Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – майордом

Сердце мое колотилось все громче, перед грозной налетающей ордой наша пехота выглядит совсем беззащитной, эта лавина сметет ее, как девятый вал морской волны разрушает детские песчаные домики на берегу…

Граф Ришар вскинул руку. Громко и торжественно протрубили трубы. Навстречу скачущему войску поднялись исполинские копья, настолько толстые и длинные, что их поднимали по двое-трое.

Строй копейщиков ощетинился в несколько рядов, между длинными стальными остриями проскользнет разве что мышь, но никак не человек. В задних рядах поднялись лучники, даже сюда донесся шорох щелчков, а затем ужасающий свист тучи летящих стрел. Дальше стрелки выпускали стрелы без команды, соревнуясь друг с другом в скорости.

Множество варваров поникли в седлах, кто-то свалился, а раненые кони в панике прыгали от боли в стороны, не слушаясь удил, толкали соседних, мешая неудержимой атаке. Второй конный эшелон варваров уже с луками в руках, там быстро выхватывали из колчанов стрелы и осыпали наших латников дождем безвредных для нас деревянных палочек с железными кончиками.

Лица Ришара под опущенным забралом я не видел, только донесся его довольный голос:

– Хорошо!.. пусть стреляют.

Барон Альбрехт сказал задумчиво:

– Почему они так и не перестроили свою тактику? Видно же, что у нас даже кони в доспехах.

– Их главной сволочи здесь нет, – отрубил Ришар.

Мне показалось, что передние ряды скачущих варваров успели прийти в замешательство: впервые эти жалкие горожане не отсиживаются за стенами и не пытаются бежать…

Они даже попытались придержать коней, но задние напирали, и длинные острия наших копий вонзались в тела всадников, коней, отдергивались и били снова со страшной силой. Перед строем быстро вырастал вал из человеческих и конских тел. Даже ко мне доносились крики боли, конское ржание и яростные вопли варваров.

Со стороны копейщиков ни слова, ни звука, как и ни одного лишнего движения. Прозвучала труба, все одновременно отступили на два шага и снова били и насаживали на копья нападающих. Некоторые копья пришлось оставить: слишком глубоко насадили себя на древко варвары, но сзади передали новые копья, а лучники продолжали сеять смерть в рядах полуголых героев.

Макс метался на коне за спинами копейщиков между ними и резервными рядами. Я чувствовал его стыд и страстное желание рвануться в бой и доказать, что он не трус и не прячется, но это тот редкий случай, когда дисциплина победила гипертрофированную рыцарскую гордость, и Макс делал то, что надо, а не то, что желается его рыцарской чести, достоинству и жажде выказать личное мужество.

Я видел, как он взмахнул рукой и прокричал что-то. Резервные медленно двинулись вперед, проходя между рядами, и выставили копья, а уже слегка уставшие ратники передних рядов отодвинулись для легкого отдыха.

– Не потеряли ни одного человека! – прогремел довольный вопль, мне не надо отыскивать взглядом говорящего, только сэр Растер способен перекричать рев битвы. – Ну, Макс! Быть тебе бароном…

Хорошая подсказка, мелькнуло у меня в голове. Макс заслужил давно право быть в эшелоне повыше, пусть не барон, это когда-то потом, но виконтом можно бы… Сегодня удачный момент, все видят его умелое командование, никто не скажет, что мой любимчик.

Я не успел додумать, как за спинами варваров в облаке пыли показались гигантские всадники. Ужасающие кентавры неслись с грозным топотом, земля дрожала и вздрагивала.

Граф Ришар произнес:

– Настал наш час!

Военачальники развернули коней и понеслись к своим отрядам. Кентавры ударили с силой горной лавины. Длинные копья вонзались в их тела, мне почудилось, что вот-вот остановят, как сдержали варваров, однако тяжесть их тел и инерция удара ломали копья, пригибали к земле, и новые чудовища остервенело врывались дальше, падали, пронзенные, но прорубали бреши.

Лучники обстреливали кентавров, но те и с десятком торчащих в теле стрел продолжали драться. Второй эшелон копейщиков по взмаху руки Макса поднял копья.

Звонко и зовуще пропели трубы. Земля загудела и застонала под тяжестью бронированной рыцарской конницы. На скаку они вытягивались в рыцарский клин, над полем могуче зазвучал прекрасный и величественный Кирийе Элейсон. У меня мурашки побежали по всему телу, когда сотни мужских голосов запели красиво и страшно, тысячи подхватили, и уже не слышно даже конского топота, только этот величественный гимн…

Отряды Митчелла и Растера идут рядышком, Ангелкейм вел свой блещущий панцирями отряд рядом с дружинами Арлинга, Кристофера и Рикардо, конница Зольмса и Рейнфельса держатся друг друга, а следом двинулись их кнехты, которых мы только начали перевооружать в более качественные доспехи захребетников.

Передовой отряд копейщиков Макса погиб или был растоптан кентаврами, в бой вступил второй эшелон. Макс выкрикнул им что-то, взмахнул мечом и проехал между рядов навстречу кентаврам.

Я успел увидеть, как он скрестил меч с огромным человеко-конем, что выше его на голову и массивнее вдвое, в это время рыцарский клин ударил кентаврам во фланг, смял многих, стоптал, затем скорость замедлилась, я увидел, как наша конница начинает увязать, как брошенный с силой нож в вязком тесте.

Граф Ришар зло выругался.

– Нам сейчас только огров недоставало!

Из облака пыли вынырнули огромные, как башни, тяжело шагающие великаны. У каждого на поясе висит сумка с камнями, а в руках дубина из цельного ствола дерева.

– Я буду осторожен! – крикнул я Ришару.

Он молча кивнул в мою сторону, и я не удивился, услышав, как тут же загремели копыта коней его телохранителей. Зайчик несся, как огромный хищный зверь. Мы догнали своих, молот из моей ладони вылетел с жадностью. Сквозь крики, храп и звон железа я услышал треск, будто переломилась льдина в весенний ледоход.

Огр тяжело рухнул, из проломленного черепа широкой струей плеснула кровь. Я поймал молот и метнул в другого, целясь в голову. Снова треск, огр вздрогнул всем телом, и тут же я услышал сзади крик:

– Берегись!

Не доискиваясь, чего и откуда бояться, я поспешно упал на конскую шею. Надо мной пронеслось нечто вроде гигантской птицы. За моей спиной звякнуло, раздался крик боли, шум падающих тел и безумное ржание раненой лошади.

Я поднялся и метнул молот в огра, тот как раз сунул лапу в мешок за другим камнем. Он успел поднять его в замахе, молот ударил прямо в лоб. Хруст кости прозвучал такой, что все оставшиеся огры услышали и повернулись в мою сторону.

– Сдавайтесь! – прокричал я. – Всем оставим жизни!..

Зайчик заржал, сделал прыжок, не дожидаясь команды, а на то место, где мы были, обрушился град тяжелых камней, похожих на обломки скал.