Сергей Шуба - Поиски мира

Когда юношу озарила хмельная мысль постучаться в замковые ворота и изъявить желание записаться в войска Марки, представившись знатным имперцем, его потеребили за рукав. Обернувшись, сирота увидел подростка, который заговорщицки ему подмигнул.

– А, это ты. Ну что, всё узнал?

– Да, господин, – зашептал мальчишка, приникнув к уху Тахиоса. – Та госпожа остановилась в «Речной короне», я сам видел.

– «Речная корона»? – что ещё за название такое?

– Это старая легенда, господин. Жила в реке фея, и приглянулся ей один парень, который был до того беден, что топиться пришел. Полюбила она его и дала свой венец, который власть над всеми речными существами имел, и стал тот парень богаче самого короля, потому что и жемчуг у него начал водиться и золотишко утопленников, и все баржи, суда, и лодочки рыбаков дань ему платили, если хотели хорошего улова и доброго плавания по реке. Только вот…

– Ой, ладно, понял. Пойдём, покажешь мне, где это, а заодно я спрошу тебя ещё кое-что.

– Да, господин, конечно. Вы не забыли про монету?

– Не забыл.

Алвириан сидела на втором этаже и обдумывала новости, которые принёс ей Хлисти. Вместо подводы он купил сани, но это ничего, может, так даже удобнее. Бочки с вином были, и это хорошо – купец уже вернул часть потраченных денег, откупорив пару из них и наливая чашу за медяк (хозяин, разумеется, был в доле, хотя ворчал, не понимая, почему ему не желают продать товар, раз всё так дёшево). Граф Бенегер из Левиона тоже гостил в замке – эврандское влияние всё ещё было сильно в Груланде. Ночью же Хлисти обещал повидаться Нигелем – тюремщиком, что служил в замке уже несколько десятилетий, и за большую мзду мог устроить свидание с узниками, вверенными его попечению. Связной купца, предоставивший ему эти ценные сведения, уже ушел, щедро вознаграждённый, Хлисти надрывал глотку, поминутно чокаясь с оборванцами и честными людьми, а Алвириан смотрела на кости, лежащие перед ней на столе и думала.

«Обман, север, мужчина», – вот что они ответили на вопрос девы, удастся ли задуманное ей. Возможно ли, что Чернокнижник успеет прибыть в город и…

Время было против неё.

Алвириан устало откинулась на спинку стула, потом решительно убрала кости в кошель и пошла вниз поужинать. Так или иначе: прикрываясь именем графа, или с помощью тюремщика, она должна вызволить Отера и доставить его в Анриак.

Мальчишка привел Тахиоса к «Речной короне», по пути разболтав ему все городские новости, которые казались ему важными. Юноша бросил ему ещё одну монету, а сам обошел квартал, запоминая дорогу к трактиру. Потом обернулся и нашел взглядом стены Мриермэля – при бледном свете звёзд замок казался больше. К нему определённо стоило прогуляться – запомнить, как выглядит всё вокруг ночью и при свете дня.

Первое, что бросилось Тахиосу в глаза – ров и речка, питающая его. Фундамент западного крыла замка уходил в воду отвесными плитами. Сирота прикинул, как весной поднимается вода до рваной белой черты на камне и что Отер наверняка играючи переплывёт раздувшуюся от дождей весеннюю речонку, а ещё лучше – последует вниз по течению, к самой решетке, там его может ожидать подмога… Встряхнув головой юноша криво усмехнулся. Об этом может подумать и Руо – он наверняка имеет опыт в таких делах, сам же Тахиос должен выяснить, действительно ли Отер сидит здесь и что с ним намерены делать – может, все ограничится выкупом и подписанным договором, который впоследствии никто не станет соблюдать.

Патрули ходили регулярно, и сирота не стал задерживаться у рва.

Возвращаясь в трактир, он не заметил женскую фигуру, остановившуюся в проулке, чтобы пропустить его.

Над Ангмассаликом поднялось белесое солнце. Горожане спускались к закованной льдом реке и прорубали затянувшиеся льдом проруби, чтобы достать воды, отряды солдат, возглавляемые рыцарями, отправлялись в разные уголки марки, бойко кричали разносчики горячих пирожков и продавцы угля.

Тахиос проснулся, вспомнил о Кискейлте, о том, что толковал вчера мальчишка и решил немного пройтись. Вряд ли солдата отпустят из замка рано утром, если, конечно, не заставят скакать с ответом обратно.

Сирота оделся, вышел из трактира и добрался до горбатого мостика через речку, который он приметил ещё вчера. С него было отлично видно центральную часть города в обе стороны, лучший обзор представляла только центральная башня Мриермэля. Юноша постоял, всматриваясь в дома и проходящих мимо людей, потом медленно побрёл к площади, отгоняя от себя мысли об Алвириан и сделал большой круг, обойдя замок с северной стороны. Он помнил, возле каких ворот повстречал мальчишку и решил вновь отправиться туда, чтобы расспросить его кое о чём.

Алвириан, успевшая вчера вечером проследить за Тахиосом и удостовериться, что тот действительно остановился в «Золотом Лосе», а так же переговорить с Нигелем, спала дольше, чем сирота.

Проснувшись, дева попрощалась с Хлисти, которому явно не терпелось уехать, но который обещал выполнить все её указания, и осталась одна. Она подумала о костях, потом прогнала эту мысль и стала проверять своё вооружение. Нигель предложил провернуть дело этой ночью – всё складывалось удачно для него, и он не хотел тянуть, если дева готова.

– Только одно условие, моя хорошая, – сказал похожий на борова тюремщик, с гладко выбритой головой. – Если тебе приспичило поговорить с этим узником, что ж, валяй. Но тебе придётся войти в замок без моей помощи.

Алвириан, которая помнила о Рингере и Фрольде – согласилась.

– К третьей страже я буду ждать тебя у входа в башню. Не раньше. И не позже – иначе можешь хоть все коготки о дверь обломать.

– Я запомню, – в дверях Алвириан обернулась. – Нигель. Тебе зимой не бывает холодно?

Он захохотал, отирая своей громадной пятернёй лицо.

Её тревожило непонятное предсказание костей. Дева зажгла свечу и стала смотреть на пламя. Если понадобится, она могла просидеть так до вечера, сосредоточившись.

В двенадцать лет, укротив Красотку и промчавшись на ней до самого конца владений, вернувшись только к вечеру, Алвириан нашла отца, сидевшего в беседке за столом. Перед ним горела толстая восковая свеча и стояла чаша с вином. Он смотрел на огонёк, но знал, что она стоит за спиной.

– Скажи, дочь моя, я был тебе хорошим отцом?

– Да, – немного растерявшись, ответила Алвириан.

– Я учил тебя тому, о чем ты просила, и не препятствовал твоим забавам.

– Что случилось?

– Когда твоя мать умерла шесть лет назад, она просила оберегать тебя. Сегодня бы ей исполнилось тридцать.

– Папа? – позвала Алвириан. Ей хотелось, чтобы он обернулся.