Кристофер Паолини - Эрагон.Брисингр

Страх наполз на Эрагона:

- Как такое возможно?

- Я же только что говорила, что это было необъяснимо? Все, что мы знаем, - это то, что после того, как драконы метнули свое заклинание, никто не мог произнести имени тринадцати; те, кто помнил имена, скоро забыли их; и в то время как ты можешь прочитать названия в свитках и письмах, где они записаны и даже переписать их, если ты смотришь только на один символ за раз, они как тарабарщина. Драконы пощадили Джарнунвоска, первого дракона Гальбаторикса, поскольку это была не его ошибка, что он был убит ургалами, и также Шрюкна, поскольку он не хотел служить Гальбаториксу, но был принужден Гальбаториксом и Морзаном.

"Какая ужасная судьба потерять имя, - подумал Эрагон. Он задрожал. – Если есть одна вещь, которой я учился, начиная со становления Всадником, - это, чтобы ты никогда, никогда не пожалел дракона врага."

- Что относительно их истинных имен? – он спросил. - Они стирали и их также?

Арья кивнула:

- Истинные имена, имена рождения, прозвища, фамилии, титулы. Все. И в результате эти тринадцать были понижены до немного большего, чем животные. Больше они не могли говорить ‘мне нравится это’, или ‘я не люблю это’ или ‘у меня есть зеленые весы’, для того чтобы сказать это, нужно было бы назвать себя. Они не могли даже назвать себя драконами. Слово за словом заклинание стерло все, что определяло их как думающих существ, и у Проклятых не было другого выбора, кроме как наблюдать в тихом страдании, как их драконы, опускаются в полное невежество. Опыт был настолько тревожащим, по крайней мере, пять из этих тринадцати и несколько из Проклятых, сошли с ума в результате этого. – Арья сделала паузу, рассматривая очертания символа, затем стерла и изменила его. – Изгнанные имена – главная причина, по которой очень много людей теперь считают, что драконы были не чем иным, как животными, чтобы возить их от одного места до другого.

- Они не считали бы так, если бы встретили Сапфиру, - сказал Эрагон.

Арья улыбнулась:

- Нет. – Росчерком она закончила последнее предложение, над которым работала. Он наклонил свою голову и подошел украдкой поближе, чтобы расшифровать символы, которые она написала. Они прочитали: обманщик, riddler, хранитель баланса, он из множества ликов тех, кто находит жизнь в смерти и кто не боится никакого зла; он – тот, кто идет через двери.

- Что побудило тебя написать это?

- Мысль, что много вещей не то, чем они кажутся. – Пыль поднималась вокруг ее руки, когда она хлопала по земле, стирая символы с ее поверхности.

- Кто-нибудь пытался отгадать истинное имя Гальбаторикса? – спросил Эрагон. – Кажется, словно это было бы самым быстрым способом закончить эту войну. Честно говоря, я думаю, что это может быть единственная надежда, которая у нас есть, чтобы победить его в сражении.

- Разве ты не был честен со мной раньше? - спросила Арья, свет в ее глазах.

Ее вопрос вынудил его захихикать:

- Конечно нет. Это – только фигура речи.

- И плохая к тому же, - сказала она. – Если ты, случается, не имеешь привычки лгать.

Эрагон колебался минуту прежде, чем ухватился за свою нить речи снова и смог сказать:

- Я знаю, что было бы трудно найти истинное имя Гальбаторикса, но если бы все эльфы и все члены варденов, которые знают древний язык, искали его, то мы не могли бы не преуспеть.

Словно бледный, отбеленный солнцем вымпел, сухая травинка висела между левым большим и указательным пальцем Арьи. Он развевался в полном согласии с каждой волной крови по ее венам. Зажимая его сверху своей другой рукой, она порвала лист на пополам продольно, затем сделала то же самое с каждой из получающихся полосок, деля на четыре части лист. Тогда она начала заплетать полоски, образуя жесткий плетеный прут. Она произнесла:

- Истинное имя Гальбаторикса не большая тайна. Три разных эльфа – один Всадник и два обычных мага – обнаружили его самостоятельно и со многими годами разницы.

- Они сделали это! – воскликнул Эрагон.

Невозмутимая, Арья выбрала другую травинку, порвала ее на полоски, вставила эти части в щели своего плетеного прута и продолжила заплетать в разных направлениях:

- Мы можем только размышлять, знает ли сам Гальбаторикс свое истинное название. У меня есть мнение, что он не знает, потому что каково бы оно ни было, что его истинное имя должно быть настолько ужасным, что он не сможет жить, если услышит его.

- Если он не настолько злой или сумасшедший, у правды о его действиях нет никакой власти смутить его.

- Возможно. – Ее ловкие пальцы летали так быстро, скручивая, заплетая, переплетая, что были почти невидимы. Она сорвала еще две травинки. – По-любому, Гальбаторикс конечно знает, что у него есть истинное имя, как у всех существ и вещей, и что это возможная слабость. В какой-то момент прежде, чем он предпринял свою кампанию против Всадников, он произнес заклинание, которое убивает всякого, кто бы ни использовал его истинное имя. И так как мы не знаем точно, как это заклинание убивает, мы не можем оградить себя от него. Ты видишь, в таком случае, почему мы почти оставили эту линию исследования. Оромис – один из немногих, кто достаточно храбр, чтобы продолжать поиски имени Гальбаторикса, хотя и окольным путем. – С довольным выражением она протянула свои руки ладонями вверх. Лежащее на них изящное судно было сделано из зелено-белой травы. Оно было не больше четырех дюймов длиной, но столь подробным, что Эрагон заметил скамьи для гребцов, крошечные перила вдоль края палубы и иллюминаторы размером с семена малины. Изогнутый нос был сделан отчасти как голова и шея поднимающегося дракона. Была одна мачта.

- Красиво, - сказал он.

Арья наклонилась вперед и пробормотала:

- Флауга (Flauga). – Она мягко подула на судно, и оно поднялось от ее рук, проплыло вокруг огня и затем, набирая скорость, отклонившись вверх, заскользило прочь в сверкающие глубины вечернего неба.

- Как долго он будет лететь?

- Всегда, - сказала она. – Он берет энергию, чтобы оставаться на высоте, от растений под собой. Везде, где есть растения, он сможет лететь.

Идея смутила Эрагона, но он также нашел довольно грустным думать о симпатичном судне из травы, блуждающем среди облаков всю оставшуюся часть вечности ни с такими же, как он, а с птицами для компании:

- Подумай, что в историях люди скажут об этом потом.

Арья переплела свои длинные пальцы словно для того, чтобы воспрепятствовать им сделать что-нибудь еще:

- Много таких причуд существует в мире. Чем дольше ты живешь и дальше ты путешествуешь, тем больше их ты увидишь.

Эрагон некоторое время пристально смотрел на пульсирующий огонь, затем произнес:

- Если так важно защитить свое истинное имя, я должен произнести заклинание, чтобы помешать Гальбаториксу использовать мое истинное имя против меня?