MarInk - Жизнь в зеленом цвете - 7

Гарри молча смотрел на мадам Помфри, никак не показывая, что вообще её слышит.

Вольдеморт не хотел оставлять Гарри даже шанса. Медленный яд без противоядия насильно влили в Кевина ещё до того, как отправили Вопиллер.

- Гарри?

- Всё в порядке, мадам Помфри, - Гарри тяжело поднялся со стула. - Вы… сумеете как-нибудь обеспечить ему хотя бы эти несколько дней?

- Да, но не больше того… а разве ты не будешь рядом с ним?

Гарри переварил её слова и покачал головой.

- Я попробую сделать что-нибудь. Я не могу просто смотреть, как он умирает.

- Но что ты можешь сделать?

- Не знаю, - честно сказал Гарри. - Побудьте с Кевином, хорошо?

Бессмысленная сама по себе просьба, тем не менее, обезоружила часто закивавшую мадам Помфри. Гарри положил зеркало связи на тумбочку, накинул мокрую, мятую мантию-невидимку и тихонько вышел из палаты - в его планы отнюдь не входили разговоры со всеми, кто может попасться на пути.

Есть на свете вещи, которых не касаются ни войны, ни праздники; к таким вещам, вне всякого сомнения, относятся заброшенные туалеты. Плакса Миртл всё так же ревела в отдалённой кабинке; всё так же пахло тиной и грязью. Гарри пустил холодную воду в одну из раковин и тщательно умыл заплаканное и избитое ветром лицо.

- Откройся!

Знакомый ход открылся незамедлительно; съезжая вниз, Гарри поймал себя на мысли о том, что Салазар Слизерин был не лишён мальчишеских черт - иначе почему не переделал вход в свою Комнату, предпочтя каждый раз со свистом скатываться по тёмной извилистой канализационной трубе? Этот сомнительный вид лихости не чужд тем, кто до старости не успевает наиграться в солдатики…

За время, прошедшее с тех пор, как Гарри в последний раз сюда наведывался, на полу успели накопиться пыль и слизь; по-хорошему, стоило бы убрать всё это, но было некогда, совсем некогда - время, ставшее вдруг конечным, сократившееся до нескольких дней, не ждало.

- Северус! - позвал Гарри, подняв голову. Сквозь потрескавшиеся очки он с трудом различал обезъяноподобное угрюмое лицо Слизерина. - Севви, иди сюда!

- Я зздесссь, ххоззяин, - стягивавший в это время отцовскую мантию Гарри готов был поклясться, что в голосе василиска были радостные нотки. - Зздравссствуй.

- Здравствуй, - Гарри сел на пол по-турецки и обнял голову василиска обеими руками; жёсткая прохладная чешуя была шершавой, как пемза. - Мне очень нужно с тобой поговорить.

- О чшшём, хоззяин?

- О жизни и смерти, как обычно, - немигающие жёлтые глаза были в нескольких сантиметрах от Гарри, и он видел в них своё отражение, раздробленное трещинами очков. - Всё как всегда: у меня проблема, и я прибегаю к тебе.

Василиск шелестяще засмеялся и осторожно тронул щёку Гарри раздвоенным языком.

- Я рад быть полезззным тебе, ххозззяин.

Ночь выдалась лунная, светлая; неясные тени плясали на стенах коридоров, мечась туда-сюда, пытаясь успеть за быстро шагавшим Гарри. Больничное крыло было безлюдно - единственным больным был Кевин, занимавший отдельную палату, где когда-то - сто лет назад - лежал Сириус.

- Привет, - шепнул Гарри, садясь на пол у кровати и прижимаясь щекой к прохладной детской ладони. - Я надеюсь, тебе не снится ничего плохого… а вообще, люди в коме видят сны? Расскажи мне, когда очнёшься…

- Интересно, можешь ли ты вообще меня слышать? - снова заговорил Гарри спустя несколько минут. - Я много чего хотел бы тебе сказать… конечно, не в последнюю очередь то, что ты - редкостный идиот. Лучше бы ты бросился на меня с кулаками или кинул бы в меня Ступефаем - я же знаю, что Рон тайком учил тебя элементарным заклятиям. Лучше бы ты честно сказал всё, что обо мне думаешь, переселился бы в гриффиндорскую башню… Мерлин мой, лучше бы ты превратил меня стихийным выбросом в коврик и потоптался, чем выбегать в слезах за ворота замка. Когда очнёшься, выучишь накрепко - никогда, ни в коем случае, ни за что на свете не подвергать себя опасности. Я ведь люблю тебя… как, наверно, Седрик меня любил. Только он был добрее и чище… я никогда таким не стану, и поэтому ты мне не веришь. Понятное дело, после Седрика трудно свыкнуться со вторым сортом вроде меня, но других братьев тебе, думаю, не найти, во всяком случае, пока… - Гарри вздохнул. - Не знаю, сказал бы я тебе всё это, будь ты в сознании. Так что пользуйся случаем, слушай. У меня приступ болтологизма, потому что я боюсь сделать то, зачем явился. Я, видишь ли, жуткий трус. Я боюсь, что не помогу, а только сделаю хуже, хотя куда хуже, раз ты умираешь. Учти, если ты умрёшь, то я сделаю что-нибудь нехорошее. Например, найду Вольдеморта и сожгу нас обоих неконтролируемой магией. В детстве я её давил, а она лезла, я давил, а она лезла… она хотела меня защитить от дяди с тётей и не понимала, что не может этого сделать. Потом, в Хогвартсе, я иногда давал ей волю… редко. А вчера просто разрешил ей течь, сколько угодно. Правда, сейчас очень мало что смогу сделать, надо восстанавливаться… Так что хоть я со стихийной магией и не умею обращаться, но сжечь обоих сумею, и себя, и его. А потом где-нибудь в загробном мире встречу тебя, Седрика и Блейза. И будет нам всем счастье. Как тебе вариант?

Гарри надтреснуто рассмеялся.

- Я всё торопился, торопился, хотел как можно быстрее сделать всё, что смогу. А теперь явился и несу всякую чушь, лишь бы не заниматься тем, за чем явился. Наверное, уже пора. И пусть нам помогут ангелы-хранители, Мерлин, Моргана, Мордред, левая пятка короля Артура и мощи святого Мухаммеда - все, кто может помочь. Нам пригодится.

Гарри вздохнул и положил кончики пальцев на лоб Кевина.

- Властью главы рода Поттеров, - шёпот Гарри был почти неразличим на фоне тихого дыхания Кевина, - принимаю тебя, Кевин Авель Диггори, в свой род как младшего брата. Моя магия - твоя магия; моя кровь - твоя кровь. Я буду защитой твоей и опорой твоей, и да будет мне порукой в том собственная жизнь! Caedo. Caedo.

Разрез на запястье Гарри соединился с разрезом на запятье Кевина; кровь обоих, одинаково багровая в лунных лучах, смешалась.

- Кровь от крови моей, - шептал Гарри подсказанные василиском слова, - дух от духа моего - повинуйтесь моей воле! - и самая главная, самая важная фраза - на серпентарго:

- Исцелите тело брата моего!

Магия вместе с кровью жарко стучала в висках, побуждая брякнуться в обморок в самый неподходящий момент.

Кевин неразборчиво пробормотал что-то - не то «Гарри», не просто «жарко» - и задышал чуть быстрее. Так, как всегда дышал во сне.

- Curo, - шепнул Гарри, почти касаясь губами пореза на руке Кевина. Останется шрам, который нельзя будет залечить, но разве это важно сейчас?

Гарри был согласен, что здесь жарко - на лбу у него выступила испарина, и всё трудней было координировать движения; стоило Гарри попробовать встать, как всё тело тут же повело в сторону, и он упал туда же, где сидел.