Андрей Погудин - Мастера иллюзий

Огромные краны дремали, бессильно раскинув над портом руки-клешни. Слева проносились закрытые ворота складов, справа маслянисто поблескивала вода. Големы лавировали меж контейнеров, даруемое очками истинное зрение позволяло различать контуры предметов даже в полной темноте. Промелькнула батарея пластиковых бочек, разлетелись с хрустом составленные в кучу коробки. Из-под вороха картона стреканул куда-то в темень застигнутый врасплох клошара. Его тележка перевернулась, на асфальт посыпались смятые алюминиевые банки. Напитанный рыбой воздух сотрясли проклятия бродяги – по-французски сочные и по-русски замысловатые. Им вторили далекие сирены.

Рене лихорадочно выискивал подходящее убежище, но в запертых контейнерах не спрячешься, а склады стоят впритык друг к другу. Может, выбрать местечко потемнее, закидать мотоциклы мусором, да схорониться? И опять Жак удивил его. Пока старший искал спасение на суше, напарник глядел в море.

– Смотри!

Мотоциклы остановились напротив причала, где застыла длинной громадиной старая баржа. Фонарь на столбе раскачивало ветром, свет по частям выхватывал потемневшее название судна: «Раг-на-рок». В ржавые борта плёскала Сена, корма терялась в темноте, иллюминаторы капитанской рубки чернели безжизненными провалами корабельного черепа. Баржа-призрак, баржа-смерть. Лучшего убежища и не придумаешь.

– Рагнарок наступал, а я в орлянку играл. Спрячемся тут, – решил Рене. – Фары не добьют до кормы, а сунуться на эту посудину ажаны не решатся.

– Я уже и сам не решусь, – прошептал Жак. – Какая страшная баржа…

– Что ты там бормочешь? Пошли!

Жак медленно покатил мотоцикл по влажному причалу. Рене позаимствовал у соседнего катера трап, подгнившие доски заскрипели под колесами байков.

– Быстрее! Слышишь сирены?

– А вдруг она потонет?

– Дурило! Эта баржа тут века простояла, и ничего.

– Всё равно, я боюсь.

– Дьявол! Вот достался напарничек! И зачем только господин сделал тебя таким трусом?

– Я не трусливый, я осторожный.

– Вот Мирам был храбрецом!

– Пока его русские не расстреляли.

– Тогда просто Вобер влез.

Препираясь, големы забрались на судно. Рене втащил трап и спрятал его за бортик. На воде звуки разносятся далеко – полицейские будто уже окружили весь порт, вой сирен заполонил всё вокруг. Не чинясь, голем рванул дверь рубки, раздался громкий скрежет, и Жак чуть не вывалился за борт.

– Сдурел?!

– Не ори, а закатывайся внутрь. Эти придурки из-за своих сирен ничего не услышат.

– Да плевать мне на них, я-то услышал! Предупреждать надо! Чуть сердце в пятки не ушло…

Рене замычал и пинком поторопил разговорчивого напарника. Мотоциклы едва уместились в тесной каюте, большую часть которой занимал выпотрошенный пульт с погнутым штурвалом. Жак налетел таки в темноте на торчащий рубильник и заголосил, но оплеуха Рене сразу сократила громкие вопли до вполне приемлемого шипения.

– Показалось, что меня схватил кто, – оправдался Жак.

– Заткнись и достань автомат. Они вычислили, куда мы свернули.

Рене протер рукавом грязный иллюминатор. Около первых причалов жадно шарили поисковые прожекторы автомобилей, свет фар выхватывал из темноты монбланы контейнеров. Карабинеры методично прочесывали территорию порта, Рене только порадовался, что не стал прятаться среди стальных коробок. Огни приближались.

Там, где пройдет мотоцикл, машина протиснется не всегда. Проходы среди контейнеров сузились, карабинеры спешились, только мимо причалов еще двигались два патрульных автомобиля. Видимо, полицейским тоже надоело завывание – сирены стихли, а присутствие стражей порядка обозначали лишь вспышки проблесковых маячков. Луч фонаря мазнул по барже. Рене тут же отпрянул от иллюминатора, хоть и понимал, что разглядеть его здесь невозможно. Свет ворвался в рубку, выхватив из темноты побелевшее лицо Жака.

– До кормы фары не добьют, – передразнил он.

Рене молча показал напарнику кулак. Задрожав, луч скользнул дальше, рубка вновь погрузилась во тьму. Старший голем рассчитал верно – никто из карабинеров не решился лезть на ржавую посудину, полицейские ограничились лишь поверхностным осмотром. Пронесло…

– Отстань, легавый!

Рене прилип к иллюминатору. Кричал недавний клошара, которого они чуть не переехали. Два карабинера держали его, а третий задавал вопросы. Впрочем, бродяга вовсе не горел желанием на них отвечать и всё норовил вывернуться из цепких рук блюстителей закона.

– Не видел никого! Отстань! Я знаю свои права! Да-да! И пахну я нормально! Да-да!

Рене уже хотел покинуть наблюдательный пост, когда характер криков сменился. Если сначала он был возмущенный, то теперь стал и вовсе негодующий:

– Что?! Так бы сразу и сказали, чего сопли жевать?! Конечно, видел! Эти мудаки мой дом разрушили! Из коробок, умник, из коробок! Да-да! Обещаешь? Хорошо… но, если обманешь!.. Вон туда, на баржу! Да-да!

Луч прожектора нащупал рубку и более уже с неё не сходил.

– Дерьмо! – Рене достал из мотоциклетного бокса «узи».

– Бежим? – с надеждой спросил Жак.

– Куда?! В реку?

– А я ведь говорил? Говорил!

– Заткнись! Эту баржу нашел ты!

Рене осторожно выглянул в иллюминатор. Прожектор слепил, в его свете четверо волокли к барже трап, а остальные карабинеры уже стекались на причал. Ловушка захлопнулась!

А ведь мы всё делали правильно, подумал голем. Вот как объяснить господину случайности, постоянно происходящее в этом долбаном отражении? Как хорошо было в Сандоре – спокойная жизнь надсмотрщика, куча вкусной жрачки и никаких забот! Ну зачем Верховному правителю САГ, отмеченному милостью самого Создателя, понадобились эти храмы?

Испугавшись таких мыслей, Рене даже помотал головой и с подозрением уставился на Жака – не учуял ли тот крамолу? Но напарник был занят тем, что увлеченно баррикадировал двери в рубку. Рене вытер со лба пот и тихо выдохнул: лучше не ставить под сомнение действия господина, да и вообще думать поменьше – проживешь подольше. Хотя, и в этом Рене был уже не уверен. «Проклятый клошара, я до тебя еще доберусь!» – пообещал голем и начал откручивать барашки иллюминатора.

Как бы не был труслив Жак, но он обладал замечательной способностью: боялся ровно до того момента, когда наступала пора действовать. После перехода определенной грани страх не угнетал голема, а наоборот, поддерживал, заставляя того совершать решительные поступки. Вот и сейчас, закончив возводить баррикаду из проржавевших ящиков, Жак последовал примеру Рене, но не стал тратить время на откручивание болтов, а незамысловато двинул по иллюминатору дулом автомата. Посыпались стекла. Взобравшиеся на баржу карабинеры успели повернуться на звук и только – первая же очередь Жака скосила троих полицейских, остальные бросились искать укрытие.