Три мудреца в одном тазу

Глава 17

Не форма красит человека, а человек – форму.

Оксана Федорова

Каспар, Бальтазар и Мельхиор сидели на полубаке и безучастно пялились в темноту. Каспар время от времени всхрапывал, Бальтазар ругался себе под нос, а Мельхиор листал книгу.

- О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух, и опыт – сын ошибок трудных, и гений – парадоксов друг... – задумчиво произнес он.

- А?! Что?! Я не сплю, не сплю! О чем говорим? Немедленно повторите все с самого начала!

- Это стихи... – улыбнулся чернокожий волшебник. – Стихи одного из моих потомков... Бледненький был мальчик, но талантливый... И лицо – копия меня.

- Хорошо хоть, не такой идиот! – прорычал Бальтазар. – Что ты несешь, старый дурак?!

- Что несу? Куда несу? – зашарил по спине Мельхиор. – Я ничего не несу!

- А почему мы никуда не плывем?! – забеспокоился Каспар. – Где наши матросы? Где наша башня? Я требую немедленно вернуть нашу башню! Немедленно, слышите?!

- Заткнись, старый дурак! Я уверен, это все заговор! Они заманили нас на этот остров, чтобы убить!

- Нет, я уверен, они не желают нам зла...

- А я уверен, что желают! Убьем их!

- Но это же придется вставать?! – возмутился Каспар, разглаживая бороду. – А я так устал... хррр-пс-пс-пс...

- Не спи, дурак!

- О боги, как ты меня напугал! Я не сплю, не сплю!

- Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам... – процитировал другие великие строки Мельхиор. – Кто из вас Горацио?

- Я! – нагло заявил Бальтазар. – А ты мне должен деньги – давай сюда!

- Правда? Не помню такого...

- Ты не помнишь даже своего имени! Немедленно верни деньги!

- Нет.

- Отдай! – зарычал узкоглазый колдун, вцепляясь в тощую шею Мельхиора.

- Прекратите немедленно, молокососы! Я вас!.. хррр-пс-пс-пс...

Из рубки за ними наблюдали Фабьев, Грюнлау и Зинаида Михайловна. Мадам Колобкова не спала уже почти тридцать часов, переживая за мужа и дочь. Она расхаживала по рубке, то сжимая кулаки, то пуская слезу. Настроение каждую секунду сменялось с «Господи, только б живой!» на «Ну, пусть только вернется, скотина!» и обратно. Зависело от того, что она думала в данном случае: мужа убили каннибалы, муж в плену у каннибалов, муж бухает с каннибалами.

Это третье ее расстраивало особенно сильно.

- Не переживайте так, Зиночка, вернется Иваныч, и Светка вернется... – неуклюже попытался ее успокоить штурман.

- Пусть только вернется!.. – грозно начала она и тут же пустила слезу: - ...живой... Петенька мой... Может, там львы какие?! Или акулы!..

- Акулы?.. В джунглях?.. – удивился Фабьев. – Успокойтесь, Зиночка, смотрите, вон уже Петрович летит, сейчас все узнаем.

Прожектор «Чайки», рассеивающий бескрайнюю мглу, действительно высветил в небесах силуэт огромного беркута – судовой механик благополучно возвращался на борт. Угрюмченко сделал три круга вокруг пришвартованной яхты и аккуратно приземлился на полубаке.

Волшебники равнодушно посмотрели на крупного седоголового орла и вновь углубились в спор о смысле существования Вселенной. Все трое придерживались кардинально различных взглядов. Каспар считал, что Вселенная вообще ни для чего не нужна, и существует просто так, сама по себе. Бальтазар твердо верил, что Пуп Вселенной – он сам, а все остальное требуется лишь для того, чтобы служить ему. Мельхиор полагал, что Вселенная – занятное местечко, где творится много всякого интересного, и ее цель – развлекаться, глядя на то, что еще выкинут все эти букашки, именуемые людьми.

- Ну как там?! – крикнула Зинаида Михайловна, выбегая на палубу.

- Пить!.. – прохрипел усталый беркут. – Пить, муха-бляха!..

Гюнтер торопливо подал ему стакан воды. Угрюмченко сунул туда клюв и возмущенно заклекотал:

- Пить, а не мыться!.. Спирту мне! Неразбавленного!

- Петрович, перья выдеру! – пригрозила госпожа Колобкова. – Что там с Петей?!

- У папуасов они...

- Пьянствуют?!

- Не... в плену сидят...

- Повезло ему! – разочарованно заявила Зинаида Михайловна. – Погоди, Петрович, как в плену?! Почему в плену?! Зачем в плену?!

- Зинаида Михална, что вы на меня кричите?! – обиделся Угрюмченко. – Я тут, понимаешь, работаю, крыльями махаю... машу... а на меня... и даже сто грамм никто не нальет...

- Петрович, хватит испытывать терпение.

Что-то подсказало механику, что его сейчас будут бить. То ли суровые глаза госпожи Колобковой, то ли ее же поджатые губы, то ли ломик, который она зачем-то взяла в руки... И он сразу очень быстро рассказал, что случилось с Колобковым и остальными, почему они до сих пор не вернулись на «Чайку» и что их ожидает, как только тепорий снова начнет светиться.

Фабьев и Грюнлау слушали с выпученными глазами и одеревенелыми лицами. Зинаида Михайловна поминутно ахала и хваталась за сердце. Матильда Афанасьевна, вышедшая из каюты на середине рассказа, испытывала противоречивые чувства – зятю, конечно, туда и дорога, но внучку-то жалко!

- Светочка моя... кровиночка... – наконец всхлипнула несчастная бабушка. – А Петру Иванычу!.. да пусть уж и он вернется, бог с ним... – еще громче зарыдала она, - ...со скотиной этой...

Впрочем, глаза у нее оставались совершенно сухими.

- Шкипер, давать мне пистолет, я идти джунгли спасать Петер и остальные, - попытался сделать суровое лицо Грюнлау.

- Герр Грюнлау, вы... – недоверчиво посмотрела на него Колобкова.

- Я быть полностью здоров, - непреклонно заявил немец. – Чувствуй себя идеально и хотеть идти выполнить спасательный миссия.

Он действительно вполне оправился от лихорадки. Вот близнецы по-прежнему лежали и мучались кошмарами. Обоим снилась школа.

- Он здоров!.. – всплеснула руками Матильда Афанасьевна. – Здоров он!.. Да куда ж ты попресси, немчура?!

- Мама! – прикрикнула на нее Зинаида Михайловна. – Герр Грюнлау, ну в самом деле – куда вы пойдете, один? С Петей там Гена и Валера были, и то...

- Я тоже полечу, - расправил крылья Петрович. – Ты, Михална, за меня не беспокойся...

- А никто и не беспокоится... за тебя.

- За меня тоже не надо волновайся, - категорично заявил Грюнлау. – Шкипер, давать пистолет!

Фабьев зачесал в затылке. Чувство долга требовало от него немедленно взять последний браунинг и отправиться вытаскивать владельца судна и остальных из лап черномазых каннибалов. Благоразумие твердило, что это совершенно бессмысленно и даже глупо – он же не Рэмбо, в одиночку воевать с целой деревней. Да и поход по джунглям для престарелого штурмана представлялся воплощенным ужасом.

Однако шансы Грюнлау также колебались где-то около нуля.

- Шкипер, без медленности... немедленно давать пистолет! – встал в позу немец. – Я хотеть немедленно идти в...

- Да поняли мы уже, поняли... – вздохнула Зинаида Михайловна. – Василий Васильевич, ну что делать-то? Петрович, что ты голову под крыло спрятал?!