Сергей Шуба - Поиски мира

– Жрите! – сказала она, зная, что её услышат. – Это вам.

И бросила ведьму в костёр.

Потом села подле и, обхватив трясущимися руками колени, закрыла глаза.

Алвириан лежала на кровати, впервые за эти месяцы спокойно воспринимая то, что было. «Я могу об этом думать… Магистр, да продлит Единообразный дни твоей жизни – я действительно излечилась!»

Они ехали весь день, с трудом пробираясь по узким тропинкам. Деревья мерцали снежным покровом вокруг них и сирота иногда думал, что это путешествие похоже на бесконечный путь двух призраков позабытых богами и людьми. Он не удивился бы, выведи его назавтра горец к ледяному городу, в котором живут только ходячие мертвецы, и лишь энергичное упорство Кискейлта и его широкая улыбка заставляли сомневаться в таком результате похода. И всё же Тахиос опасался.

– Послушай. Тебе не кажется что вокруг слишком тихо?

Кискейлт обернулся к юноше и прищурился из-под капюшона, пока его конь неторопливо пробирался сквозь сугробы, утопая по брюхо.

– Ты думаешь, впору волкам появиться, пока мы здесь увязли? Ничего, сейчас взберемся на вон ту вершину и осмотримся.

Тахиос посмотрел, куда он показал и чуть слышно вздохнул про себя. Это было близко.

Ветер сдул снежную шапку с каменной головы холма, обнажив сухую траву и выбитые копытами диких коз ямки, в которые они укладывались отдыхать.

Кискейлт спрыгнул с седла и прошел к отвесному выступу, высматривая, что творится на дороге позади них.

– Не туда смотришь, – севшим голосом позвал его Тахиос.

Горец подошел к юноше и встал за его плечом.

– Вон там.

– Лопни мои глаза… – ошарашено пробормотал Кискейлт. – Ты видишь то же что и я, друг?

– Кажется, да, – таким же напряженным голосом ответил Тахиос.

А видели они скользящее тело снежного змея, длинной наверное в тридцать шагов. Чудовище уползало на запад.

– Он пересекает наш путь, – прошептал горец. – Если бы я не поверил тебе и мы не поднялись сюда, он мог нас учуять… Но ведь Ангмассалик в двух днях пути отсюда! Как такое могло пробраться незамеченным?

– А ты не верил в Зеркало Мира, – упрекнул его сирота.

– Хёрир забери мою душу, теперь я поверю даже в священного ежа гейцмундских королей! – пробормотал Кискейлт. – Подождём здесь немного, я обдумаю, безопасен ли ночлег там, где я хотел остановиться.

Тахиос проснулся на рассвете. Костер догорал, мерцая угольями, и тепла от него практически не было. Сирота выбрался наружу и с удивлением воззрился на следы рыси, которая прошла совсем близко от места их ночлега, не потревожив лошадей. Или? Он обернулся, но оба коня стояли, как ни в чём не бывало под пихтой, потряхивая заиндевевшими гривами.

Кискейлт, почувствовав, что его спутник уже встал, завозился на лапнике и тоже покинул укрытие.

– Это последняя ночь в лесу – сегодня прибудем в Ангмассалик. Уж там-то ты сможешь залезть в бадью с горячей водой, смуглолицый.

– Я надеюсь, в городе ты позволишь мне угостить тебя? – спросил Тахиос, потягиваясь.

– Я солдат, мне надо быть в замке, – покачал головой Кискейлт. – Мы везем странные вести, боюсь, мне не позволят отлучиться из Мриэрмеля.

– Это тоже странно – вот глянь на следы. Похоже, зря мы не стали дежурить, понадеявшись на лошадей и на то, что змей уполз…

Горец пристально рассмотрел следы, присев возле них.

– Да, ты прав, это тоже странно. Она ушла туда, – показал рукой в сторону города. – Не тронула коней, и они не заржали. Мой приучен поднимать тревогу, если рядом чужие.

– Что будем делать?

Оруженосец сира Домарда некоторое время думал, потом встал и, оглядываясь по сторонам, подошел к лошадям.

– Я проверил, никто не касался их, – подал голос Тахиос.

– Ладно. Тогда мы продолжим путь, только будь начеку.

– Хорошо.

Дева и послушник выехали рано утром, сугробы серели в темноте неясными волнами, ветра не было.

– Ты найдёшь дорогу?

– Моя госпожа, мы сделаем крюк, чтобы не видно было, что свернули прямо с основной дороги, и пока туда доберемся – станет светло.

– Разумно, – пробормотала Алвириан и оглянулась через плечо.

«Ну, купец, не подведи меня. Не вздумай опять сбежать без оглядки в какой-нибудь Гаурдан».

Они промчались мимо невысокой каменной осыпи, и Малтефон показал, что надо поворачивать.

– Среди этих холмов кончается, вернее, начинается Кряж! – крикнул он. – Сейчас мы заберемся повыше и оттуда увидим стены Ангмассалика и даже башни Мриермэля.

Петляющая тропа вскоре ушла в сторону, и дева с послушником поехали по снежной целине, иногда лошади проваливались по брюхо, преодолевая заносы.

– Скажите мне, госпожа, если мы откроем дверь – вы сумеете справиться сами? Магистр приказал мне проверить, что там, на той стороне… но сумеете ли вы запомнить заклинание…

– Я понимаю твои опасения, Малтефон, но тебе придётся делать то, что сказал Раммас и вернуться к нему, потому что в Ангмассалике наверняка тебя уже ждут. Ты назовешь мне гостиницу, где мы должны были остановиться и я поеду одна, Хлисти будет ждать меня там, да помогут ему в этом Трое Святых. Прости, но то что скажут мне кости ты не узнаешь.

Малтефон посмотрел на неё, потом на лице его появилось выражение замкнутости, и он толкнул свою лошадь каблуком.

Они выехали на небольшой пятачок, свободный от зарослей бересклета, перед ними зияла узкая расщелина, по бокам беспорядочно громоздились огромные камни в три-четыре человеческих роста.

– Это Венец, – прошептал послушник. – Его так называют, потому что издалека это полукружие камней напоминает корону.

– Нам что, придётся спешиться и лезть в эту расщелину?

– Нет, госпожа. Мы спустимся вот здесь, по направлению к городу, и там будет пещера внизу. Иногда пастухи ночуют в ней, если застала гроза. Вот там придётся попотеть.

– Что ж, веди.

Высоко в небе над ними парил канюк, изредка оглашая небо своим пронзительным кличем. В восьми милях к северу на равнине возвышались мощные стены и башни Ангмассалика.

В пещере было сухо и бесснежно – удобный выступ препятствовал проникновению снега даже при неблагоприятном ветре. В одном из закутков лежал нарубленный еловый лапник для подстилки и куча хвороста.

Малтефон вытащил из седельной сумки припасённый факел и зажег его. Они дошли до самого конца пещеры и послушник, посветив, стал отскребать ножом грязь со стены.

– Нам придётся разжечь костёр.

– Здесь? Посмотри – тут же просачивается вода, все разводят огонь у выхода. Мы задохнёмся от дыма.

– Так надо. Пойдемте, госпожа, поможете мне.

Они перетащили весь хворост к стене, и послушник сноровисто высек искры кресалом. Пламя вытянулось вдоль камня и принялось жадно лизать его. Очищенные от грязи письмена тускло засияли. Стоящая слишком близко Алвириан отступила на шаг.