Кристофер Паолини - Эрагон.Брисингр

- Кольчуга! И делают же такие. Очень хорошо, должен я сказать. Ну, ты весь полон неожиданностей. Собирались присоединится к варденам, не так ли? Намерение в измене и антиправительственной агитации, ммм? - На его лице появилась гримаса.

- Или – ты один из тех, кто плохо называет честных солдат? Если так, ты - самый некомпетентный наемник; ты даже не имеешь оружия. Или тебе составило много труда вырезать себе какой-нибудь посох или дубинку (биту), а? Ну, что ты думаешь об этом? Отвечай мне!

- Нет, сэр.

- Нет, сэр? Это не приходило тебе в голову, я полагаю. Жаль, что нам приходится принимать таких несчастных негодяев, но это - то, к чему эта освободительная война привела нас, пополнять военный ресурс из местных источников.

- Принимать меня куда, сэр?

- Молчать, ты дерзкий шельмец! Никто не дал тебе разрешение говорить!

Его усы затряслись, когда он сделал жест рукой. Красные блики заплясали в глазах Эрагона, когда солдат, стоявший сзади, ударил его на голове.

- Или ты вор, или изменник, или наемник, или просто дурак, в любом случае твоя судьба будет однозначна. Как только ты примешь служебную присягу, у тебя не будет никакого выбора, кроме как чтобы повиноваться Гальбаториксу и тем, кто говорит от его имени. Мы - первая армия в истории, которая свободна от несогласованности. Нет бессмысленной болтовни о том, что мы должны сделать. Указания направляют нас четко и понятно. Ты должен будешь присоединиться к нам, и ты будешь иметь привилегированную возможность помочь осуществить то славное будущее, которое предвидит наш великий король. Что же касается твоего красивого компаньона, есть и другие способы, которыми она может принести пользу Империи, а? Сейчас же связать их!!

Эрагон уже знал, что ему придется сделать. Быстро осмотревшись, он поймал взгляд Арьи, ее глаза смотрели жестко. Он подмигнул ей. Она подмигнула в ответ. Его рука сжала камень.

Большинство из солдат, с которыми Эрагон сражался на Пылающих Равнинах, обладали определенной защитой от магических нападений, и он подозревал, что у этих солдат она тоже имелась. Он был уверен, что он может уничтожить или обойти защиту любых магов Гальбаторикса, но это потребовало бы больше времени, чем у него было сейчас. Вместо этого, он поднял свою руку и, с хрустом в запястье, бросил камень в мужчину с усами.

Камень пробил дыру в боку его шлема.

Прежде чем солдаты смогли среагировать, Эрагон крутанулся, выдернул копье из рук мужчины, который ударил его, и использовал его, чтобы сбить его с лошади. Как только мужчина приземлился, Эрагон нанес ему удар в сердце, проткнув наконечником копья металлическую кольчугу на груди солдата. Выпустив копье, Эрагон нырнул назад, тело его падало параллельно земле, когда он ушел от семи копий, пролетевших там, где он только что был. Смертельные древки воткнулись выше того места, где он упал.

Моментально поднявшись, Эрагон выпустил камень, Арья дернула в сторону самую близкую к ней лошадь, прыгнув из стремени в седло, и пнув в голову забывшегося солдата, сидевшего на кобыле. Он упал, более чем с тридцати футов. Затем Арья перепрыгнула с крупа лошади на другую лошадь, убивая солдат с помощью коленей, ног и рук, с неправдоподобной демонстраций изящества и равновесия.

Зубчатые камни резанули живот Эрагона, когда он остановился. Скривившись, он прыгнул в верх. Четыре солдата спешились, вставая лицом к нему с обнаженными мечами. Они ударили. Отклонившись вправо, он поймал запястье первого солдата, и, когда мужчина замахнулся своим мечом, ударил кулаком его под дых. Мужчина скорчился все еще живой. Эрагон обезвредил своих следующих противников, сворачивая им головы до хруста сломанных позвоночников. Четвертый солдат был так близко, подбежав к нему с высоко поднятым мечом, что Эрагон не успевал увернуться. Застигнутый врасплох, он сделал то, что смог: он со всей силы ударил мужчину в грудь. Поток крови и пота прорвался, когда его кулак достиг цели. Удар проломил ребра мужчины и отбросил его футов на двадцать в траву, где он лежал лицом к лицу с другим трупом. У Эрагона перехватило дыхание, и он удвоил усилия, качая на сгибе локтя пульсирующую руку. Четыре пальца были выбиты из суставов, и белый хрящ выглядывал из лохмотьев кожи.

"Проклятье", - подумал он, когда горячая кровь хлынула из ран. Его пальцы отказались двигаться, когда он попытался пошевелить ими; он понял, что эта его рука будет бесполезна, пока он не сможет излечить рану. Опасаясь другого нападения, он оглянулся вокруг в поисках Арьи и остальной части солдат.

Лошади бросились в рассыпную. Только три солдата остались в живых. Арья схватилась с двумя из них в некотором отдалении, пока третий и последний солдат бежал на юг вдоль дороги. Собрав всю силу, Эрагон бросился преследовать его. Когда он сократил расстояние между ними, мужчина начал просить о пощаде, обещая, что он никому не расскажет об этой резне и поднимая свой руки, показывая, что в них ничего нет. Когда Эрагон был в пределах досягаемости руки, мужчина повернул в сторону, а затем через несколько шагов снова поменял направление, бросившись назад через сельскую местность, подобно испуганной, подбитой птице. Одновременно, мужчина продолжал умолять, слезы стекали вниз по его щекам, говоря, что он был слишком молод, чтобы умереть, что ему хотелось жениться и иметь ребенка, это его родители пропадут без него и что к службе в армии его принудили и это было только пятым его заданием и почему Эрагон не мог отпустить его?

- Что ты имеешь против меня? - он зарыдал. - Я только делал, что должен был. Я – хороший человек!

Эрагон остановился, вынужденный ответить:

- Ты не можешь держатся с нами наравне. Мы не можем оставить тебя; ты поймаешь лошадь и предашь нас.

- Нет, я не стану этого делать!

- Люди спросят, что здесь случилось. Твоя присяга Гальбаториксу и Империи не позволит тебе солгать. Извини, но я не знаю, как освободить тебя от твоего обязательства, кроме...

- Почему ты делаешь это? Ты - чудовище! - крикнул мужчина. С выражением чистого ужаса, он сделал попытку обогнуть Эрагона и вернуться на дорогу. Эрагон настиг его менее чем через десять футов, и так как мужчина все еще плакал и просил о милосердии, Эрагон обхватил своей левой рукой его шею и сжал. Когда он ослабил свою хватку, солдат упал под его ноги, мертвый. Желчь покрыла язык Эрагона, когда он посмотрел на расслабленное лицо мужчины. "Каждый раз когда мы убиваем, мы убиваем часть себя," - подумал он. Чувствуя смесь потрясения, боли и ненависти, он пошел обратно к тому месту, где началась борьба. Арья стояла на коленях рядом с телом, моя руку руку водой из фляги, которую нес один из солдат.

- Как же так, - спросила Арья, - ты смог убить этого мужчину, но ты не смог заставить себя даже пальцем тронуть Слоана?