Сурен Цормудян - Кровь королей

– Я не опущусь на колени перед безродным.

Поддельный король вздохнул, качая головой.

– Проще с деревом разговаривать. Улпий, займись им. Человек не понимает.

И Улпий Гордалган занялся. Не мешкая, он накинулся на Эродина. Первые мгновенья тот пытался сопротивляться, но тщетно. Когда он собирался отбить удар, кулак Улпия врезался не туда, куда ожидал лорд. Когда он пытался ответить, Улпий ловко уходил от удара и наносил свой. И все удары Гордалгана были точны и болезненны. В конце концов лорд Тандервойс оказался на коленях. По лицу струилась кровь, дыхания не хватало, а разум бурлил от ненависти и горечи.

– Мне бы обсудить с тобой, Эродин, такое понятие, как верность повелителю. Рассказать о преданности. Но стоит ли, если ты ничего не понимаешь?

Симидар чуть наклонился над коленопреклоненным лордом и продолжил:

– К тому же, что толку говорить о таких вещах с человеком, который предал своего короля. Ведь ты давал Хлодвигу клятву верности. В следующий раз, когда посмеешь перечить мне и уж тем более посмеешь заявить, что я не король, ты не просто окажешься на коленях. Ты мне сапоги лизать будешь. Поверь, Улпий убедит тебя сделать это. Но лизать сапоги – это так, для начала. Знай, дорогой мой молниеносный лорд, замена тебе найдется быстро. Даже сейчас, когда не стало Глендауэра. Ты понял меня?

– Да… – простонал Тандервойс, представляя, как вонзает свой меч в глотку самозванца.

Свой меч?.. Взгляд устремился на лежащие обломки. Меч сломан. Как сломана его воля…

– Мне кажется, ты опять забыл кое-то добавить, Эродин.

– Да, ваше величество…

– А теперь ты поднимешься, умоешь побитую рожу и сделаешь в кои-то веки несколько полезных дел. Во-первых, отправишь еще сорок человек на поиски третьего скифария и Вэйлорда. Больше людей снаряди в погоню за иноземцем. Кто знает, может, проклятый волк примкнул к нему. Когда прибудет твое подкрепление, отправишь и их. Во-вторых, немедленно разошлешь послания лордам королевства. Я созываю ассамблею в столице. Через тринадцать дней. Надеюсь, они успеют? Также напиши письмо в Лютецию, в орденский престол. Призови сюда магистра боя главной цитадели вестников Эдвина Вистигейта. Объясни, что король требует его, чашу и клира, который ее наполнит. Именно эти слова и напишешь. Через два часа жду со всеми письмами, чтобы поставить на них свою печать. Ты все запомнил?

– Да…

– Что, прости?

– Да, ваше величество, прошу прощения…

– Убирайся.

Двое проводили взглядом ссутулившегося лорда. Тот, уходя, поднял с пола обломки меча.

– Он затаит злобу, – хрипло проговорил Улпий немного погодя.

Поддельный король усмехнулся:

– Я рассчитываю на это.

– И он попытается тебя убить. Опасно унижать того, кто мнил себя выше других.

– Попытается. Но ты будешь рядом.

– Можешь не сомневаться, повелитель, – поклонился Гордалган.

– К тому же, когда с напыщенных петухов сбивают спесь, они на поверку оказываются пугливыми курицами.

– Не думаю, что он из таких. Надо опасаться его козней.

– Опасаться либо использовать, друг мой Улпий. Многие лорды были недовольны Хлодвигом и даже вынашивали помыслы о заговоре. Так пусть случится заговор. И пусть будет покушение на Хлодвига. – Усмешка вновь появилась на лице Фэтча. – Никто не даст лучшего повода избавиться от неугодных, чем один обиженный болван.

Анриетта долго смотрела на постель принцессы. Она медленно и осторожно, словно боясь спугнуть кого-то, подошла к полкам с куклами Элиссы, с которыми та разыгрывала представления для детворы. Взяла одну. Это был веселый, с уморительной рожицей дракончик из зеленого бархата с красным гребнем. Едва сдерживая слезы, королева смотрела на игрушку, затем отложила ее, и рука потянулась к другой. Черный волк, сшитый из кротовых шкурок, с угрюмой мордочкой.

Тревожась за сына, что был сейчас в далекой Тассирии, и терзаясь сомнениями, верно ли она поступает, Анриетта и подумать не могла, что беда случится с Элиссой.

Может, боги ее наказывают? Она предала мужа, предала короля. Но был ли иной путь избавиться от жизни без любви и страсти? Да, она любила Хлодвига. Когда-то. Или, может, та любовь была извращенной местью человеку, что отверг ее ради титула? Как бы там ни было, когда-то король Хлодвиг был для нее всем. Но его недуг, вызванный боевой раной, постепенно отдалял их друг от друга. Хлодвиг все больше погружался в королевские заботы, она же уверовала в то, что боги смеются над ней. Страстный любовник-простолюдин уступил ее принцу. Принц, став королем на троне, перестал быть мужем на ложе. Ее молодость таяла год за годом, а тело, жаждущее ласки и сладостной боли, готовое вынашивать новых наследников, оставалось не у дел, истязая разум. И вот появился он, Фэтч. Столь похожий на Хлодвига, которого она когда-то обожала, и берущий ее так, как некогда брал ее молодой волк. И теперь она получила их обоих в одном лице как награду за годы тоски и томления, разочарований и обид. Или не награда это вовсе, но проклятие?

Подменный король вошел в покои принцессы совершенно беззвучно. Он какое-то время стоял у двери, наблюдая за Анриеттой, затем подошел к ней и мягко положил руки на ее плечи.

– Отчего ты столь печальна, моя королева? – нежно проговорил он.

– Как же мне не печалиться… – она едва не произнесла его настоящее имя, но вспомнила строгий наказ, – Хлодвиг. Моя Элисса исчезла, и я не знаю, что с ней. Жива ли? Мой муж выслал Леона. А теперь я потеряла и ее.

По щекам королевы потекли слезы.

– Ты можешь не сомневаться, что она жива. Если бы этот дикарь Вэйлорд хотел ее убить, он сделал бы это прямо здесь и избавил бы себя от обузы.

– Так это он? Неужели он?

Анриетта повернулась, полные слез глаза уставились на поддельного короля.

– В этом нет никаких сомнений, любовь моя. – Фэтч кивнул на дрек и веревку, что лежали у окна. – Он убил Рональда. Забросил в окно принцессы крюк и поднялся по веревке. Выкрал ее и бежал. Мы уже обнаружили, какой лазейкой он ушел через стену замка и где он шел по крепостному рву. Следов достаточно, чтобы сказать: это был мужчина, волочивший юную деву.

– О боги! – Анриетта уронила лицо в ладони. – Боги, зачем он это сделал? Для чего? Она всегда была так добра с ним!

– Можно ли удивляться вероломству дикаря? Волчья природа взяла свое. Неужто ты позабыла, как он, лишив невинности, отказался от тебя ради титула?

Она отдернула руки и встала у окна, глядя в сад.

– Все эти годы жила во мне надежда, что сделал он это, быть может, вовсе не ради титула. Какая-то часть меня хотела верить, что он просто желал мне лучшей доли, чем замужество за простолюдином. Он сказал однажды, что я достойна быть королевой всех королевств…