сам, иначе ему не стоит доверять это задание. А пальцы оставьте здесь. Они возвещают что-то важное, очень важное…

– Магистр, а разве вам не ведомо, что произойдет? – решился Хлисти.

– Будущее не ведомо никому. Но знамения происходят постоянно. Ты принесла мне доказательство того, что я считал слухами. И я не знаю, человек ли повинен в этом, или в мире пробудилось что-то иное… Но ладно, вам пора. Ещё раз напоминаю – берегитесь братьев Лёкхед. Да хранит вас Единообразный на вашем пути.

– И вас, магистр.

– Прощайте.

Тахиос и Кискейлт ехали вместе уже третий день, и юноша ловил себя на мысли, что он не видит врага в простодушном горце. Гораздо большую неприязнь сирота испытывал к подданным империи. Амалер* же знал массу развесёлых песенок, умел устроить ночлег в непроходимой глуши и научил Тахиоса варить целебный отвар из целебных трав и коры осины. Утёсы постепенно сошли на нет, и они ехали среди высоких холмов, прорезаемых руслами речушек, сбегающих со скал и стремящихся на запад, к полноводной Айвисте. Ярко сияющее солнце висело высоко-высоко в кобальтовом небе и смотрело, как два путника движутся охотничьими тропами, избегая отрядов в черно-белых плащах.

– Ты не думай, что у нас так пустынно, иначе бенорты уже давно захватили бы здесь всё и грабили Индэльгейм. Просто я веду тебя в обход замков, а те следопыты, что видят наши следы, не поднимают тревоги потому что я оставляю правильные знаки, – пояснил оруженосец.

Сирота видел зарубки на деревьях и тщательно запоминал их расположение, не расспрашивая Кискейлта, чтобы не вызвать подозрений. В кошеле у него было серебро – Ульрика одарила на прощание, и он рассчитывал напоить горца в Ангмассалике. Тахиос думал о Руо, который обязательно выздоровеет до весны, и соберет проверенных людей, с которыми можно отправиться на любое дело, думал о Ульрике и графе Мельдфандском, и как они воспримут освобождённого Отера, но больше всего он думал о Дахате.

В том, что она была врагом, юноша не сомневался. Но она была больше, чем враг. Её хотелось разгадать. И ещё Тахиос понял, что если они встретятся ещё раз, то он не готов сдать её кому-либо. Ни Руо, ни даже Отеру до того, пока сам с ней не разберётся. «А будешь врать, пажик, я отрежу тебе уши»…

Вот так.

– Ты много путешествовал, – польстил Кискейлту юноша, когда они остановились на ночлег в пустующей хижине пастуха. Земляной пол был покрыт изморозью и наледями, на деревянных полатях не было даже пука соломы, каменный очаг, скреплённый глиной, поначалу чадил, но потом тяга наладилась и стало тепло.

Они разложили свою нехитрую снедь на широком чурбаке, развесили на распорки сушиться свои тяжелые плащи, от которых немедленно пошел пар, и принялись неспешно разговаривать.

– Да, с четырнадцати зим, пройдя испытания, я присоединился к дружине клана… – припомнил горец. – Славные были времена. Мы плавали до самого Гольмгарда, как его называют северяне, не говоря уже о Ниппиларе, Гаурдане и землях Индэльгейма. Везде мы брали добычу. Многие знатные знали наш флаг и звуки нашего рога… Я участвовал в пятидесяти схватках на море, именно там добыл себе первые сапоги, – Кискейлт невесело рассмеялся. – А потом корабли гаурданского герцога зажали нас в узком заливе и мы сцепились с ними, а когда поняли, что не сдюжим, подожгли корабль и ушли сушей. Из ста одиннадцати человек уцелели лишь трое.

Зато мы не стали рабами и за пять зим повидали много-много земель…

– Вам помогли… какие-нибудь чары? – осторожно спросил Тахиос, которого в свете последних событий интересовала магия и люди, связанные с ней.

– Чары? Какие уж тут чары – герцогская спесь помогла нам. Он думал, что мы будем пробиваться на родину и послал весть в Айден, чтобы солдаты перекрыли границу, но Грейвин Лам'карин решил прорываться в сторону Нерда. Мы бежали пять суток, под конец у многих уже были лошади, но нас всё же настигли рыцари герцога… – солдат хлебнул отвара из кружки и неожиданно свернул в сторону: – А про чары… я вот о чём жалею – что мы в конце-концов пошли на северо-запад, а не на юг, и я так и не увидел Гиту Лазурную. Чародейка из моря сгинула прошлой весной и никакое колдовство ей не помогло – её галера солнечным днём вышла из Овеллига держа курс прямо на запад, а через час разразилась страшная буря. После в порт никто не заходил и лишь месяц спустя у Ванзы рыбак видел призрак женщины бредущей по водной глади. Теперь Веонаром правит её сын – Малтерн, а он хоть и плоть от плоти её, не имеет и десятой доли мощи Гиты Лазурной. Лазурная Госпожа… Много сказок рассказывали о тебе, много чудес ты творила, пожалуй, единственная, кто мог показать настоящее колдовство, а я так и не зашел в Веонар…

Тахиос, не зная, что ответить на такое откровение, просто подбросил дров в очаг.

– А ты вот, – после непродолжительного молчания сказал Кискейлт, – ты шёл через земли бенортов. Я знаю – Анриак враждует с ними, как и мы.

– Ты хочешь спросить, какие они? – угадал юноша, внутренне поёживаясь.

– Да. Почему они позволили тебе проехать. У них сейчас война.

Настало черед Тахиоса задуматься.

– Бенорты… – он всё силился подобрать слова, но кроме одного, ничто не приходило ему в голову. – Они бесхитростные. И у них есть благородство – нападать несколько на одного никогда не станут. К тому же – они до сих пор торгуют с нами. Я представлялся приказчиком, чтобы никто не соблазнился богатым выкупом и почти без приключений достиг границ Марки.

– Ты честен со мной, – признал горец, сообразуясь с какими-то своими понятиями. – И это хорошо. Я хотел бы побывать в вашей стране, когда закончится срок моей службы.

– Ты дал слово?

– Сир Домард спас меня. Я его оруженосец, хотя он и снял с меня клятву верности.

Тахиос посмотрел на горца и решил не спрашивать, как это было.

– Я первый на страже, – словно в благодарность за отсутствие вопросов сказал Кискейлт. – Ложись, разбужу после полуночи.

Человек Раммаса действительно нагнал Алвириан и купца в дороге, он ехал на низенькой лошадке и сутулился, что ещё больше привлекало к нему внимание. Шпионка приказала ему сесть на её жеребца и указывать путь, а сама, пропустив купца на полкорпуса вперед, покорно затрусила за ним, разыгрывая из себя верную молчаливую жену. Хлисти ввел послушника в курс дела.