Макс Фрай - Болтливый мертвец

Шурф не обратил на мою неуклюжую попытку пошутить никакого внимания. Он замер у прохода и напряженно всматривался в густо-лиловую темноту двора. Можно было подумать, что мы с ним явились сюда, чтобы арестовать какого-нибудь зловредного чародея древних времен!

— По-моему, во дворе все спокойно, — наконец сказал он.

— По-моему, тоже, — подтвердил низкий хриплый голос.

Я подскочил на месте от неожиданности. Шурф смотрел на вещи проще: скакать он не стал, просто слегка приподнял правую руку в белоснежной перчатке — на всякий случай.

— Не стоит из-за меня беспокоиться, — флегматично сказал все тот же голос. — Я — просто собака, к тому же далеко не такая большая, как ваша.

— Действительно собака, — подтвердил Шурф. — Вон он, прячется за углом.

Друппи растерянно присел на задние лапы, прижавшись к моей ноге. Он не спешил обнюхаться с братом по крови. Думаю, он никогда прежде не встречал собак, которые умеют разговаривать. Ничего удивительного: я и сам никогда таких не встречал!

— Иди сюда, — повелительно сказал Шурф.

— А вы не будете драться? — опасливо спросила собака. — Молодые Кутыки всегда дерутся, когда им кажется, что я верчусь под ногами…

— Какие негодяи! — возмутился я. — Иди сюда, дружок, мы не будем драться!

— А твой большой друг в белой одежде, который сжег ворота? Он тоже не будет драться? — уточнил пес.

Он оказался редкостным симпатягой: раза в два меньше моего Друппи — впрочем, и это тоже весьма немало! — с лохматой серой шерстью и умными золотистыми глазами, пытливо сверкающими из-под густой жесткой челки.

— Тебя никто не будет обижать, — пообещал Шурф. — Иди сюда, говорящий пес. Никогда прежде не видел, чтобы собаки разговаривали, не превращаясь при этом в человека. Думаю, тебя околдовали, верно?

— Я сам виноват. Когда я был глупым щенком, я выпил какой-то напиток из склянки в комнате дедушки Тухты, — объяснил пес. — С тех пор я и разговариваю, как человек, никто не знает почему. Старый Тухта потом поил этим зельем все зверье в окрестностях, но никто, кроме меня, не заговорил.

— Значит, весь секрет в пропорциях, — авторитетно объяснил Шурф. — Наверное, вышло так, что ты случайно выпил ровно столько, сколько было необходимо для существа твоего роста и веса.

— Тебе виднее: ты человек, — согласился пес. — Это все ваши дела…

— А как тебя зовут? — спросил я, невольно расплываясь в дурацкой улыбке: еще никогда в жизни мне не доводилось вот так знакомиться с собаками.

— Дримарондо, — важно сообщил наш новый приятель. И тут же пожаловался: — Новые хозяева дразнят меня «Кутык-Макутык» и смеются: дескать, как будто я тоже из их семьи. А я сам по себе! Вы не будете меня так называть? Мне больше нравится Дримарондо: это имя дал мне покойный дед Хурумха. При нем мне хорошо жилось, не то что сейчас, когда всем в доме заправляет Маркуло! А вы кто? Новые хозяева? Или просто грабители? Если грабители, то украдите меня отсюда, ладно? А то Маркуло совсем меня кормить перестал. А старый Хурумха говорил, что я — очень дорогая собака, с тех пор как научился говорить. И между прочим, не так уж много я ем!

— Да нет, мы не грабители. Скорее уж новые хозяева. Впрочем, там видно будет… — неопределенно сказал Шурф.

— А, понятно. Хорошо, что вы приехали! Кутыки вас уже давно ждут, — оживился пес. — И все гадают: доберетесь вы или не доберетесь. Маркуло даже поспорил со своей сестрой Ули. Он сказал, что не доберетесь. А она сказала: не говори «плюх», если до озера дюжина миль по болотам. То есть — не радуйся, дескать, раньше времени. И они поспорили, да так, что по всему дому горшки летали. А потом помирились, потому что…

— Потом расскажешь, ладно? — остановил его Лонли-Локли. — А пока просто проводи нас к дому.

— А чего тут провожать? — проворчал Дримарондо. — Дом — он и есть дом. Не заблудитесь небось. А мне туда лишний раз соваться неохота…

— Ладно, неохота — не суйся. Только скажи: они где живут? В большой башне?

— Ну да, в большой. Только дедушка Тухта живет отдельно: у него свой домик во дворе, там хорошо и спокойно. Одно плохо: еды у него нет, она вся хранится в погребе, в большом доме… И еще Рэрэ живет в самом дальнем домике, но он там только ночует: у него в большой башне много работы. Зато я у него прячусь, пока он работает, но у Рэрэ тоже нет еды или почти нет… Совсем плохо! А из погреба пока что-то утащишь… Эх, не жизнь это! Вот пока был жив старик Хурумха…

— Хорошо все-таки, что ты у меня не разговариваешь! — насмешливо сказал я Друппи. — А то я бы давным-давно рехнулся! Это как же вашего брата на болтовню пробивает, если уж научитесь говорить!

— Ты бы лучше достал что-нибудь из своей Щели между Мирами и покормил нашего нового знакомого, — посоветовал Шурф. — Ты же видишь: он так голоден, что больше ни о чем думать не может! И потом, пусть у нас будет хоть один друг в этом доме — все лучше, чем ничего…

— Слушаю и повинуюсь! — приторным тоном хорошо выдрессированного джинна ответствовал я.

Дримарондо получил здоровенный окорок. Друппи вопросительно посмотрел на меня: дескать, а я как же? Новый знакомый разглядывал Друппи с откровенным недоверием: кажется, его несколько смущали размеры моего пса.

— Это моя собака, сэр Дримарондо, — я решил, что должен позаботиться, чтобы оба зверя чувствовали себя непринужденно. — Его зовут Друппи. К счастью, он абсолютно не заколдован, поэтому говорить не умеет. Но вы и так поймете друг друга, верно? Надеюсь, вы подружитесь.

— Я тоже надеюсь, — вежливо сказал Дримарондо. — А он точно не будет со мной драться? Потому что, если будет, я лучше как-нибудь обойдусь без окорока…

Друппи дружелюбно тявкнул и помотал ушами, чтобы разрядить обстановку. Через несколько секунд эти двое уже мирно обнюхивались. Они отлично поладили и дружно принялись за окорок. По моим расчетам, еды им должно было хватить до утра.

— Пусть себе возятся, — одобрительно сказал Шурф. — Пошли, Макс, посмотрим на этих Кутыков. Только будь настороже, ладно?

— Не вопрос, — кивнул я. — Людям, которые не кормят свою собаку, нельзя доверять, это точно!

Мы прошли через мощеный двор, по периметру застроенный маленькими одно — и двухэтажными домиками, приблизились к башне и наконец оказались перед большой, обитой толстыми листами светлого металла входной дверью.

Шурф осторожно потянул ее на себя. Дверь открылась с протяжным скрипом, и мы оказались в полутемном коридоре. Пройдя несколько метров, он распахнул следующую дверь, и мы вошли в небольшой зал, озаренный оранжевым светом доброй дюжины здоровенных светящихся грибов.

За большим прямоугольным столом восседала совершенно неописуемая компания. Я сразу понял, что имел в виду Шурф, когда говорил мне, что среди драххов нет неприметных людей. Святая правда! Глядя на физиономии Кутыков, можно было подумать, что эта семья — не совместное творение природы и случая, а дело рук мастера черной комедии. Возможно, таинственный режиссер даже несколько перегнул палку, собрав их вместе под одной крышей.