Наталья Якобсон - Лебедь и дракон

Он часто задавал себе этот вопрос. Почему он так долго не мог одолеть врага? Ведь его чары сильны и нерушимы. Корона все еще венчает чело Ротберта. Однако теперь этот венец всего лишь символ власти над горсткой магов, поселившихся на острове. Нужна хитрость, чтобы одолеть это небольшое, но опасное общество хранителей древних заклинаний. Эдвин не мог предугадать, каким способом колдун попытается отстоять свои права на чужую империю. Знал лишь, что надо всегда быть готовым к обороне, ведь опасность может прийти со всех сторон. Сколько еще осталось нераскрытых тайн? Стоило понять смысл какого-то нового символа, прочесть несколько древних свитков, и перед Эдвином открывалось множество новых секретов, о существовании которых даже он лишь смутно догадывался. Даже самый опытный чародей может делать для себя новые открытия.

Теперь он хотя бы был не одинок. Он был рад тому, что в замке появилась одна единственная живая душа, которая называет его своим другом. Для остальных он был либо бедствием разрушительной силы, либо государем. Роза стала удивительным исключением из прежних правил. Ради нее он мог пойти против всех законов, мог потерять разум и пуститься на любое безумие. Она была красивой и беззащитной. Эдвин не мог бросить это чудесное дитя на произвол судьбы.

-- Я хочу прогуляться по твоим владениям. Конечно, только в тех местах, где я никого не потревожу, - Роза подняла на него свои прекрасные, изумрудные глаза. Кто мог устоять перед этим взглядом?

Эдвин снял с руки кольцо с печаткой и передал его Розе.

-- Возьми. Это заменит тебе охранную грамоту. Знак моего расположения в нашем мире великая сила.

Роза надела кольцо на средний палец. Герб погибшей державы сверкал, как осколок прошлого. Эдвин ничего не забыл, и эта гербовая печать почему-то навевала на него самого грустные воспоминания. Из прошлого звучали насмешливые голоса братьев и почтительные крестьян и пахарей, называвшие его господином эльфом. Из прошедших лет донеслись до него звон мечей на учебном ристалище и забытые напевы. Вот придворная дама поет кантату, аккомпанируя себе на лютне, а ее подруги сидят за рамами для вышивания и не видят огромного коршуна, который заглядывает в каждое окно замка в поисках злополучного принца. Вот журчит лесной ручей и карлики рассказывают принцу о своих тайнах. Вот незнакомец ловит его на темной улице и назначает роковую встречу. Все в прошлом, а впереди лишь опасность.

-- Я провожу тебя, - сказал Эдвин, очнувшись от своих воспоминаний. - Без меня ты не сможешь найти врата.

Она кивнула, встала с кресла и послушно пошла за ним. Туда, где рядом с темной стеной белело мраморное изваяние, и по приказу хозяина замка готовы были блеснуть кованые, оплетенные цветами ворота, за которыми лежало сердце империи.

Пестрый ковер из листьев шелестел под ногами. Казалось, что эльфы разрисовали весь лес желтой краской и кармином. Иначе, почему у морских границ страны вечно царствует осень? Воды ручья подхватывают и уносят опавшие кленовые листья, шиповник алеет на кустах. На месте опавших листьев тут же появляются другие, не менее яркие.

Многие природные явления в этой стране до сих пор оставались для Розы загадкой. Ведь здесь основой всему являлось волшебство, а в волшебных науках она пока еще была новичком. Эдвин разрешил ей бродить по осеннему лесу, сколько она захочет. Наверное, в этом лесу еще не поселился никто из его легкокрылых подданных. Хотя, нет! Роза заметила, что под кленом стоит накрытый ажурной скатертью стол, а на столе покоится серебряная посуда. На дне маленьких кубков все еще искрилось вино. Видно, недавно здесь пировали. А теперь желтые кленовые листья падали на скатерть, окружали пышной каймой подносы и тарелки. Роза обошла место пира стороной и углубилась в чащу леса.

Обитатели леса как будто уснули. Не разливалась по чаще привычная какофония звуков. Лишь журчала вода, и листья шуршали под ногами. Только на миг раздались вдали трели соловья, и снова все смолкло. Розе стало грустно без пения птиц. Проходя мимо векового дуба, она заглянула в глубокое дупло. Там не оказалось ни бельчат, ни спящей совы, только цветные камушки поблескивали в темноте. Кто-то сложил их кучкой на дне дупла, а сверху оставил связку позолоченных ключей.

Роза собрала букет из опавших листьев и уже хотела возвращаться, как вдруг из глубины леса зазвучала чудесная музыка. Нежные звуки услаждали слух. Казалось, что волшебная мелодия выплывает из глубины веков. Девушка пошла вперед по узкой тропинке. Заросли берез и осин начали редеть. Приподняв рукой завесу из оранжевой листвы, Роза разглядела сгорбленную фигурку музыканта. Вот только кто может играть так красиво и вдохновенно в самой чаще леса, будто желая услышать похвалу от хмурых сосен и тенистых тополей.

Роза, стараясь остаться незамеченной, обошла стороной стену из берез и очутилась на маленькой полянке. Там, на пне, сидел менестрель и перебирал струны своей виолы. На его прикосновения каждая из них отзывалась долгим, печальным звуком. Юноша пытался извлечь из инструмента самые замысловатые аккорды и делал это так самозабвенно, что даже не заметил приближения Розы.

Принцесса тут же узнала своего знакомого менестреля. Сейчас он выглядел более человечным, чем во время крысиного нашествия. К нему снова вернулись вдохновение, печаль и робость. Однако Роза хорошо помнила о том, какая таинственная сила кроется в его жестах и в его музыке.

Девушка подошла ближе. Сухая ветка хрустнула у нее под ногой. Менестрель тут же прекратил играть и обернулся. Увидев перед собой Розу, он испугался и вскочил с места так легко, будто был вовсе невесом. Тонкая фигурка повисла в воздухе, примерно в метре от земли. Менестрель не смел приблизиться к принцессе и в то же время не мог просто так упорхнуть. Ведь его виола так и осталась лежать на пне. В страхе он выронил ее и теперь не знал, что ему делать.

-- Не бойся! - успокоила его Роза.

Менестрель недоверчиво смотрел на нее. Потом осторожно спустился на землю и взял свою виолу. Он хотел что-то сказать, но не решался.

-- Что ты делаешь здесь? - спросила Роза.

-- Монсеньер разрешил мне свободно ходить по всем уединенным уголкам страны и музицировать, когда я один и меня никто не слышит, - он странно покосился на перстень на руке Розы, с почтением и одновременно со страхом.

-- Ты часто музицируешь в одиночестве?

-- Только, когда я свободен от других обязанностей. Я верно служу своему господину, - сказал он таким тоном, будто оправдывался в вынужденном безделье.

-- Я в этом и не сомневаюсь, - заверила его Роза. - Скажи, что за ключи лежат в дупле?

-- Это ключи от подвалов театра, - ответил он.