Гильберт Бриссен - Книга Лазури

Суигинто упрямо потупилась, закусив губу. Я собирался с мыслями, пытаясь вспомнить следующий вопрос, но на ум упорно лез вновь явившийся из небытия чужак. Откуда он взялся? Что я ему сделал? Судя по тому, что мне открылось за это время, мне повезло, что наши пути так и не пересеклись.

— Хм… да! — наконец мне удалось разогнать лишние мысли. — Скажите, те контракты, что Лаплас заключил с ними — они и впрямь имеют силу? Он действительно стал хозяином душ Анжея и этого, как его…

Вопрос не был праздным: несмотря на его апломб, высокомерие и наглость, несмотря на всех кошек, что ухитрились между нами пробежать за эти месяцы, я начал менять свое отношение к Анжею. Я видел его совсем не таким, каким он изобразил себя ради своей дочери, Розен произносил его имя, как произносят имя сына, и теперь я понял, что больше не испытываю к нему неприязни. Мало того, я даже начал о нем беспокоиться.

К моему искреннему облегчению, кукольник снова качнул головой:

— Насколько я теперь разбираюсь в ситуации — нет. В сущности, душу вообще нельзя кому-то продать — она не товар и не принадлежит человеку, дело скорее обстоит наоборот. Вся эта игра со сделками и покупкой душ нужна была ему лишь ради людской веры: не сомневаясь в его мощи и помощи, люди и в самом деле начинали творить чудеса, а сам он, в свою очередь, становился сильнее, питаясь их верой. Возможно, для настоящего демона троих человек и было бы маловато, но для взбунтовавшегося эйцехоре — вполне достаточно.

— Вот даже как?

— Именно. Представь себе, даже картины посмертия он явил нам различные: мне была представлена вечность некоего созидательного труда на службе у духов зла, Анжею — муки ада, а этому юнцу, третьему из нас — и вовсе что-то грандиозное и туманное, с множеством многозначительных умолчаний, на которые так падка молодежь. А что он предлагал тебе? Интересно послушать.

— Ну, до таких перспектив наше с ним общение дойти не успело. Но чего же он тогда добивался на самом деле?

— Моей смерти.

Соу тихонько ахнула. Шинку невольно отступила. Хина прижала руки к груди.

— Да, — вполголоса, будто сам себе, продолжал мастер, — теперь мне стало понятно, что он добивался именно этого. Не знаю, зачем это было нужно столь хитрому и изворотливому, но совершенно безумному созданию — могу лишь предполагать, что наша связь за столько лет все же не прервалась. Я был для него якорем, тяжелым грузом, мешающим обрести настоящую свободу. Должно быть, весь наш первоначальный план был инспирирован им…

— Какой план, Отец? — сдавленно пробормотала Канария. Совсем как Соу — в мою, она вдруг вцепилась в руку Хинаичиго: если бы Вторая была человеком, я бы подумал, что кукла находится на грани обморока.

— Видишь ли, дочь, — Розен вдруг с тревогой вгляделся в ее лицо. — Что с тобой? Тебе плохо?

— Н-нет, — Канария, собравшись с силами, вдруг твердо посмотрела ему в глаза. — Какой план, Отец? Значит, все это было частью плана? Значит, ты действительно использовал на…

— Замолчи! — раздался чей-то сдавленный крик. С горящими, как уголья глазами Суигинто взмахнула клинком. — Мэй-Мэй!

— Использовал! Использовал! — по щекам Канарии бежали злые слезы. Стиснув кулаки, она выкрикивала это Розену в лицо снова и снова.

И все, случившееся следом, произошло так быстро, что ни я, ни Соу, ни Мегу ничего не успели сделать.

Издав яростный рык, Первая бросилась на сестру. Шинку, попытавшаяся удержать ее за рукав, охнула от боли и отлетела в сторону, от пинка в живот. Блеснул стальной луч… Пронзительно вскрикнула Хина…

— Стойте!

Розен снова поразил меня: сколько бы лет ему ни было, двигаться старик, оказывается, мог едва ли не вдвое быстрее своих дочерей. Согнувшись, он стоял между ними, держа перед Канарией руку, словно собираясь остановить сталь ею. Первая ошеломленно подняла на него глаза, затем перевела взгляд на сталь в своих руках и вдруг поспешно выпустила рукоять, словно та обожгла ей руки.

Меч звякнул об пол.

— Вот так, — тяжело дыша, сказал кукольник, выпрямляясь. Сунув меч под мышку, словно трость, он строго посмотрел на поникшую Первую: — Не нужно больше сражаться, дщерь. Если хочешь кого-то наказать, бей меня.

Он повернулся к Канарии и встал перед ней на колено. Его рука коснулась щеки куклы. По ее телу прошла дрожь, и на какой-то момент мне показалось, что Вторая сейчас отстранится или ударит своего отца.

— Я вновь прошу у тебя прощения, Kanarienvogel, — прошептал он. — Ты права — но так было когда-то. Того, кто хотел купить свободу ценой ваших жизней, давно уже нет. Но все же… прости его. Пожалуйста.

В зале повисла тишина. Серые звезды на лице Канарии ярко горели, полнясь яростной влагой. Но вот эта влага потемнела, пошла волнами, странный звук вырвался из ее горла, — то ли вздох, то ли всхлип, — и, совсем как Суигинто, Вторая Кукла рванулась вперед и, повиснув на шее у отца, залилась слезами. Поднявшись на ноги, Шинку осторожно прикоснулась к ее плечу, на другое положила руку Шестая. Опустив руки, Суигинто хмуро, но не зло смотрела на них. Мегу, словно очнувшись, вдруг быстро подошла к ней и присела на корточки, что-то негромко ей шепча.

А я? Я запоздало заслонял собой близняшек. В который раз выяснилось, что боевого мастерства мне еще не хватает.

Но вот последнее рыдание сотрясло плечи Канарии, и, глубоко вздохнув, она легонько отстранилась. Боль еще не совсем покинула ее взгляд, но уже уходила.

— Скажи, Отец, что это был за план? — севшим голосом пробормотала она.

Удовлетворенно выдохнув, Розен снова встал.

— Я не хотел служить Лапласу ни до, ни после смерти. Однако это казалось неминуемым — как только Алиса закончила бы свое воплощение, моя душа становилась его собственностью, а ко мне возвращалось неотвратимое старение. Не правда ли, не самая выгодная сделка — вечное рабство в обмен на несколько лет странной любви совершенной девы и гниющего заживо старика? Поэтому мы с Анжеем, который к тому моменту тоже уже подпал под власть этого дьявола, составили хитроумный план… который, похоже, родился с легкой руки того, против кого был направлен.

Внезапно он перевел взгляд на ту, что с самого начала разговора не издала ни звука.

— Rozenkristall, — негромко позвал он.

Кукла в сиреневом сделала шаг вперед.

— Да, мастер моего Отца? — второй раз в жизни я услышал ее голос.

— Скажи, что ты должна была сделать?

— Я должна была собрать шесть созданных вами Мистических Роз и выиграть Игру Алисы.

— А потом? — спокойно продолжал мастер.

— Я должна была вас убить.

— Именно, — резюмировал кукольник с легкой улыбкой. — Дочь моего ученика, не собрав всех Мистических Роз, ты бы не стала Алисой, но смогла бы меня найти. Наш договор с демоном воспрещал мне кончать жизнь самоубийством, но не учитывал моей гибели от рук венца творения. Тогда это казалось удобной лазейкой: натянуть нос духу зла, уйти с самой финишной прямой, но уйти красиво… Да уж, немало глупостей в жизни я совершил.