Александр Новичков - Второе пришествие

— Так вот, — продолжал подвыпивший маг. — Драконы были венцом его творения. Он создал настолько великое и могущественное существо, что оно оказалось сильнее его. Чтобы доказать свое превосходство, Творец решил сразить свое создание в поединке, но проиграл ему. Дракон оказался сильнее. Создание одолело создателя. Как поэтично…

— Если Творец был убит своим собственным созданием, зачем подозревать меня в служении ему?

Переливчато-синие глаза Инферрио неслабо окосели, но я понимал, что это могло быть уловкой. Возможно, он специально старательно изображал опьянение, надеялся, что я расслаблюсь и случайно расскажу ему о чем-нибудь важном или провокационном.

— Мой учитель сомневался в правдивости этой легенды, — икнул маг. — И в смерти Творца. Когда он узнал о появлении Вельзевула, он уверился, что такое могущественное существо мог создать только он. Учитель вновь взялся за поиски Творца, пытался узнать, верны ли его догадки, но погиб в сражении с демоном-разрушителем.

— А его создание? Этот дракон. Если он победил Творца, значит, остался жив, и все еще где-нибудь обитает. Прячется?

— Однажды мне пришло донесение, что тот дракон — это Сакрид, — предводитель «Вестников сумерек», наемников из Словеня, но я считаю, что это просто нелепый слух, призванный повысить репутацию общества…

— Значит, вся эта история с Творцом может быть не более чем вымыслом?

— Если поставить под сомнение мудрость учителя, то да. Я уже почти тысячу лет ищу доказательства существования Творца и не нашел ни единого. А теперь узнаю от его создания, что он слыхом не слыхивал ни о каком Творце…

— Остается вариант, — я решил помочь ему, — что Творец — это прозвище, которое этому магу просто придумали. На самом деле его зовут совсем иначе, но ты не знаешь его настоящего имени, поэтому и не можешь отыскать.

— Продолжай? — совершенно трезво попросил Инферрио. Притворялся.

— А нечего тут продолжать, — отозвался я. — Ты и сам должен был понимать это и продумать, как вести поиски. От меня ты не узнаешь никакой тайны. Я помню только то, что, когда я оказался в этом мире, меня окружали какие-то тени. Люди это были, нелюди, или просто игра моего воображения — я не знаю. Но факт остается фактом — мой мир был уничтожен, самого меня силой затянули сюда, а ректор академии магов даже слыхом не слыхивал ни о каких параллельных мирах!

Некоторое время мы молчали. Я почему-то дулся, Инферрио был подозрительно спокоен, даже безразличен. Думал.

— Тебе известен маг по имени Элло? — Из головы исчезли все основные мысли. Я не мог ни на чем сконцентрироваться, поэтому спросил о том, что первым пришло на ум.

— Элло, Элло, Элло… — задумался ректор. — Ах, Элло. Неизвестный добродетель, перевернувший жизнь в академии на несколько сотен лет. Он создал талисман, хранящий в себе заклинание, способное запечатать Вельзевула, передал его нам, а затем пропал. Ты как-то с ним связан?

— Мы встречались пару раз. Он мне кое-чем помог.

Инферрио резко поднялся.

— Значит, Элло снова объявился, — произнес он, снова глядя в пустоту. — И почему именно сейчас, когда талисман похищен, а демон должен быть вскоре пробужден? Что он задумал? Почему помогает демону, а не нам?..

Так, слово за слово, он вышел из каюты. Я попытался последовать за ним, но маг торопился, словно убегал от кого-то. Гоняться за ним по всему кораблю, чтобы добиться ответа, я не стал, слишком глупо бы это выглядело. Тем более что до окончания плавания у нас оставалось больше трех суток.

Вот только, как выяснилось позже, решение мое было неудачным.

Команда обнаружила исчезновение пассажира лишь к полудню следующего дня. Ректор академии магов, один из сильнейших чародеев современности, путешествующий инкогнито на каравелле контрабандистов, в один прекрасный момент куда-то пропал. Он как будто исчез, испарился, растворился в воздухе. Кто-то даже предположил, что он по пьяни утопился, и эта идея, несмотря на нелепость, имела ряд оснований. Его каюта была пуста, в ней не осталось никаких следов крови, как, впрочем, и где-либо на корабле. Никто из его соседей не слышал звуков борьбы, а спрятаться на судне ради шутки было попросту негде, да и команда знала каравеллу как свои пять пальцев. Вывод был однозначен.

Я и сам поначалу подумал, что с Инферрио случилось что-то странное. Не мог же я допустить, что могущественный маг, переживший не одно поколение, расстроится из-за осознания тщетности своих поисков Творца, этакого воплощения зла, и утопится в море. Но лишь как следует поразмыслив, я догадался, что произошло. Он просто переместился с корабля в более подходящее место, использовав заклинание телепортации.

Хотя осталось загадкой, зачем он, владея такой удобной магией, вообще решил отправиться в долгое и, верно, дорогое плавание? Может, его сдерживали какие-то риски, возникающие при перемещении своего тела через пространство… Нет, я слишком плохо разбирался в заклинаниях, чтобы задумываться об этом, хотя обилие свободного времени и банальная скука спровоцировали меня на долгий и бессмысленный иррациональный анализ того происшествия.

На идею о перемещении меня натолкнуло то обстоятельство, что ночью, перед рассветом, я уловил колебания магического поля внутри корабля. Пребывая в полудреме, я не придал значения этому, мало ли, может, Инферрио снова стер память какому-нибудь матросу, увидевшему его, пока он ходил «общаться с Веселым Роджером»… А оказалось все иначе.

Собственно, этим я и коротал время второго дня. Рассуждал, дремал и смотрел на море. Благо моря вокруг было много, куда ни посмотри, во всех направлениях, до самого горизонта. Пейзаж, конечно, хороший, но скука смертная. Да и погода выдалась отличная — на небе ни облачка, полнейший штиль. Команда каравеллы ходила угрюмая, недовольная. Как всем известно, нет ничего хуже для моряков, чем полный штиль. На фоне кислых лиц матросов выделялась разве что физиономия исстрадавшейся Лилии. Она наивно полагала, что ослабление ветра сведет качку на нет, но легкое, едва ощутимое движение палубы еще больше раздражало ее нежный вестибулярный аппарат.

Берта тоже не особо-то и радовалась в плавании. Они в последнее время сильно сблизились с Лилией и явно стали лучше понимать друг друга. Девочка видела, как плохо себя чувствует подруга, и не могла унять тревогу. Да и при большом скоплении людей ей было не очень-то уютно. Поэтому она запиралась в каюте, закутывалась в одеяло и сидела на лавке, терпеливо ожидая чего-то, пока не засыпала. Мне даже начало казаться, что она и меня бояться стала. Поняла, наконец, какому чудовищу решила забиться под крылышко, либо думала, что я все еще разозлен на нее за непослушание. Ведь побег из дворца графа Руденберга был исключительно ее инициативой, Лилия лишь поддержала задумку, правда, с превеликим удовольствием.