Сергей Шуба - Поиски мира

– Ну? – спросила его Алвириан. Послушник покачал головой.

– Я не заметил ничего необычного. Никто не расспрашивал о нас и никаких наёмников из тех, что водят компанию с такими, как Рингер.

– Хорошо. Но ты всё равно будешь спать на конюшне. И будь готов ко всему. Тебя, оказывается, многие знают в лицо.

– Может и так, но это в Илоне, – потупился Малтефон. – Всё же я нечасто ездил с поручениями и в Ангмассалике последний раз был два года назад. Я не думаю, что меня… нас с вами ищут специально.

– Будем надеяться, – сухо обронила шпионка. – Давайте поедим. Хлисти, твоя стража первая и будь добр – подкрась свою бороду – смоль уже прорезается сквозь хну.

– Госпожа, – решился послушник.

– Что такое?

– Простите меня, но… да, я видел странные сны. И времена нынче странные. Магистр учил меня подмечать в людях многое и видеть их внутренние устремления. Я же… вы не замечали… просто после этого случая с Рингером… у вас есть кости, я знаю.

– И? – подняла бровь Алвириан, упрекнув себя за то, что была недостаточно внимательна к своему поведению. «Он действительно может заглянуть глубоко. Или ему об этом сказал Раммас. С другой стороны – таиться даже от своих…»

– Я не могу применять свои способности в Ангмассалике – там много служителей Единообразного. Но, мы рискуем своими жизнями, и если можно получить совет…

«А ведь он ни разу не чувствовал острие меча на своей шкуре, до того дня, – внезапно поняла дева. – Ни разу не был настолько беззащитен. Он не струсил, но теперь ему нужно больше уверенности».

– Я брошу кости в Ангмассалике, – мягко сказала Алвириан. – Обещаю тебе, перед тем, как начать, я спрошу их.

Сегодня она хотела позволить себе вспомнить всё, что было между ней и ведьмой в пещере, не загораживаясь и не прогоняя прошлое.

Её схватили возле Парквела и отвезли в город. Алвириан ехала с мешком на голове и не могла видеть улиц, но представляла их себе – высокие шестиэтажные дома из обожженного кирпича и блоков песчаника, с толстыми тисовыми балками, торчащими из стен, мощеные базальтовыми плитами улицы, крытые рынки с торговцами со всех концов света, казармы на Калмовом холме, храмы Единообразного, переделанные в языческие капища… Ещё сто лет назад Парквел был владением империи и до сих пор Анриак раз в десятилетие пытался отвоевать его.

Когда с неё сняли мешок, дева осмотрелась и поняла, что, скорее всего, она находится во дворце наваба , потому что на тюрьму это не походило никак.

Перед Алвириан стоял гепард, обнюхивая её колени, а на просторной террасе юноша в белых одеждах, с платком на голове, невозмутимо жонглировал тремя ножами. Потом он метнул их один за другим и клинки с грохотом вонзились в толстую доску, висящую слева от шпионки. Она почувствовала как дрожат лезвия, как злые осы.

– Ты доставила неприятности моему отцу, – с сильным акцентом сказал юноша, проходя в комнату. – Мы ждали тебя.

– И вот я здесь, сильный сын славного отца, – ровно ответила Алвириан. – Ножи твои остры…

– О, нет, – рассмеялся сын наваба, – нет, наш род не враждует с женщинами, разве только они сами возымеют желание напасть. Но законы для всех равны, а ты преступила закон. Отец доверил это дело мне и я долго думал, как тебя наказать, не сомневаясь, что ты поедешь обратно через наши края. И вот что я решил…

– Скажи, я красива? – неожиданно перебила его дева.

Юноша двумя пальцами левой руки обвел свои губы, присматриваясь к шпионке.

– Ты тонка, как исчезающий сумеречный свет… похожа на гибкую виноградную лозу, что растет на склонах близ Йоргоя…

– Так вот, – дерзко сказала Алвириан, раздувая ноздри. – Знаешь, как я лишилась девства? Был один очень похожий на тебя красавчик, к тому ж солдат. И сманил он меня на берег реки, выбрал уютное местечко, подпоил, разложил поудобнее и давай наяривать. А я лежу, лежу под ним, а ничего не чувствую. Ну вот ничегошеньки, то ли хмель, то ли перехотелось мне. И говорю значит этому солдату: ты давай что ли двигайся побыстрее, а? Кончим это дело да разойдемся. Так этот дурачок разозлился, руку мне хотел сломать… Я к чему – ты таков же в постели как и всё это мужичьё?

– Тебе не разозлить меня, – ровным голосом сказал юноша. – Я знаю, чего ты добиваешься и этого не будет. Я не убью тебя, нет. У меня есть наказание пострашнее.

Дева искренне расхохоталась, склонив голову на левое плечо.

– И что же это? Мыть полы в вашем гадюшнике? – это и вправду унизительно.

– Пять сотен лет мы враждуем с вами. Мы повергали в прах ваши города, захватывали ваши провинции, империя платила дань Магерлану. Наверное, Возариус отдал бы обе руки, появись у него возможность стереть нашу державу с лица земли. Но ведь есть племена, с которыми вы враждуете ещё дольше, чем с нами… Мы тоже граничим с Пущей, и тоже ничего не можем поделать с её обитателями. Воевать с легионами легче, чем выискивать в дебрях леса быстрые и неуловимые отряды. Эти арагнашцы наверняка в родстве с демонами – я знаю, что они не приняли веру в Единообразного и поклоняются тем идолам, которым тысячи лет назад возносили молитвы и франны и ниппилары…

С возрастающей тревогой Алвириан слушала наследника Приграничной области. Относительно дикарей она никаких иллюзий не питала. Эти убивали чужаков всегда.

– Мы провели три карательных похода, но только зря потеряли воинов, а на месте сожженных деревьев вновь зеленеет подлесок. Но один подарок отцу наши охотники всё же сделали.

Юноша помолчал, наблюдая за реакцией девы.

– Это арагнашская ведьма. Самая настоящая. Старая карга ворожит, лечит, искусна в составлении ядов и порче. Мы намеренно держим её в подвале – чтобы не обернулась птицей и не улетела. Ты придёшься ей по вкусу.

Алвириан непроизвольно вздрогнула.

– Да, она снова сделает тебя маленькой девочкой, боящейся темноты. А потом мы с тобой снова поговорим, – покивал головой сын наваба, обещая шпионке скорую встречу. – Ты же сильная, ты же не откусишь себе язык…

– Что со мной сделают?

– Она вытянет на свет твою истинную сущность, а так как по природе своей женщины слабы и беззащитны, то ты тоже станешь такой. Истинной женщиной, усладой для глаз и для рук. А потом, когда ты научишься бояться, она выпьет твою молодость, украдет красоту и заберет твою душу. Уберите её!

Алвириан вытолкали в коридор, не дав сказать и слова, вновь набросили мешок на голову и повели по бесконечным гулким переходам навстречу безумию. Она хотела сказать… и почти задохнулась. «Свет рассудит нас. Во имя Анриака я проникла в этот дворец и отняла жизнь у пятерых военачальников, принеся им отравленное вино. Что такое моя душа, когда они водили в бой тысячи солдат?… Серый всё поймёт».