Анна Гурова - Мельница желаний

– Ильмаринен… – поплыл над водой ее странный булькающий голос. – Пусть он идет в Похъёлу и там возместит ущерб!

Еще не успела отзвучать «воля пращура», а водяница уже погрузилась в Яннего. Темная вода сомкнулась над ее головой, сияние постепенно отдалилось и погасло, и вскоре ничто не напоминало жителям Калева о чуде, которому они стали свидетелями.

– В Похъёлу?! – нарушил благоговейную тишину вопль Ильмо. – За что?! Нет!!

– Предок посылает тебя в Похъёлу! – воскликнул глубоко взволнованный Ахти, вскакивая на ноги. – Повезло же тебе!

Йокахайнен покосился на Вяйно и понимающе усмехнулся.

Люди, словно проснувшись, начали подниматься на ноги, зашумели. Локка, забыв о зависти, суетливо пихала Вяйно в бок:

– А с давешним проклятием-то что? Что ж ты самого главного не спросил! Снимет он проклятие или нет?

– Ваше проклятие, – проворчал Вяйно, – снимайте сами… если успеете.

Вскоре его окружили старейшины, требующие истолковать волю предка. Хотя, на взгляд Вяйно, водяница высказалась с полной определенностью.

– Пусть Ильмо отправится в Похъёлу и предстанет перед родом убитого туна, – устало сказал он. – Если такова воля предка – значит, в этом есть смысл…

– Конечно, есть! – подхватил Антеро и, понизив голос, пояснил старейшинам:

– Очень мудрое решение! Пусть его убьют прямо там – тогда сюда мстить не прилетят.

Жители Калева снова столпились вокруг холма, обсуждая чудесное явление предка и его слова. Все были довольны, даже Локка. Все, кроме Ильмо.

Вяйно забросали вопросами:

– Что значит «исправить ущерб»? Как можно исправить ущерб, нанесенный убийством?

– Да, что предок имел в виду? Выкуп? Жизнь за жизнь?

– Может, поединок? – громко предположил Ахти. – Суд богов, как это принято у варгов?

Антеро, быстро оценив ситуацию, взбежал на холм и закричал:

– Предок впервые явил нам свой облик – значит, он к нам благоволит! Услышьте волю предка, родичи! Всю ответственность за убийство похъёльца принимает на себя Ильмаринен! По воле предка он отправится в Похъёлу на суд богов! Проклятие снято с рода Калева! Разжигайте костры, доставайте пиво, веселитесь – сегодня нам есть что праздновать!

В радостном гуле голосов потонул выкрик Ильмо:

– Никуда я не пойду! Толпа повалила с холма вниз по улице. Ильмо, с трудом пробиваясь сквозь нее, добрался до Вяйно.

– Что все это значит?! – заорал он. – Почему я должен ехать в Похъёлу? Чтобы меня там убили? Ты что, с Локкой сговорился?

Вяйно подхватил его под руку.

– Пошли отсюда. Я расскажу, зачем тебя искал тун.

– Я уже знаю – из-за крови!

– Нет.

– Как – нет?

В темноте осенней ночи селение сияло огнями. Глядя издалека, можно было решить – пожар. На берегу, вокруг священного холма, уже пылают высокие костры, в небо поднимаются столпы искр. Далеко за полночь, небо полно звезд, а на улице не протолкнуться от хмельных гуляк. Над бурлящей толпой, возле ворот Антеро, торчит жуткая голова туна. Кто-то надел ее на длинное боевое копье – и где только достали? Рауни скалит зубы, глядя сверху на веселье рода Калева.

Ильмо быстро идет по улице. Время от времени на него натыкаются, узнают, обнимают за плечи, хватают за руки. По большей части молодежь, парни и девушки. Те, кто постарше, осмотрительно держатся подальше от того, кого предок присудил отдать Похъёле.

– Это же Ильмо! Эй, иди сюда…

– Расскажи еще раз, как убивал упыря!

Ильмо молча проходит дальше. Он видит, что с ним уже простились – будто по улицам бродит лишь его призрак, а он сам ушел на север, в темноту. Он и раньше чувствовал себя чужаком в собственном роду. Зато теперь, после приговора «предка», наконец пригодился родичам – как искупительная жертва. Что бы там Ахти ни болтал о подвигах, а Вяйно – о воле богов, все же понимают – один человек ничего не может сделать против Похъёлы.

…Только что они сидели и спорили в избе Куйво, да так ни до чего путного и не договорились. Вот Ахти с горящими глазами – хоть сейчас в Похъёлу, только дайте лыжи и меч; молчаливый Йокахайнен, который все посматривал на Вяйно, силясь понять, что затевает его новый учитель. А Вяйно спокойно и обстоятельно рассказывал то, что узнал от богини и разведал сам: о сампо – волшебной мельнице, исполняющей желания; о похъёльцах, покусившихся на основы мира; о предсказании, которое, оказывается, указывало на него, Ильмаринена.

– …Хозяйке Похъёлы было предсказано, что сампо отберет у тунов человек из рода Калева. Есть все основания предполагать, что речь идет о тебе, Ильмо.

– Повезло же! – не удержался Ахти.

– Повезло так повезло, – саркастически пробормотал Ильмо. – Как покойнику.

А сам вспомнил – и верно, похъёльская чернявая колдунья, сестрица убитого Рауни, несколько раз называла его «героем» и допытывалась, что в нем особенного. Можно подумать, будь он героем, он бы ей сказал. Но почему же не спросил, растяпа: а чем вас, похъёльцев, так тревожит рождение «героя», что вы послали царевича его убить?

– Ясно одно, – закончил Вяйно. – Сампо ни в коем случае не должно оставаться в руках тунов. Каждый лишний день прибавляет могущества Калме и приближает войну богов, которая может разрушить этот мир. А ты, Ильмо, единственный, у кого есть шанс ее предотвратить.

– Чепуха! – убежденно сказал Ильмо. – Даже слушать не хочу. Если это такое важное дело, пусть боги сами его и решают.

– Воля богов, – тихо сказал Йокахайнен, – не обсуждается.

– И воля предка! – добавил Ахти. – Если бы прародитель моего рода вынырнул из Кемми и послал меня хоть в Маналу, я бы пошел не раздумывая. Кстати, возьмешь меня с собой в Похъёлу?

– Да что вы как сговорились? Какой еще предок? Не знаю, что там за разноцветная лягуха выныривала из реки, но Калева – вот он, сидит рядом с нами!

– Не кощунствуй! – строго сказал Вяйно. – «Лягуха» – это водяница Велламо, моя первая жена и праматерь твоего рода. Люди рода Калева в родстве с лягушачьим племенем. Ты это и сам не хуже меня знаешь. Детство я провел на дне морском и, прежде чем переродился в человека, был таким же, как она. Поэтому обитатели вод благоволят моим потомкам. А если тебе нужно слово праотца, изволь: я полностью согласен с Велламо.

– Но кто я такой? Я же ничего не смогу!

– У богов есть мнение, что сможешь. В любом случае, – закончил Вяйно, – лучшего выхода я не вижу.

– А вы с богами посоветуйтесь и поищите другие варианты, – дерзко посоветовал Ильмо и вышел из избы, хлопнув дверью.

Толпа расступается перед Ильмо, звуки отдаляются, огни гаснут. Теперь уже родичи кажутся ему темными призраками, отделенными от него невидимой стеной. На дворе теплая ночь начала осени, почему же Ильмо кажется, что из леса и с реки, из-за круга костров, подбирается мороз? Вот навстречу вереницей бегут женщины и подростки с охапками еловых лап в руках – порадовать предков трескучим костром, что разведут перед камнем, как только на небе покажется Мировая Ось. И предки придут на праздник – в этот день Калма отпустит их из мрачного царства до самого рассвета. Со всех сторон суета, мельтешение, пляска огней. А за околицей на многие дни пути – ледяное спокойствие леса, еще более враждебного и чуждого, чем обычно.