Кристофер Паолини - Эрагон.Брисингр

"Или цветы."

"Или цветы, - согласилась она. - Мне не нужно знать, если ты решишь съесть хлеб с сыром посреди ночи."

" А если бы мужчина с очень длинным ножом дожидался меня за пределами палатки."

"Если бы ты не смог нанести поражение единственному мужчине с очень длинным ножом, ты, действительно, был бы плохим Всадником."

"Не говоря уже о том, что мертвым."

"Ну..."

"По твоим собственным аргументам ты должна утешиться тем фактом, что, пока я, возможно, и привлекаю больше неприятностей, чем большинство людей, я отлично могу избегать ситуаций, в которых большинство умерло бы."

"Даже самые прекрасные воины могут стать жертвой неудачи, - сказала она. - Не забывай гномьего короля Кага (Kaga), которого убил новичок гном-мечник, когда он прогуливался по скале. Ты должен всегда оставаться на стороже, независимо от своих умений, ты не можешь предвидеть и предотвратить исход каждого несчастья, сопровождающий твой путь."

"Согласен. Теперь, мы можем оставить этот тяжелый разговор? Я полностью утомлен мыслями о судьбе, исходе, справедливости и других, одинаково мрачных темах за прошедшие несколько дней. Я и так озабочен этим философским вопросом, а ты, вероятно, говоришь об этом, еще больше смущая и угнетая меня, так как это улучшит твое состояние."

Вертя головой, Эрагон рассматривал равнину и небо в поисках отличительного голубого сверкания чешуи Сапфиры.

"Где ты? Я могу чувствовать, что ты рядом, но я не могу видеть тебя."

"Прямо над тобой!"

С радостным рычанием Сапфира вынырнула из глубины темного неба с высоты нескольких тысяч футов, ускоряясь в направлении земли, с прижатыми к телу крыльями. Распахнув свои грозные челюсти, она выдохнула вал огня, который хлынул назад за ее голову и шею, подобно горящей гриве. Эрагон рассмеялся и протянул к ней руки. Лошади патруля, скакавшие галопом в направлении него и Арьи, испугались, увидев и услышав Сапфиру, и понеслись в противоположном направлении, пока их всадники отчаянно пробовали осадить их.

- Я надеялась, что мы можем войти в лагерь, избежав несвоевременного внимания, - сказала Арья. - Но я, видимо, должна понять, что мы не можем быть незаметными с Сапфирой. Дракона трудно игнорировать.

"Я слышала это," - сообщила Сапфира, расправляя свои крылья и приземляясь с ужасным грохотом. Ее массивные бедра и плечи слегка затряслись, поглощая силу столкновения. Воздушная волна ударила в лицо Эрагону, и земля содрогнулась под ним. Он согнул колени, чтобы сохранить равновесие. Сложив крылья на спине, она сказала:

"Я могу быть тайной, если я захочу, - она подняла голову и моргнула, кончик ее хвоста хлестнул из стороны в сторону. - Но я не хочу быть тайной сегодня! Сегодня я - дракон, а не испуганный голубь, пытающийся избежать встречи с охотящимся соколом."

"Когда это ты не дракон?" - спросил Эрагон, пока бежал к ней. Легко, как перо, он перепрыгнул с ее передней ноги к плечу и оттуда к выемке у основания шеи, которая была его обычным местом. Разместившись, он распластал руки с обеих сторон ее теплой шеи, почувствовав вздымание и опадание ее легких, когда она дышала. Он снова улыбнулся с глубоким чувством удовлетворения.

"Место, которому я принадлежу, здесь, с тобой". - Его ноги завибрировали, когда Сапфира с довольно заурчала, этот ее глубинный грохот следовал за странной, утонченной мелодией, которую он не признал.

- Приветствую, Сапфира, - сказала Арья и изогнула свою руку над грудью в эльфийском жесте приветствия. Низко наклонив и выгнув свою длинную шею, Сапфира коснулась брови Арьи кончиком своей морды, так же как она сделала, когда благословила Эльву во Фартхен Дуре, и сказала:

"Приветствую, Свит-Кона. Добро пожаловать, и пусть усилится ветер под твоими крыльями". - Она обратилась к Арье с той же ноткой привязанности, с которой до сих пор обращалась к Эрагону, как будто рассматривала Арью как часть их маленькой семьи, достойная того же внимания и близости, которые разделяли они. Ее жест удивил Эрагона, но после мимолетной вспышки ревности, он его одобрил. Сапфира продолжила разговор:

"Я благодарна тебе за помощь Эрагону и возвращение его целым и невредимым. Если бы он был схвачен, не знаю, что бы я сделала!"

- Твоя благодарность значит многое для меня, - произнесла Арья и поклонилась. - Что же касается того, что бы ты сделала, если бы Гальбаторикс схватил Эрагона, то ты спасла бы его, и я сопровождала бы тебя, даже если это было в самом Урубаене.

"Да, мне нравится думать, что я спасла бы тебя, Эрагон, - сказала Сапфира, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. - Но меня волнует, что я подчинилась бы Империи для того, чтобы сохранить тебя, невзирая на последствия для Алагейзии. - Затем она покачала своей головой и взрыхлила почву когтями. - Ах, это – бесцельные рассуждения. Ты здесь и в безопасности, и это истинная форма мира. К тому же, если каждый день обдумывать зло, которое, возможно, случилось бы, то можно отравить счастье, которое мы уже имеем..."

В этот момент патруль, остановившись из-за нервных лошадей в тридцати ярдах от них, спросил разрешения сопроводить всех троих к Насуаде. Один из мужчин соскочил со своего коня и предоставил его Арье, а затем группой они двинулись в направлении моря палаток к юго-западу. Сапфира задала темп: она неторопливо ползла, что позволяло ей и Эрагону насладиться компанией друг друга перед тем, как погрузиться в шум и хаос, который обязательно должен захватить их, как только они приблизятся к лагерю. Эрагон узнал о Роране и Катрине, затем сказал:

"Ты ела огненную траву (полагаю, имеется в виду иван-чай)? Твое дыхание мне кажется более сильным, чем обычно."

"Конечно, да. Ты обращаешь на это внимание потому, что тебя не было в течение многих дней. Я пахну так же, как должен пахнуть дракон, и я буду благодарна, если ты не будешь делать унизительных комментариев по этому поводу, если только не хочешь, чтобы я треснула тебя по голове. К тому же вы, люди, не имеете ничего, чем возможно похвастаться: потные, сальные, жирные для того, что бы съесть вас. Единственные существа столь же зловонные как люди – козлы и зимующие медведи. По сравнению с вами, запах дракона - духи, столь же восхитительные, как луг горных цветов."

"Ну, будет, не преувеличивай. Хотя, - сказал он, морща нос. - После Агэти Блёдрен я заметил, что люди стремятся быть зловонным. Но ты не можешь считать меня таким же, как все остальные, поскольку я теперь не совсем человек."

"Возможно, но тебе все равно нужна ванна!"

Пока они пересекали равнину, все больше и больше мужчин собиралось вокруг Эрагона и Сапфиры, обеспечив их в целом ненужной, но очень впечатляющей охраной. После времени, проведенного в дебрях Алагейзий, плотная масса тел, неблагозвучная какофония, возбужденные голоса, шторм незащищенных мыслей и эмоций, смешанные движения, похлопывания рук и гарцевание лошадей подавляюще действовали на Эрагона. Он ушел глубоко в себя, где противоречивый умственный хор был не более громким, чем отдаленная волна аварии. Даже через слои барьеров он ощутил двенадцать эльфов, приближающихся с другой стороны лагеря, быстро и грациозно, как желтоглазые горные коты. Стремясь произвести благоприятное впечатление, Эрагон расчесал свои волосы пальцами и расправил плечи, затем установил защитные барьеры вокруг своего сознания таким образом, что бы никто, кроме Сапфиры, не смог слышать его мысли. Эльфы пришли, чтобы защитить его и Сапфиру, но, в конечном счете, их преданность принадлежала Королеве Имиладрис. Он был благодарен за их присутствие и сомневался, что, свойственная эльфам вежливость, позволила бы им подслушивать его, но он не хотел ни обеспечивать Королеву какой–либо информацией касающейся варденов, ни способствовать обретению ею власти над ним. Он не сомневался, что она сделала бы это, если б смогла оторвать его от Насуады. В целом, эльфы не доверяли людям, ни после измены Гальбаторикса, ни до этого по другим причинам, он был уверен, что Имиладрис предпочла бы иметь его и Сапфиру под своей командой. Из всех властителей, которых он встречал, он доверял Имиладрис меньше всего. Она была слишком властной и слишком странной.