Алексадр Золотая Грива 2

Сорвал факел со стены, опустил к земле. Пламя осветило груду изуродованных, страшно разрубленных тел высотой до пояса. В этом месиве дёргаются руки, ноги, части тел медленно сползаются, соединяясь в целое. Некоторые уже успели срастись, пытаются встать, но лежащие сверху не дают.

- Оживают, что ли?

- Да, источник их жизни ещё не уничтожен. Но саму нежить извести можно.

Анатолий осторожно снимает заплечный мешок, внутри что-то тихо звякает. Отходит в сторону, обращается к воинам, что остались на той стороне:

- Всё, ребята, спасибо за помощь. Теперь уходите, дальше мы сами справимся! А ты брось-ка пару факелов на кучу и отойди.

Факелы летят на завал из трупов, Александр отступает. Священник достаёт из мешка знакомые кувшины с ромейским жидким огнём. С шипением и треском загораются фитили, глиняные ёмкости с адской смесью летят на кучу оживающей нежити.

- Уходим! – крикнул священник.

Они успели отбежать только на полтора десятка шагов, как за спиной страшно ухнуло, раскалённый воздух пнул в спины так, что едва не покатились по земле. Александр почувствовал едкий запах палёной шерсти – прихватило огнём волосы на затылке. Прикрываясь ладонью в латной перчатке, оглядывается – за спиной бушует пламя, чёрный дым стелется по земле, постепенно заполняя проход. Ещё немного и нечем будет дышать. Пригнувшись, Александр бежит вслед за священником, стена дыма ползёт за ним. Пламя пожара скрывается за поворотом, ещё немного и оба оказываются в тронном зале. В разгорячённые лица приятно веет слабым ветерком из другого выхода, дым нехотя отступает.

- А-а, так вы с другой стороны зашли? – только сейчас понимает Александр, - а я думаю, откуда поворот, вроде не было.

- Ты дрался, думать было некогда, - усмехнулся священник. – Это трон чудища? Кто его разломал? – спросил он.

Александр махнул рукой.

- Да я… Хотел кандалы снять, вот и поломал.

Отец Анатолий внимательно смотрит на изуродованный трон, на валяющиеся рядом кандалы, взгляд останавливается на хмуром лице Александра. Некоторое время молчит, затем пожимает плечами.

- Да, неплохо устроилась бывшая лесная ведьма, - произнёс Александр, оглядывая просторную пещеру. Факелы горят ровно, освещая гладкие стены, пол, конический потолок теряется в мрачной высоте. В квадратных нишах темнеют громады дубовых сундуков, ящиков, окованных по углам железом. Видно, что крышки тяжёлые, толстые, обычному человеку и не поднять. Поверхность стен разрисована странными и страшными рисунками, изображающими какие-то сражения, казни, сцены жизни непонятных существ. Рисунки сопровождаются текстами на неизвестном языке, исписаны всё свободные от рисунков места, часть написанного теряется в тёмной высоте.

- Что за надписи? – спросил Александр.

- Нечестивое Писание, Евангелие от дьявола, - ответил священник. - Заклинания для вызова демонов потустороннего мира.

- Письмена уходят вверх. Только великан прочтёт.

- Или тот, кто умеет летать.

- Что? – не понял Александр.

В этот момент далёко-далёко, на грани слышимости, раздались частые бухающие шаги. Священник повернулся на звук, осенил себя крестом.

- Вот идёт тот, для кого эти письмена начертаны, - произнёс он. - Приготовься, Золотая Грива.

Александр знал, с каким противником предстоит сразиться, поэтому отступает за массивный трон. Меч с тихим шелестом выползает из ножен. Священник опускается на колени, под сводами мрачной пещеры слышатся слова знакомой молитвы:

- Да воскреснет Бог и расточатся враги его…

Александр с беспокойством вслушивается в приближающиеся шаги, посматривает на священника. С удивлением замечает, как согнутая в поклоне фигура словно наливается светом. Забыв о приближающемся чудовище, всматривается в стоящего на коленях отца Анатолия и не верит своим глазам – от него действительно исходит слабое сияние! Нервно оглядывается на чёрный вход, откуда вот-вот появится монстр, торопливо крестится, его голос тоже звучит, повторяя слова молитвы. Ещё не успели стихнуть последние слова, как за спиной раздаётся торжествующий рёв:

- А-а!!! Обе птички в клетке! Это мне и нужно было. Я знал, что этот святоша не оставит друга в беде, прибежит спасать. Уже исповедуете друг друга? Зря, не поможет. Вашими жалкими душами займутся не простые бесы, а настоящие мастера. Вывернут наизнанку, вытряхнут всё и снова свёрнут. Мало не покажется!

Священник неторопливо поднимается с колен, подчёркнуто спокойно стряхивает пыль. Рука тянется к мешку, появляется склянка с прозрачной жидкостью. Святой отец брызгает на себя, на секиры, что лежат рядом. Поворачивается к Александру, щедро поливает и его, и меч. Канава с ухмылкой наблюдает. Стоит, загораживая выход, когтистые лапы сложёны на груди, ноги расставлены на ширину плеч, чёрные глаза без зрачков горят красным, изогнутые рога упираются в потолок. Рыжие блики от факелов играют на чешуе, костяных пластинах. Из полуоткрытой пасти капает зелёная слюна, вырываются клубы вонючего серного дыма.

- Хватит копаться, поп Анатолий, - презрительно говорит Канава, - соборовались, подмылись … Воняет от вас гадко и цвет подозрительный, но ничего, отмоюсь в свежей крови.

Внезапно священник оборачивается к чудовищу. Бросок, склянка врезается Канаве точно между глаз, осколки ледяными брызгами разлетаются во всё стороны. По морде текут прозрачные потоки, проливаются на грудь, руки. Вода громко шипит, исчезает, на её месте появляются волдыри, брызгающие кровью язвы, плоть расползается, кожа и мясо отваливаются кусками. Вмиг звериная морда покрывается страшными язвами, чернеет, как головешка. Чудовище с воплем шарахается, лапы закрывают глаза. Под ногами оказывается сундук, доски с хрустом разлетаются в щепки. Из огромной дыры потоком вываливаются золотые слитки, драгоценные камни и прочие безделушки. Чудовище падает на спину, словно подрубленное дерево, с потолка, стен падают куски глины, пыль. Анатолий, воспользовавшись паузой, туже затягивает пояс, обе секиры оказываются в руках, становится рядом с Александром. Наступает тишина, чудовище лежит неподвижно, будто мёртвое.

- Всё что ли? Не может быть! – удивлённо произносит Александр.

- Ты прав, это ещё не всё! – раздаётся рык.

Монстр тяжело поднимается на ноги, делает шаг навстречу. Пламя факелов освещает то, что осталось от лица; страшная, нечеловеческая маска, кожи нет, бугристая кость, словно изгрызенная кислотой, в чёрных впадинах глаз кроваво-красная пелена. От головы остался череп, серый дым поднимается там, где ещё не высохла святая вода. По груди и рукам расползаются трещины, из которых выползает, словно квашня, красное мясо, лопнувшая кожа висит клочьями. Канава поднимает руки, голова запрокидывается, из пасти вырывается жуткий вой, переходящий в истошный визг. Вопль продолжается несколько секунд, неожиданно обрывается на самой высокой ноте. На мгновение наступает тишина, затем из чёрной мглы, что клубится на потолке зала, раздаётся ответный вопль и в ту же минуту из тьмы вываливаются странные крылатые существа. Их много, буквально сотни, воздух наполняется хлопаньем крыльев, визгом, щёлканьем зубов. Тяжёлый запах обрушивается на людей, заставляя отшатнуться и зажать носы. У крылатых чудищ длинные хвосты с расширением на конце, когтистые лапы наподобие птичьих, огромные красные глаза, уши, как рваные лопухи. Лица плоские, носы с вывернутыми ноздрями, из жабьего рта торчат клыки. Под крыльями у неведомых тварей болтаются короткие трёхпалые руки. Существа летят по кругу, постепенно снижаясь. Рогатое чудовище выходит на середину, за спиной разворачиваются кожистые крылья, словно у гигантской летучей мыши. Взмах, другой и Канава зависает в воздухе в середине хоровода неведомых тварей. Александр удивлённо наблюдает за всём происходящим. Оглядывается на священника. Тот совершенно спокоен, как будто видит подобное не впервые. Показывает большой палец – порядок, мол, прорвёмся. Александр кивает, пожимает плечами – да запросто, одной левой раскидаю. Однако на душе холодно и тревожно, и нет никакой уверенности, что выберутся и на этот раз.