Алина Лесная - Охота на оборотня

Знахарка потрогала желтый пуговичный глаз, поковыряла пальцем в носу-пятачке и, наконец, с видом бесстрашного дрессировщика сунула руку в раззявленную пасть, сразу нащупав нечто гладкое и продолговатое.

Эльф довольно хмыкнул, засунул ножи в сапоги и снял замок. Потянул обе ручки шкафа на себя… и тут же резво отскочил назад. Весело подпрыгивая и постукивая, на него обрушилась стеклянно-глиняная бутылочная лавина. Она вела себя, о, как неуважительно! Плевалась в престижного капитана вонючей жидкостью, усеивала пол его «кабинета» разноцветными осколками и, в конце концов, раскатилась по всей караулке.

— Шушеля мать!!! Ядррена воррона!!!..!!!..!!!

— Эээ… Вилль? — неуверенно позвала знахарка.

— Чего?!!

Бешеное лицо эльфа стало меняться, как по волшебству. Черные ресницы жалостливо дрогнули, рот слегка приоткрылся, а брови поползли вверх… В обеих руках Алесса сжимала по бутылке, и на донышке одной из них лежал маленький серый ключ.

Вилль шумно выдохнул и, согнувшись в элегантном поклоне, плавно повел рукой.

— Добро пожаловать, госпожа Залесская! Вы правы, у меня здесь жуть как уютно! Приходите чаще, будем вместе бутылки собирать! Надо же додуматься — заперли шкаф, чтобы я не открыл, и сунули ключ в скалозуба, чтобы не нашел! Когда не надо, у них воображения — хоть отбавляй, когда надо — зулейка мозгов на кружку спирта!

— Ты не волнуйся, выпей водички, — пробравшись к столу и наполняя из чайника памятный стакан, с сарказмом заявила Алесса. — Фу!

Эльф отобрал стакан, не нюхая, выпил, после чего глубокомысленно изрек:

— И тут спирт! Но пошел хорошо…

Да, стражники были отменными выдумщиками.

Вилль, закатав рукава, нырнул в шкаф и храбро принялся за раскопки. Подчиненные умудрились засунуть рукояти почти в самое основание пирамиды из зазубренных мечей да тупых ножей. Им гораздо важнее было здоровье капитана, за которое можно выпить, нежели вещественное доказательство. А над грудой ржавых мечей и развешанными на гвоздиках маленькими арбалетами, лежала на полочке

«Великая головная боль капитана Винтерфелла». Точнее «Свод происшествий» или попросту «Отчетник». Записи последних двенадцати дней следовало проверить с пристрастием.

Под лязганье перебираемых Виллем старых мечей и хруст бутылочных осколков, девушка пошла к печурке — надо создавать уют. Скоро окончательно стемнеет, и к тому времени затрещат дрова в печке и польются первые восковые слезы. И свечные блики будут играть в битом стекле. По-праздничному яркие огоньки, живые и подвижные в отличие от того, чье сердце тогда едва билось… Нет! К шушелю, все закончилось!

За неимением лучшего материала для розжига, Алесса настрогала мелкой щепы и сложила в печь. На лист грязной, мятой бумаги уложила мох, скорее прелый, нежели сухой. Трут получился так себе, ну да на безрыбье, как говорится… Лихо чиркнула кресалом о кремень — ай, да искорки, любому гному на зависть! Однако отсыревший старый мох ее мастерства не оценил. Еще искры, и трут издевательски зашипел.

Девушка пробовала снова и снова, но эффект был все тот же — никакой.

— Арвиэль, а что означает надпись на саблях?

— Надежда жива, пока живет Вера в нее. Это — девиз и мой жизненный принцип.

Эльф стоял у нее за спиной и любовался бесплодными попытками создать уют. В руках, по локоть перепачканных ржавчиной, он держал стакан и чайник.

Вилль покопался в поленьях и, без видимых усилий переломив о колено пару чем-то приглянувшихся, сунул в печь. Наполнил стакан вонючей жидкостью «для сугрева» и плеснул на дрова.

— А теперь я покажу тебе настоящее эльфийское волшебство, Алесса из леса! Призываю тебя, о, саламандра! Даруй мне свою благосклонность! — торжественно провозгласил Вилль, и сноп искр улетел в печь.

Видимо, эльфы — великие заклинатели духов, ибо сырые дровишки вспыхнули моментально, да еще как весело! Саламандра осталась довольна подношением.

Симеон уютно возлежал на столе между «Отчетником» и бледным

Индикатором Преступлений, по-кошачьи подвернув передние лапки. И щурился он, как обыкновенный хитрый кот. «Хорошшо, шшто помирились, хорошшо», — думал Симка, разглядывая странную пару узкими, зеленовато-желтыми глазами.

За всю историю существования Неверры кольцо никогда не украшало палец представительницы другого народа, но теперь воспротивилось воле Богини. Оно должно было попасть к эльфийке, но выбрало науми-оборотня. Тай-Кхаэ' лисс выковал гном по велению своего Бога.

Казалось, Двуликая совсем позабыла свое творение, и о его судьбе печется кто-то другой. Домовой знал, почему Нерушимые Правила аватар ломаются одно за другим, и чувствовал, что так надо.

Алесса стала хозяину другом, который не бросит и не предаст.

Теперь она должна сделать выбор. Кольцо чувствует все, оно еще может соскользнуть и попасть в руки Вилля.

Чего сейчас хочет сам Вилль, Симка не знал. По глазам хозяина что-либо прочесть было невозможно, а лезть в его мысли опасно.

— Хозя-аин! — позвал Симеон. — Сидор-то рукоятями побрезговал, а вот камушки повыковырял! Сразу видно — хороший торговец, настоящщий!

— Ну да! — усмехнулся Вилль, сдвигая рукояти в сторону и усаживая знахарку на стол рядом с котом. — И ножны мне старые дал! Видишь ли, Алесса, голову я ему не принес, а откуда ее взять-то?

— Я из-за ножен и подумала, что сабли прокопьевские! — вздохнула девушка. — Да и рукояти очень похожи… А это что?!

Заинтересовал ее «Отчетник». Тетрадь состояла из листков разного размера, тетрадь была подшита суровыми нитками, тетрадь была… грязная, засаленная и прожженная трубочным пеплом. На картонной обложке твердая рука вывела каллиграфическим почерком дату «1435».

— Говоришь, показались тебе похожими? Тогда не рассказывай никому о том, что видела, пусть все думают, как ты… А это? Это донос на всех жителей города! — зловеще сказал Вилль и развернул тетрадь перед Алессой, демонстрируя кривенькие малоразборчивые письмена. -

Так вы хотите послушать сказку о злом колдуне, госпожа Залесская?

Эльф лукаво изогнул бровь и улыбнулся в ответ радостному кивку.

Откинул корпус немного назад, принимая удобную позу, скрестил руки на груди и начал:

— Когда и где родился господин колдун, сказать про то не могу.

Его способности пробудились лет в шесть-семь, как и у остальных детей-магов. В тринадцать он поступил в Академию Магии и обучался там ровно десять лет, пока не стал целителем. Быть может, уже тогда в нем пробудился интерес к экспериментам и черной магии.

Потом началась Алая Волна. Я не знаю, принимал ли он участие в равеннской резне, и на чьей был стороне. После войны маги устроили чистку в своих рядах. Думаю, Теофану было что скрывать, и он решил уехать подальше от столицы.