Гильберт Бриссен - Книга Лазури

Отец! Это Отец!!! Совсем рядом!

Но…

…но почему приток энергии такой слабый?..

Ну чего, чего ты стоишь?! Ждешь, когда придет хозяйка?

— Да подожди ты! — огрызнулась она. — Отец! Отец и вправду здесь!

Я тебе об этом давным-давно сказал. Не доверяешь, что ли?

— Доверяй, но проверяй, — буркнула она поговорку, которую всегда говорил Отец, когда она пыталась подмести пол или вымыть посуду. — Идем!

Совсем как под земляными сводами убежища в Паде, шаги глухо и гулко отдавались в стенах и разносились кругом. Суок старалась ступать как можно тише, но замок, похоже, имел собственное извращенное представление о законах акустики. Бэрри-Белл кружился впереди, что-то бурча. Мутно-белые сталагмиты и сплетенные из игл колонны, выползавшие из темноты, были расставлены по каким-то странным переплетающимся зигзагам — в них прослеживалась система, но система дикая, нелогичная. Будто зодчему этого места хотелось все время от кого-то прятаться, заслоняться, оставаться в тени…

Что Отец мог забыть в таком месте?

А кто его спросит? Наверно, забрел случайно. А может, заманила.

— А? — Суок удивленно взглянула на духа. До нее не сразу дошло, что последнюю мысль она произнесла вслух.

Ну да. Она мастер таких уловок. Поймает птичку — и в ледышку…

— В… ледышку?!

Да. Кушать. Ну, сама все увидишь.

Кушать?..

В ледышку?! ОТЦА?!

Страх и ярость столкнулись и сплелись в жуткое эмоциональное чудовище. Чужая энергия внутри с готовностью бросилась в пальцы и волосы. Суок молча сорвалась с места…

Бэрри-Белл, искрясь, как огонек электросварки, завис у нее перед лицом. Раздражение, сильное раздражение. Поспешность хороша при ловле блох. Держи голову в холоде.

Это было верно. Но…

— Это война, — процедила она сквозь зубы. — Теперь это война!

Война?

Дух вдруг прекратил искрить. От него, как выстрел, пронеслась волна замешательства.

— Война!

…И замешательство исчезло. Вместо него в воздухе повисла холодная насмешка.

Глупая. Ты знаешь, что такое война?

— Что?.. — смешалась Суок.

Или ты думаешь, что Игра Алисы — это война?

На это она даже ответить не сумела. Понимала, что надо, но слов найти не могла.

Смотри… ба~ка.

Дух притушил сияние. Затем зажег его вновь. Снова притушил, уже побыстрее. И замигал, запульсировал, будто печатая азбукой Морзе наплывающую видиому.

…Дым. Черный, удушливый дым повсюду, треск и шум сыплющегося камня. Без огня дыма не бывает, но к огню за это время уже привыкли и просто не замечали. Дым же вздымался прямо в черное небо и был виден всегда.

Бэрри-Белл тоже не замечал огня, потому что тот горел где-то справа и к убежищу не приближался. Кажется, это был дом Бушотты, молодой соседки мадам Фоссет. Сама Бушотта уже второй день занималась чем-то странным — сквозь пролом в стене было видно, как она в дыму лежит посреди улицы, раскинув руки и не шевелясь. Тогда дух еще не знал, что такое смерть, но инстинктивно чувствовал — на разведку летать незачем. Да он и не мог бросить хозяйку.

Особенно сейчас.

Тонкая материя его тела была почти до предела растянута едва видимым куполом над лежащим среди мусора и разбитых паркетных шашек чемоданом. Сил в запасе оставалось совсем немного — как раз чтобы удерживать энергетические единицы вместе, не давать им распасться от напряжения. Это уже помогало прежде, когда откуда-то издалека прилетали кусочки свинца. Уже с десяток их валялось на полу в полуметре от чемодана. Но сейчас в своей защите дух был отнюдь не уверен.

Потому что с неба прямо на них со свистом падало черное перо.

Он уже видел их прежде, видел и гигантских птиц, что роняли и бросали их, с легким перестуком кружась в небесах. Когда перо касалось земли, раздавался грохот, и от места падения в стороны разлетался воздух, гонимый волной огня. Увидев это впервые, он в страхе подумал, что пришла Суигинто, но потом ощутил безжизненную жестокость птиц. Порой с земли к ним взмывали более мелкие и легкие, и начиналась драка. Обычно в этой драке побеждали мелкие, и тогда птица смерти с жутким ревом низвергалась на город, погибая в еще более страшном взрыве.

Но до сих пор чудовища облетали их дом стороной.

Перо неслось к земле с нарастающим свистом, нацелившись острым носом прямо в медную розу на крышке. Неимоверным усилием Бэрри-Белл растянул свое тело еще на десяток сантиметров, совсем погасив его мерцание. Чуть в стороне внезапно раздались испуганные возгласы, привычный треск на улице смолк, послышался торопливый топот ног. Топот медленно удалялся.

Дух приготовился к удару. Он не мог уничтожить перо в воздухе, не мог схватить чемодан и унести. Оставалось только ждать, высасывая из себя последние крупицы сил, крепя тонкую защитную стенку между пером и чемоданом и молиться.

Но он не умел молиться.

Бесконечным кошмарным сном пронесся в сознании миг столкновения, когда с оглушительным визгом тугой кулак огня с размаху ударил в энергетическую пленку, едва не проломив ее, как картон — и рассыпался горячими брызгами и кусками железа. Волна раскаленного воздуха вымела звуки из мира, разворотила остатки стен и унеслась дальше. Звуки вернулись не сразу, и первым из них был негромкий, но непрекращающийся вой на одной ноте, доносящийся с улицы. Слышно было, как кто-то катается по земле. Застучали сапоги, послышались злые, отрывистые фразы, кого-то подхватили, куда-то понесли.

А Бэрри-Белл тусклым, едва различимым огоньком лежал на крышке чемодана и никак не мог собраться с силами, чтобы восстановить защиту. Сотрясение почти уничтожило его материальную составляющую, но, видимо, близость хозяйки придала сил. От дома Фоссетов остался только венец каменных осколько на месте стен, заваленный хламом и обломками. Но чемодан уцелел. Его даже не опалило.

С трудом, вихляясь влево-вправо, хранитель поднялся в воздух и начал опять растягивать собственное тело. Как хорошо, что черные перья почти никогда не падают в одно и то же место. Дымчатая бледно-желтая полусфера снова накрыла спящую хозяйку. Куда проще было бы перенести ее в крепкий подвал дома и защищать уже там — выстроен он был на века. Но Бэрри-Белл оставался на месте. Надо было ждать.

Так приказала Корина.

Вот это — война. А Игра Алисы — просто… мерзость.

Суок молчала.

Идем.

По-прежнему молча она последовала за освещавшим дорогу духом.

Сказать было нечего.

Они прошли около пятидесяти метров по стеклянному залу, когда Суок увидела впереди невысокий хрустальный выступ в полу. Выступ как выступ, ничего интересного. Интересным было другое — Бэрри-Белл до него еще не добрался. Значит, его было видно. Почему?