Джон Толкин - Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

Но тем временем воинство Валар готовилось к битве. Под их белоснежными знаменами шагали Ваньяр, народ Ингве, и те из Нольдор, кто не покинул берегов Амана; ими правил Финарфин, сын Финве. Мало кто из Телери выказал желание идти воевать, ибо они хорошо помнили учиненную Нольдор резню в Лебединой Гавани и угон их кораблей. Однако они все же прислушались к словам Эльвинг (чей отец, Диор Элухиль, был их родичем) и выделили достаточное количество кораблей и моряков, чтобы перевезти армию Валинора через море на восток. И все же Телери по прибытии остались на своих кораблях, и никто из них не ступил вновь на берег Ближних Земель.

О походе воинства Валар к северу Средиземья в преданиях почти не рассказывается; ведь в их рядах не было никого из тех эльфов, что влачили скорбное существование в Ближних Землях, успев перед тем свершить немало деяний великих и достойных сожаления. Так что об этом они узнают, от своих родичей в Амане, еще нескоро.

Но вот, наконец, силы Валинора объявились на восточном берегу, и рожок Эонве наполнил своими торжественными звуками небеса над Белериандом; и Белерианд был ослеплен блеском этих армий и силой их вооружения. Воинство Валар, молодое, прекрасное и вселяющее ужас в сердца противников, шло на север четким боевым строем, и горы дрожали от топота множества ног.

Встречу армий Запада и Севера назвали впоследствии Великой Битвой и Войной Гнева. На поле боя высыпали все вооруженные силы Моргота, а было их бесчисленное множество, не помещавшееся даже на равнине Анфауглит; и весь Север был охвачен пожаром войны.

Но у Моргота не было шансов. Балроги, за исключением тех, что успели попрятаться в недоступных пещерах в глубинах земли, были уничтожены; несметные легионы орков таяли, словно солома, охваченная яростным пламенем, или гонимые ураганным ветром листья. Выжило их совсем немного, так что в последующие годы они мало беспокоили обитателей Средиземья.

Жалкие остатки трех дружественных эльфам родов сражались на стороне Валар, сполна отомстив за смерть Барагунда и Барахира, Гальдора и Гундора, Хуора, Хурина и еще многих других своих правителей. Однако значительная часть людей, недавно пришедших с востока под предводительством Ульдора и других вождей восточников, встала на сторону Врага; и эльфы никогда об этом не забывали.

Видя, как погибает цвет его воинства, Моргот затрепетал, но не осмелился вступить в бой лично. Вместо этого он пустил в ход свои последние резервы: из пещер Ангбанда на свет выползли крылатые драконы, каких никто доселе не видывал. Их атака была такой неожиданной и яростной, что войска Валар были отброшены назад; ибо выход драконов сопровождался громом и молниями, не говоря уже о бушевавшем, словно в преисподней, огне.

И в этот час с небес спустился Вингилот, сиявший ровным белым светом, а вокруг него собралось огромное множество небесных птиц, возглавлял которых Торондор. В воздухе произошла великая битва, длившаяся весь день и всю долгую, исполненную тревог ночь. Незадолго до рассвета Эарендиль сразил Анкалагона Черного — самого свирепого из драконьей армии, и тот рухнул с небес на пики Тангородрима, попутно обрушив их. И когда взошло солнце, воинство Валар восторжествовало, ибо почти все драконы оказались повержены; укрепления Моргота были разрушены, и силы Валар спустились в глубокие подземелья, чтобы добить всех, кто там еще мог скрываться.

Моргот оказался в ловушке, но достойно принять поражение не пожелал. Он бежал в глубочайшую из своих нор и оттуда принялся умолять о мире и просить прощения; но его сбили с ног, повалили на землю лицом вниз и заковали в те самые цепи Ангайнор, в которых ему прежде уже довелось побывать. А железный венец его приспособили под ошейник, тяжесть которого потянула голову Моргота вниз, словно камень на шее. Однако предварительно из венца вынули два оставшихся сильмариля, ясным светом засиявших под открытым небом; камни поручили заботам Эонве.

Так потерпели сокрушительное поражение силы Ангбанда, и царство зла прекратило свое существование. Из глубин подземных темниц было освобождено великое множество рабов, никогда уже не надеявшихся увидеть солнечного света и широко раскрытыми глазами взиравших на новый, изменившийся мир. Ибо таким интенсивным и яростным было противостояние, что северные области мира оказались серьезно повреждены, и море с ревом заполнило огромные трещины, вызывая всеобщее замешательство. Реки высыхали или прокладывали себе новые русла, долины превращались в холмы, а холмы — в низины; именно в тот час исчезла с лица земли и великая река Сирион.

Эонве, от лица Повелителя Валар, призвал всех эльфов Белерианда покинуть Средиземье и вернуться в Аман. Однако Маэдросу с Маглором это предложение не пришлось по душе, и они стали готовиться, пусть и с большой неохотой, к отчаянной попытке исполнить свою пресловутую клятву. Ибо за сильмарили они готовы были драться даже против победоносного воинства Валинора, даже если это означало — вдвоем против всего мира. В общем, они послали Эонве требование немедленно вернуть сильмарили, что в давние времена были созданы их отцом, а затем украдены Морготом.

На это Эонве отвечал, что право обладания творениями их отца они утратили из-за множества непростительных деяний, совершенных ими в ослеплении клятвы, и в первую очередь — из-за убийства Диора и нападения на Гавани Сириона. Свету же сильмарилей предстояло отправиться на Запад, откуда он и был взят изначально; и Маэдрос с Маглором также должны были вернуться в Валинор и ждать решения своей участи, ибо лишь Валар Эонве отдаст священные камни.

Маглор, искренне раскаявшийся во всем свершенном, сказал брату:

— Клятва не запрещает нам ожидать своего часа, и может статься так, что в Валиноре все будет прощено и забыто, и у нас появится возможность достигнуть своей цели мирным путем.

На это Маэдрос отвечал, что ежели по возвращении в Аман им будет отказано в милости Валар, то клятва по-прежнему будет сковывать их, но надежд на ее исполнение там уже никаких не останется.

— Как знать, какая ужасная судьба может ждать тех, кто осмелится пойти против Валар на их собственной территории, или же задумает вновь принести на их священные земли войну?

Но Маглор не желал сдавать позиции.

— Если сами Манве с Вардой, кого мы призывали в свидетели клятвы, лишат нас возможности исполнить ее, разве это не будет означать, что она более недействительна?

— Но как достигнут наши голоса Илюватара, что за пределами мира? Ведь в своем безумии мы взяли в свидетели и его, призывая в случае нарушения клятвы Вечную Тьму на свои головы. Выходит, никто не обладает властью освободить нас от нее?