Эрлик в тумане

— Я проложу вам мост, — сказал вампир. Он сложил крылья и обернулся. — Ведь вы за этим меня звали: чтобы я сделал что-то, чего не сможете вы. Это не упрёк, — сразу добавил он. — Сделка честная. Я бы сказал, вы дали мне больше, чем я — вам.

— Так ты остаёшься… — проговорил Джулиус, и в его голосе послышалось восхищение.

— Я не могу такое пропустить, — ответил Фаннар. — Из своего кокона вы ничего не узнаете. Какое-то время я смогу здесь находиться. Движение пространства неоднородно, вдали и выше от аттрактора ещё долго будут стабильные круговые течения. А потом, — он снова начал разворачиваться, — посмотрим.

Его крылья распростёрлись, и расстояние между коконом и носовой частью «Грифона» исчезло. Казалось, пхуг протянул руки, раскрыл кокон, взял кусок «Эрлика» и подтащил его прямо к отверстию. Перед ними возникла часть палубы, странно искривлённая, но настоящая.

Вампир отошёл к стене, пропуская людей. Ему даже не требовалось держать мост. То, что с таким трудом проделала Саар, Фаннар сотворил за несколько секунд без всяких усилий.

Первой на палубу «Эрлика» ступила Ева с Кеплером. За ней — Мика. К Саар подошёл помощник капитана, поднял её сумку и повесил на плечо. Она автоматически взяла его под руку и с трудом двинулась вперёд. Её била дрожь, но не от холода, который она давно перестала замечать. Проходя мимо вампира, ей хотелось исчезнуть, и она не знала, от чего — от ужаса, от стыда или от горя.

— Он просит прощения, — негромко повторил Фаннар. — Мы всё равно не смогли бы вернуть его тело. Такая трансформация — билет в один конец.

Саар нашла в себе силы посмотреть ему в глаза, но тут же отвернулась. Вместе с помощником она перешла на «Эрлик» и скрылась из виду, не оглядываясь.

Капитан Ормонд был намерен последним сойти с корабля и не собирался уступать это право близнецам. Ганзориг, удивлённый своему спокойствию и полный смешанных чувств, молча шагнул на «Эрлик» и остановился в ожидании братьев.

— Жаль, — сказал Джулиус вампиру. — Мы всё понимаем, даже завидуем, но жаль.

Фаннар оскалил зубы в улыбке.

— Вам тоже будет чем заняться, — он указал на торчащие из палубы части корабля. — Кроме того, моё присутствие для вас небезопасно. В гораздо большей степени, чем его.

Вместе с близнецами на корабль сошёл фамилиар, возникший неизвестно откуда. Его лицо было спокойным и безмятежным. За ними последовал капитан Ормонд. Ганзориг увидел, как пхуг вновь раскрывает крылья, чтобы расцепить корабли. Ещё секунда, и кокону вернулась прежняя цельность.

Они оказались в самой последней матрёшке и теперь могли только ждать.

Иллюзии вернулись: они больше не видел жутких обличий друг друга. С заклинанием портала Ганзориг спустился вниз. Здесь, в коконе, сила была стабильна, и внутренним порталам ничего не угрожало. Он без особого труда отыскал дорогу в лабиринте и вышел к экипажу у аппаратной.

— Потом, — ответил Ганзориг на вопросительный взгляд Сверра. Он кинул заклинание в прежней лаборатории и остался неподалёку, ожидая.

Первыми из портала выкатились близнецы. За ними вышла Саар. Ганзориг шагнул ей навстречу.

— Боюсь, вам придётся решить одну неприятную проблему, — сказал он, — и сделать это надо как можно скорее. Идёмте.

Они подошли к двери соседней лаборатории.

— Вы знаете, что Вальтер жив?

— Знаю, — ответила Саар. Сейчас ей было наплевать и на Вальтера, и на всех остальных. Ганзориг понимал её, а потому не стал ходить вокруг да около.

— Вам надо будет его убить.

Колдунья подняла на адмирала глаза.

— Что значит — надо?

— Увидите. Это акт милосердия, не мести. Приготовьтесь к тяжёлому зрелищу.

Он открыл дверь и отвернулся. То, что там было, он уже видел и больше не хотел на это смотреть.

Некоторые из стоявших неподалёку начали оборачиваться, почуяв запахи из лаборатории. Что-то толкнуло Ганзорига в плечо — Саар закрыла за собой дверь, и адмирал остался снаружи, как часовой, ожидая с тяжёлым, возрастающим нетерпением того движения силы, следа заклинания, которое остановило бы недельную агонию и отпустило Вальтера в небытие. Но время шло, и ничего не происходило. Ганзориг не хотел думать, зачем она медлит, что сейчас делает, почему не развеет его в прах. Паутина заклинаний, которые поддерживали в нём жизнь, ждала именно её. Наверное, Сверр мог бы обмануть эти заклятья, но и он, и Ганзориг, понимали — положить конец страданиям Вальтера предназначено не им. Он опустошённо наблюдал за экипажем, представляя вместо привычных масок измождённые, болезненные лица, и в голове его вертелась одна-единственная мысль: «Я хочу домой».

«Этого не может быть», думала Саар. Она боялась признать, что мозг способен на подобный обман, или что законы здешней реальности подстраиваются под его иллюзии, кооперируются с ними. Как можно не распознать такое существо, как можно не отличить человека с тёплой кожей от того, кто вымораживает вокруг себя всё живое? «Вдруг мы спим? — думала она со страхом. — Вдруг всё это вообще нигде не происходит? Что если мы выдумали себе это путешествие, как только пересекли горизонт аномалии?» И дальше: «Что если всё это — только мой сон?»

Она припомнила несколько своих погружений в транс, но скоро оставила это занятие. Доказать, что её жизнь — не иллюзия, не представлялось возможным. Она вернулась в настоящее, продолжая задаваться вопросом, как за всё это время ничего не увидела, не почувствовала. Иллюзии и реальность были взаимозаменяемы. Его тайна оказалась не той, какую ей хотелось бы знать. Она понимала, что Кан и сам ни о чём не догадывался, пока не посмотрел в зеркало, но потом вёл себя так, будто ничего не произошло. «Я обнимала человека, чувствовала человека, а это была подземная тварь-людоед», думала Саар, разглядывая себя в зеркало, словно ища следы вторжения чуждого вида.

Времени на такие мысли было слишком много, и она стала искать себе занятия. Первым делом близнецы запретили передвигаться по кораблю в одиночестве — минимум по трое. В сопровождении двух молчаливых матросов Саар отыскала братьям просторную каюту и проложила туда портал из аппаратной. Кроме близнецов больше никто не решился покинуть чистую палубу. Люди расположились в свободных каютах, лабораториях, подсобных помещениях, а кок со стюардом забрали себе камбуз.

Саар обнаружила, что лабиринт, перемешавший почти весь корабль, не менялся, и скоро запомнила расположение граней. Остальные не рвались повторять её опыт. Ни у кого не было нужды без дела бродить по кораблю. Попытка Саар исправить искажения закончилась неудачей, но её ожидало интересное открытие. Вопреки интуиции, ткань корабельного пространства не перепуталась. Саар была уверена, что корабль похож на изгрызенное яблоко — по сути все эти грани были порталами, — однако пространство казалось таким же гладким, как в нетронутых помещениях. Это её удивило, и она вновь подумала об иллюзиях, но когда проверила остальные измерения, всё встало на свои места. «Эрлик» не был от них изолирован, и внутри трёхмерной сферы, в которую она сама его заключила, пространства других размерностей скрывались в тех же пластах, что и за её пределами. Существо трансформировало их родное трёхмерное пространство через другие измерения, но законов, по которым оно это сделало, Саар не знала. Игнорируя приказ близнецов, она начала уходить подальше от чистых мест, чтобы работать в одиночестве и разбираться в методе пришельца. Это было сложно, но не безнадёжно, и к тому же отрывало её от мрачных мыслей.