Сергей Шуба - Поиски мира

Тахиос совсем близко услышал ответный волчий вой, сорвался со своего места и побежал к дерущимся, но Кискейлт уже вставал, отирая кинжал о штаны.

– Идём, нам надо спешить.

Сирота подал ему меч, который выпустил Домард и стрелок, хмыкнув, взялся за рукоять. Меч был хорош. Прихрамывая, горец пошел к своей лошади, но Тахиос остановил его, схватив за руку.

– Смотри.

В ложбине двигалась цепочка огоньков – и было понятно, что ловцы стремятся замкнуть свой круг.

– Да быстрее же, – Кискейлт вновь потащил юношу к лошадям, но Тахиос словно не видел смысла торопиться.

– Как ты думаешь, кому он мог продать меня – дознавателю? – спросил сирота, когда горец взялся за луку седла.

– Мальм не стал бы так рисковать – его люди взяли бы нас у городских ворот – для признания вины этого достаточно.

Тахиос кивнул, он так и думал.

– Тогда остаётся только один…

– Да пожрёт его кишки Йарох-Дагг, – мрачно посулил горец, оглядываясь с высоты седла. – Я понял, о ком ты говоришь.

– Ты думаешь, от него можно убежать? – юноша махнул клинком Рингера, пробуя, как он лежит в руке.

– Он не всесилен, в конце-то концов, – заорал Кискейлт, не выдержав. – Какие бы демоны ему не подчинялись – он не сам Тёмный принц!

– Это верно. Ты езжай.

Сирота тихим свистом подозвал свою лошадь и успокаивающе похлопал её по шее. Посмотрел на лежащего вверх лицом Рингера. Убийца тяжело дышал, на губах его пузырилась кровь, но он был ещё жив. Лучник нависал над ним, но ничего не спрашивал, потому что уже начинал догадываться, что задумал Тахиос.

– Кискейлт, ты умирал когда-нибудь?

– Нет, – признал горец, – не случалось.

– Когда умираешь, приходят огромные ледяные тени… посмотреть.

– Это страшно? – спросил стрелок.

– Да.

Кискейлт вздохнул, услышав поблизости треск ветвей.

– Мы ещё можем прорваться.

– Я ранен, – напомнил Тахиос. – И если уж мне не случится увидеть Дахату, то хочу добраться до него. Попытаться… У тебя лук, ты езжай.

Кискейлт кивнул, но не сдвинулся с места.

– Это стоит того.

На поляну выехал первый всадник в рогатом шлеме, но факела при нем не было, что не помешало горцу загнать свою стрелу прямо под подбородок противника.

Тахиос сел в седло и заставил свою лошадь встать так, чтобы он мог прикрывать спину Кискейлта.

С шумом над их головами пролетела встревоженная птица, и её крик внезапно пробудил в юноше воспоминания о детстве, когда живы были отец и мать, и у них в доме жила канарейка, которая была совсем ручной и не улетала, даже когда её выпускали из клетки. Она садилась на плечо матери и весело чирикала, а потом могла вспорхнуть на подоконник, и вернуться, и сесть на стол, постукивая клювом по гладко оструганным доскам. « Чему учит нас Лиг? » – выплыл, словно из другой жизни, голос Руо.

Тахиос вздрогнул, ощутил холодную и шершавую рукоять меча в ладони и понял, что тонкая зыбкая грань, отделяющая его от мира мертвых, приблизилась на расстояние ладони. Недаром он вспомнил мать. Недаром она не пришла тогда, когда его попятнал этот дружок Дэла. Кискейлт с хэканьем всадил ещё одну стрелу в рогатую тень, и лес словно взорвался криками.

На поляну разом высыпали несколько зловещих фигур, одна из них метнула факел под ноги коню, сбивая горцу прицел.

– Взять их живыми! – прогремел голос слева от Тахиоса и он развернул лошадь.

Юноша видел всё вокруг чётко, в сером и черном цветах, видел и фигуру стоящую между стволами гигантских елей. Тут перед мордой кобылы взорвался огненный шар и она, взвизгнув, сделала свечку, от чего сирота едва не вылетел из седла. Воины Фрольда были уже везде, Тахиос рубил, пытаясь пробиться к Чернокнижнику, но кто-то умелым ударом подсек ноги его лошади. Кискейлта тоже стащили с седла, и он сдавленно рычал под грудой навалившихся тел. Юноша успел пырнуть того, кто оказался ближе всех, прежде чем в глазах потемнело.

Он очнулся с руками, связанными за головой. Его волокли вверх по склону. Тахиос застонал и грубый голос сказал:

– Господин! Этот щенок пришел в себя.

Хруст шагов заставил сироту болезненно поморщиться, потом перед его слезящимися глазами возникли сапоги и рука в латной рукавице схватив его за волосы, вздёрнула голову вверх.

Рыбьи глаза Фрольда блеснули во тьме.

– Я не поймал этого толстого купца – он успел принять яд. Я не успел схватить вашего магистра – он сбежал, бросив своих товарищей. Но у меня есть кое-кто, кто помогал вам. Он пока молчит, но Рингер сказал, что ты пялился в сторону Венца, а потому мы поищем там. И не думай, что тебе удастся сбежать.

Тахиос хотел плюнуть, но не смог.

Фрольд равнодушно отпустил его голову и сироту вновь потащили.

Никогда Тахиос не видел так ясно перед своим внутренним взором лица родных. Прекрасное лицо матери склонялось над ним, будто она хотела поцеловать его на ночь или тихонько спеть колыбельную. Отец возвышался над ней, улыбаясь в усы. «Мама, я иду», спокойно подумал Тахиос. Он забыл о ледяных тенях, зная, что не переживет этой ночи. Просто оставшийся отрезок жизни был не важен – и это наполняло сознание безмятежностью.

Их втащили в пещеру и бросили на каменный пол. Юноша увидел тени, мечущиеся по стенам в свете факелов, услышал гулкий шум от шагов. Слева от него лежал длинный и тощий незнакомец с обритой наголо головой, в темной одежде, приличествующей послушнику какого-нибудь ордена, справа – Кискейлт. Тахиос посмотрел в налитые кровью глаза послушника и поразился отчаянию, плескавшемуся в них.

– Разведите огонь, – донесся до них сухой голос Фрольда. – Уги и Гани останьтесь, остальные – присоединяйтесь к братьям снаружи, осмотрите каждый камень этого святилища, обнюхайте каждую дыру и несите охрану. Горе тому, кто потревожит меня, если ему что-то показалось.

– Да, господин.

Конь Фрольда остался стоять у входа в пещеру – Тахиос слышал его фырканье. Потом тень накрыла их.

– Итак, после стольких неудач мне несказанно повезло, – проговорил Чернокнижник. – Спешить некуда. Кто из вас хочет рассказать мне, что таит этот холм? Может быть, ты? – носком сапога он небрежно перевернул долговязого на спину. – Начнем с тебя, так как ты первым нам попался. Знаешь этих двоих?

– Неет, – протянул послушник, давясь собственными звуками. – Я не знаю их, ничего не знаю об этом месте, умоляю вас…

– Он трус, – обращаясь к Тахиосу, безмятежно проговорил Фрольд. – Мы следили за ним от самого Илона, откуда он бежал, бросив своего господина. Его язык развяжется при простейшей пытке. Как вы могли довериться ему?

– Я не знаю его.

– Да, вполне возможно. Домард рассказал нам про то, как встретил тебя, где, и в какой день. Ты действительно мог не видеть Малтефона. Это и не важно, потому что тайну пещеры ты тоже знаешь, раз так рвался сюда. Подумай, почему ты ещё жив, если у нас есть он.