Алина Лесная - Охота на оборотня

— Вилль? Это что было? — прошептала знахарка, отирая рукавом мокрое лицо и откидываясь на спинку дивана.

— Твоя глупость! Ммм… матюмачиха, — буркнул парень, комкая в руках подтаявший снежок. — Ты как? Симка снега принес…

Девушка бессознательно провела ладонью по выгнувшейся кошачьей спине.

— Страшно… Больно… Под кожу словно углей полыхающих набросали, да заслонкой печной прикрыли… А потом говорит кто-то, мол, иди отсюда, убогая, это мой теперь дом будет… Вилль, это были твои чувства?!

— Ишицу, умирая, попытался завладеть моим телом. Не вышло, — негромко проговорил эльф и выпустил снежок из ладоней. — На рукояти остались мои эмоции, перемешанные с его желаниями.

— Ты почему молчал? Почему не говорил, что тебе плохо?! — вскричала Алесса. Она внезапно вспомнила свои «ведерные» шутки, которыми полторы недели донимала эльфа.

— Зачем? — аватар безразлично пожал плечами и поднялся. — Я все равно сильнее его. Это все, что ты чувствовала?

— Да.

Вилль удовлетворенно кивнул и, хрустя осколками на полу, пошел к люку. По пути он захватил пустое ведро.

— Хорошо. Знаешь… Я думаю, Теофан видел некий символизм в триединстве жертв. Любовь, ненависть и жадность… Я наберу воды — пригодится.

— Да, — Алесса немного растеряно огляделась. — А веник? Веник есть?

— Я покажшшу, — невесть чем довольный Симка сверкнул горящими глазами.

«Я приссмотрю за ней, хозяин…»

Эльф прикусил губу, а затем поставил ведро и, решительно подойдя к столу, выложил на него учебник по зельеделанию. Рукояти, напротив, заткнул за пояс.

— Вот, посмотри, он не опасен, — Вилль ободряюще улыбнулся. — Только не надо совать голову в печь, чтобы проверить, не засорилась ли труба. Обещаешь?

Общественный «журавль» был некогда выстроен для потребностей городской стражи и находился всего в двух шагах от караулки. Но аватар не торопился, сейчас ему было необходимо хоть ненадолго остаться одному. Впрочем, одиночество было скорее относительным — улица с наступлением сумерек заполнилась народом. Бабы повытаскивали из комодов доставшиеся по наследству расшитые платки, мужики сменили валенки на сапоги. Любопытные северингцы спешили по трактирам здороваться со знакомыми и приглядываться к прибывшим впервые иногородцам.

Мимо Вилля, цокая подкованными каблучками, пролетела щебечущая стайка девушек. Остановились, разом поклонились и, расхохотавшись, прыснули прочь.

Ха! Алесса с гитарой дала бы прикурить всем разновидностям румяных Лушек с вечными невестами Мариками в придачу. И художница отменная!

С одной стороны — хорошо. Симпатичной, талантливой и задорной подругой стоит гордиться. С другой…

Вилль, ты лохматый! Вилль, у тебя печка не топлена! Вилль, надо создавать уют! Вилль, делай то, что я хочу! Пойдем, куда скажу, иначе горячая южная кошка изволит обижаться и царапаться. И кто просил без спроса хватать рукояти? Ее любопытство привело к тому, что произошло первое слияние, и женская половинка Дину увидела боль и страх мужской Айнен. Вилль и не думал, что это произойдет так скоро. Теперь побывавшая в его шкуре знахарка начнет жалеть и примется за лечение с удвоенным энтузиазмом… Шушеля мать!

Пресветлая, за что?!!

В караулке Вилля ждала совершенно мирная картина. Знахарка успела подмести пол и теперь, как прилежная домашняя девочка, сидела за столом и читала книгу. Рядом, пристроив мохнатую голову на ее левую руку, дремал черный кот.

Эльф поставил ведро возле печки и, скрестив руки на груди, задумчиво уставился в угол.

— Это что?!

Алесса его поняла и с гордостью ответила:

— Шедевральная напольная композиция с глубочайшим двояким смыслом!

Результат уборки действительно выглядел странно. В углу рядом с печкой аккуратным холмиком лежали разноцветные осколки, а вокруг них словно в хороводе стояли двенадцать уцелевших бутылок.

— И что за смысл? — спросил парень и, к удивлению Алессы, сунул рукоять в печку.

— «Двенадцать месяцев» называется! Видишь, они стоят у костра и ждут своей очереди вступить в права.

— А второй?

— «Пьяные стражники»! На ногах остались только двенадцать самых устойчивых, а остальные уже пьяны вдребезги! — хихикнула в кулачок южная кошка. От ее растерянности не осталось и следа, и девушка была вновь весела и беспечна.

— Алесса, ты бесподобна! — констатировал эльф.

— Знаю! Хм… Господин капитан, вы рассказали потрясающую сказку, но в ваших умозаключениях есть слабое звено! — в ее голосе было недоумение пополам с любопытством. — Взгляните-ка!

Все трое, включая Симеона, с интересом уставились на рецепт «Подчинения звериной воли». Судя по заверениям автора учебника, густое зелье предполагалось, как отличное подспорье охотнику.

Человека, обмазанного колдовским составом, и медведь принял бы за своего сородича. Но волки задрали с удовольствием — оно было рассчитано лишь на то животное или птицу, шерсть, либо перья которого входили в состав. Варить его следовало в центре двух окружностей одна в одной, начерченных кровью черного петуха пополам с землей из леса. Круги делились на двенадцать сегментов, обозначенных какими-то символами, а в центре была изображена знакомая всем троим «вета» — руна разума. Рисунок не казался сложным, но требовал соблюдения пропорций.

— Видишь борозды по контуру? Едва заметно, и все же бумага промята и оттого лоснится. А вот здесь, — Алесса провела острым ноготком вдоль короткой бороздки, — рука дрогнула, и перо соскользнуло.

Вилль, этот рисунок передавили, причем, недавно! Какое-то время мне пришлось пожить в Вышковице — это на юге. Там лечил собственный уважаемый знахарь, но художников не было. Знаешь, люди почему-то хотят видеть себя не такими, каковы они на самом деле. Женщинам подавай глаза в пол-лица и нос величиной со шляпку от гвоздя, а мужчинам — хмурые брови и волевой подбородок. Я сделала два трафарета, с обратной стороны заштриховала бумагу углем и попросту передавила наброски пером на несколько листов сразу. Оставалось придать овалу и чертам лица хоть мало-мальское сходство с его настоящим обладателем. Просто и быстро!

— Халтурщица! — усмехнулся капитан. — Значит, кто-то перевел картинку через заштрихованную углем бумагу? И, впрямь, быстро, просто и точно! Только жрецу это явно без надобности… А вот охотнику… Зосий?

— Не обязательно, хозя-аин! — гнусаво мяукнул домовой. — Она пригодилассь бы тому, кто сманивал ссобак.

Эльф в неподдельном изумлении уставился на недалекого кота, чья сообразительность обычно распространялась лишь на способы выманивания сливок.

— Верно… Только вот сам ли Теофан давал книгу или кто-то ее нашел? Тот, кто способен использовать магию. Неужели… Надо поговорить с этим молчуном, и хорошенько!