Кристофер Паолини - Эрагон.Брисингр

После окончательного, почти мгновенного круга по его телу, существо ушло. Связь между ними порвалась, как скрученный канат при слишком большом натяжении. Доспехи из лучей, обрисовывающие руку Эрагона, исчезли в забвение, оставляя позади пылающие розовые изображения, мелькающие в поле его зрения.

Снова изменив цвета, шар перед Эрагон сжался до размера яблока и присоединился к своим товарищам в кружащемся вихре света, который окружал его и Арью. Жужжание увеличилось до почти невыносимой степени, и затем вихрь разорвался наружу, как брошенные в разных направления сверкающие шары. Они перегруппировались где-то в ста футах от неясного лагеря, бросаясь друг на друга как борющиеся котята, затем помчались прочь на юг и исчезли, словно их никогда и не было здесь. Ветер упадал до легкого бриза.

Эрагон упал на колени, с протянутой рукой в ту сторону, куда шары ушли, чувствуя себя опустошенным без счастья, которое они дали ему.

- Кто… - спросил он и затем должен был откашляться и начать снова – его горло было настолько сухим. – Кто они?

- Духи, - сказала Арья. Она села.

- Они не похожи на тех, которые вышли из Дурзы, когда я убил его.

- Духи могут принять много разных обликов, продиктованных их капризами.

Он моргнул несколько раз и вытер уголки своих глаз спинкой пальца.

- Как кто-то может переносить, чтобы поработить их магией? Это чудовищно. Я стыдился бы назвать себя чародеем. Гарх! И Трианна хвастается тем, чтобы быть им. Я запрещу ей использовать духов или исключу ее из Дю Врангр Гатта и попрошу, чтобы Насуада изгнала ее из варденов.

- Я не действовала бы так поспешно.

- Конечно же ты не думаешь, что правильно для магов вынуждать духов повиноваться их желаниям... Они настолько красивы, что… - Он остановился и покачал головой, преодолевая эмоции. – Любой, кто вредит им, должен быть избит до полусмерти.

С намеком на улыбку Арья сказала:

- Я считаю, что Оромис должен был все же обратиться к этой теме, когда ты и Сапфира оставляли Эллесмеру.

- Если ты имеешь в виду духов, то он упоминал о них несколько раз.

- Но не с большими подробностями, я полагаю.

- Возможно нет.

В темноте переместились очертания ее фигуры, когда она наклонилась в одну сторону.

- Духи всегда вызывают чувство восторга, когда они хотят общаться с нами, кто сделан из материи, но не позволяют себе обманывать тебя. Они не такие доброжелательны, довольные или веселые, как они делают, чтобы ты верил. Угождение тем, с кем они взаимодействуют, - их способ защиты. Они очень не хотят быть привязанными к одному месту, и они давно поняли, что если человек, с которым они имеют дело, счастлив, то он или она, менее вероятно, будут задерживать духов и удерживать их как слуг.

- Я не знаю, - сказал Эрагон. – Они заставляют тебя чувствовать себя так хорошо, что я могу понять, почему кто-то захотел бы держать их поблизости, вместо того, чтобы освободить.

Она пожала плечами:

- Духам очень трудно предсказывать наше поведение, как и нам их. Они имеют так мало общего с другими расами Алагейзии, разговор с ними даже самым простым, понятным образом - сомнительная перспектива, и любая встреча полна опасности, ибо никто никогда не знает, как они среагируют.

- Ни что из этого не объясняет, почему я не должен приказать, чтобы Трианна оставила колдовство.

- Ты когда-нибудь видел, как она вызвала духов, чтобы отдать свое приказание?

- Нет.

- И я думала, что нет. Трианна с варденами почти с шести лет, и за это время она продемонстрировала свое мастерство только однажды, и то после больших уговоров по делу Аджихадом и большого испуга и ее подготовки. У нее есть необходимые навыки — она не шарлатанка — но вызов духов чрезвычайно опасен, и никто не предпринимает его необдуманно.

Эрагон тер свою светящуюся ладонь левым большим пальцем. Оттенок света изменился, когда кровь устремилась к поверхности его кожи, но его усилия не смогли уменьшить количество светлого излучения от руки. Он поскреб гёдвей игнасия своими ногтями. "Это не продлится дольше нескольких часов. Я не могу ходить повсюду, светясь как фонарь. Это может убить меня. И также это глупо. Кто бы ни услышал о всаднике со сверкающей частью тела?"

Эрагон обдумал то, что Бром сказал ему:

- Они не человеческие духи, не так ли? Ни эльфа, ни гнома, ни какого другого существа. Получается, они не духи. Мы не становимся ими после своей смерти.

- Нет. И пожалуйста, не спрашивай меня, так как я знаю, что ты собираешься, кто они тогда нас самом деле. На этот вопрос сможет ответить Оромис, а не я. Исследование магии, если правильно проводится, - длинное и трудное, и к нему надо подходить с осторожностью. Я не хочу говорить что-то, что может помешать урокам, которые Оромис запланировал для тебя, и конечно же, не хочу, чтобы ты повредил себе, испытывая что-то из того, что я упомяну, когда тебе не хватает надлежащего обучения.

- И когда предполагается, я вернусь в Эллесмеру? – спросил он. – Я не могу оставить варденов снова, не тогда, когда Торн и Муртаг живы. Пока мы не победили Империю или Империя не победила нас, Сапфира и я должны поддерживать Насуаду. Если Оромис и Глаэдр действительно хотят закончить наше обучение, они должны присоединиться к нам, и Гальбаторикс будет повержен!

- Пожалуйста, Эрагон, - сказала она. – Эта война не закончится так быстро, как ты думаешь. Империя большая, и мы можем, уколов ее, скрыться (we have but pricked its hide). Пока Гальбаторикс не знает о Оромисе и Глаэдре, у нас есть преимущество.

- Действительно ли это преимущество, если они никогда полностью не используют себя? – проворчал он. Она не ответила, через минуту он почувствовал себя несерьезным, чтобы жаловаться. Оромис и Глаэдр желали больше чем кто-либо еще уничтожить Гальбаторикса, и если они хотели ждать в Эллесмере, значит у них были превосходные причины для этого. Эрагон смог бы даже назвать некоторые из них, если бы был расположен, самая известная - неспособность Оромиса творить заклинания, которые требовали большого количества энергии.

Равнодушный, Эрагон натянул рукава на свои руки и скрестил их:

- Что ты сказала духу?

- Ему было интересно, почему мы использовали магию; именно это привлекло их внимание к нам. Я объяснила это, а также объяснила, что ты – тот, кто освободил духов, заключенных в Дурзу. Это, кажется, им сильно понравилось. – Молчание проползло между ними, затем она подошла робко к лилии и прикоснулась к ней снова.

- О! – она сказала. – Они были действительно благодарны. Найна! (Naina)

По ее команде волна мягкого света озарила лагерь. Он увидел, что лист и стебель лилии были из чистого золота, лепестки – из беловатого металла, который он не мог распознать, и сердце цветка, когда Арья открыла, приподняв его вверх, казалось, было вырезано из рубинов и алмазов. Пораженный, Эрагон провел пальцем по изогнутому листу, по крошечным проволочным волоскам на нем, щекотавшим его. Нагнувшись вперед, он различал ту же самую коллекцию выпуклостей, желобков, впадин, вен и других мелких деталей, которыми он украсил исходную версию растения; единственное отличие было в том, что теперь они были сделаны из золота.