Кристофер Паолини - Эрагон.Брисингр

Сапфира ответила за Эрагона, подняв свою голову и взревев даже громче, чем громовая речь Муртага, затем выпустила футов на двадцать в верх струю голубого трескучего огня. Ближайшие к Сапфире лошади, в том числе и Насуады, бросились подальше, оставляя Сапфиру и Эрагона в одиночестве на насыпи с эльфами. Подойдя к Сапфире, Арья положила руку на левую ногу Эрагона и посмотрел вверх на него своими наклонными зелеными глазами.

- Прими это от меня, Шуртугал, - сказала она. И он почувствовал волну энергии, втекающую в него.

- Эка элрун оно - прошептал он ей.

Тоже на древнем языке, она сказала:

- Будь осторожным, Эрагон. Я не хочу увидеть тебя поверженным Муртагом. Я . . . .

Казалось, как будто бы она собирается сказать больше, но она колебалась, затем убрала свою руку с его ноги и отступила, чтобы поддерживать Блодгарма.

- Хорошего полета, Бьяртскулар! - выкрикнул эльф, когда Сапфира оттолкнула себя от насыпи. Когда Сапфира полетела в направлении Торна, Эрагон соединил свой ум сначала с ней, а затем с Арьей и, через Арью с Блодгармом и одиннадцатью другими эльфами. При наличии Арьи, как ориентира на эльфов, Эрагон мог сосредоточиться на мыслях Арьи и Сапфиры; он знал их так хорошо, что их отзывы не смогут отвлечь его посреди сражения. Эрагон перехватил щит своей левой рукой и поднимая свой вынутый из ножен фальчитон так, как считал, что в таком положений он не сможет случайно нанести удар по крыльям Сапфиры, когда она дергалась, ни рубануть по ее плечам или по шее, которые были в постоянном движении.

«Я рад, что выделил время вчера вечером, чтобы укрепить фальчитон магией,» - сказал он Сапфире и Арье.

«Давай надеяться, что твои заклинания выдержат», - ответила Сапфира.

«Помните, - сказала Арья, - оставайтесь так близко к нам, как только сможете. Чем больше расстояние, которое разделяет нас, тем тяжелее нам поддерживать нашу связь с вами.»

Торн не нырнул под Сапфиру и не стал по-иному нападать на нее, когда она приблизилась к нему, но быстро отлетел подальше на жестких крыльях, позволяя ей подняться с ним на один уровень. Два дракона балансировали на потоках ветра, встретившись друг с другом на расстояний пятидесяти ярдов, кончики их колючих хвостов подергивались, обе пасти с дикими рычаниями оскалились.

«Он большой, - заметила Сапфира. – Не прошло и двух недель с тех пор, как мы в последний раз сражались, а он вырос фута на четыре, если не больше.»

Она была права. Торн стал длиннее от головы к хвосту, и шире в груди, чем он был тогда, когда, они впервые встретились на Пылающих Равнинах. Он был едва старше, чем только что вылупившийся птенец, но он был уже почти столь же большим как Сапфира.

Эрагон неохотно перевел свой пристальный взгляд от дракона к Всаднику.

Муртаг был с обнаженной головой, и его длинные черные волосы развивались позади него подобно гладкой гриве. Его лицо было жестким, тяжелее, чем Эрагон когда-либо видел, и Эрагон знал, что на этот раз Муртаг не будет, и не сможет, проявить к нему милосердие. Сила его голоса существенно уменьшилась, но все еще громче, чем обычно, Муртаг сказал:

- Ты и Сапфира причинили нам много боли, Эрагон. Гальбаторикс был взбешен, что мы разрешили вам уйти. А после того, как вы оба убили раззаков, он был так сердит, что убил пять своих слуг, а затем повернул свой гнев против Торна и меня. Мы оба ужасно пострадали из-за вас. Мы не сделаем так снова.

Он отодвинул свою руку, как будто бы Торн собирался сделать выпад вперед и Муртаг готовился ударить в Эрагона и Сапфиру.

- Подождите! - крикнул Эрагон. - Я знаю способ, которым вы можете оба самостоятельно освободится от вашей клятвы Гальбаториксу.

Выражение отчаянной тоски изменило лицо Муртага, и он опустил Заррок на несколько дюймов. Затем он нахмурился, плюнул в направлении земли и крикнул:

- Я не верю тебе! Это не возможно!

- Это так! Просто позволь мне объяснить.

Казалось, Муртаг борется с собой, и в какой-то момент Эрагон подумал, что он, возможно, откажется.

Повернув свою голову кругом, Торн оглянулся назад на Муртага, и что-то прошло между ними.

- Проклинаю тебя, Эрагон, - сказал Муртаг, и опустил Заррок, на луку своего седла. – Проклинаю тебя за травлю нас с этим. Мы уже примирились с нашей участью, а ты дразнишь нас радужными надеждами, от которых мы отказались. Если это окажется ложной надеждой, брат, я клянусь, я отрежу тебе правую руку перед тем, как мы передадим вас Гальбаториксу. . . . Тебе она не будет нужна для того, что ты будешь делать в Урубаене.

Собственная угроза пришла в голову Эрагона, но он подавил ее. Опуская фальчитон, он сказал:

- Гальбаторикс не сказал тебе, но когда я был среди эльфов -

«Эрагон, не раскрывай что-либо больше, касающиеся нас!» – воскликнула Арья

- Я узнал, что, если исправить ваши личности, это изменит ваши истинные имена на древнем языке. Кем ты являешься, не железно, Муртаг! Если ты и Торн самостоятельно сможете изменить что-нибудь, ваши клятвы больше не будут связывать вас, и Гальбаторикс выпустит вас из своих рук.

Торн подлетел на несколько ярдов поближе к Сапфире.

- Почему ты не упомянул об этом прежде? - потребовал Муртаг.

- Я был слишком растерян в то время.

В то время Торна и Сапфиру отделяло незначительные пятьдесят футов. Рычание красного дракона снизошло к слабому предупредительному оскалу его верхней губы, и в его искрящихся темно-красных глазах появилась всепоглощающая, озадаченная печаль, как будто бы он надеялся, что Сапфира и Эрагон, возможно, знают, почему он появился на свет просто для того, что бы Гальбаторикс мог поработить его, злоупотреблять им, использовать его и вынуждать его уничтожать жизни других существ.

Кончик носа Торна дернулся, когда понюхал Сапфиру. Она понюхала его в ответ, и ее язык высунулся из пасти, когда она почуяла его запах. Жалость к Торну вспыхнула внутри Эрагона и Сапфиры, и они желали поговорить непосредственно с ним, но не отважились открыть свои умы ему.

На таком маленьком расстоянии между ними, Эрагон обратил внимание на сеть жил, стягивающую шею Муртага и разветвленную вену, пульсирующую посреди его лба.

- Я не злой! – сказал Муртаг. - Я сделал лучшее, что мог при моих обстоятельствах. Я сомневаюсь, что ты выжил бы, как я, если бы наша мать посчитала оставить тебя в Урубаене, а меня скрыть в Карвахолле.

- Возможно, нет.

Муртаг ударил по нагруднику своим кулаком.

- Ага! Значит, предполагается, что я последую за твоим советом? Если я - уже хороший человек, если я уже сделал все, что от меня ожидалось, как я могу измениться? Я должен стать хуже, чем я есть? Должен я охватить тьму Гальбаторикса для того, чтобы освободить себя от этого? Это едва ли кажется разумным решением. Если бы я преуспел, изменяя мою личность, ты не захотел бы оставаться тем, кем я стал, и ты бы проклял меня так же, как и проклинаешь сейчас Гальбаторикса.